Христианум Империум, или Ариэля больше нет. Том III
Шрифт:
– Самая лучшая ткань та, которая… самая лучшая. По качеству. Хлопок не хуже шёлка, и лён не хуже парчи. Они равны по достоинству, просто у каждой своё назначение и применение, главное, чтобы они были добротными.
– Кажется, я попал в школу юных мудрецов, – покачал головой император. – Северин, Николаус сейчас что-то сказал тебе о рыцарстве?
– Конечно, ваше величество. Я понял.
– Ну что, друзья, прощайтесь со дворцом. Эрлеберт через неделю отправится в орденсбург, и Северин вместе с ним. Орденсбургов в империи несколько, для вас, ребята, я выбрал самый страшный. Все орденсбурги подчиняются мессиру Марку, а этим он руководит лично, в нём и живёт. Марк – очень добрый, но у вас не будет ни малейшей возможности в этом убедиться. Внешне это очень суровый,
Глава IV, в которой император
вспоминает время после победы
К императору на приём напросился какой-то непонятный молодой человек. Император решил его принять, потому что в таких случаях, отказав во встрече, можно было что-то упустить. Первое время после победы к Дагоберту на приём ломились толпы, большинству приходилось отказывать во встрече из-за банальной нехватки времени, потом этот поток иссяк, люди поняли, что большинство вопросов можно решить без императора, теперь аудиенции у него добивались немногие, принять удавалось почти всех за исключением совершенно бессмысленных случаев.
– Меня зовут Робер. Я пишу книги. Занимаюсь историей рыцарства.
– Историк? Писатель?
– Очевидно, ни то, и ни другое. Я не занимаюсь фундаментальной наукой и, хотя пишу книги, писателем себя не считаю. Делать исторические открытия и развлекать читателя интересными историями – не моя задача. Я просто что-то пытаюсь понять в этой жизни.
– Философ?
– Нет. Это предполагало бы создание собственной философской системы. Не моё. Я всего лишь пытаюсь схватить суть явления и выразить эту суть. Не знаю, каким словом это называется. Впрочем, мою книгу о рыцарстве мессир Марк одобрил, хотя и с многочисленными поправками.
– Ну уж если Марк решил не убивать тебя сразу, а сначала немного помучить, значит есть смысл уделить тебе немного времени, – улыбнулся император. – Над чем теперь бьётся твоя творческая мысль?
– Хочу написать книгу «Заря империи», рассказать, как рождалось наше государство.
– Думаешь, уже пришло время?
– Думаю, ещё не пришло. Но когда придёт, у ваших подданных уже будет моя книга, им будет легче. Впрочем, моя задача не в том, чтобы сообщить первоначальные исторические сведения, а в том, чтобы схватить суть и смысл нашей политической системы. Я неплохо знаю историю, а потому мне известно, что наша империя абсолютно уникальна, она не имеет аналогов. Как она могла появиться? В чём её суть? Вот мой главный вопрос.
– Ты не представляешь, насколько всё это сложно.
– Так в том и дело, что хочу представить.
Император некоторое время мрачно молчал, потом на его губах заиграла едва заметная улыбка, и он начал говорить:
– После битвы под Бибриком мы зашли в столицу. Орден маршировал в стройных шеренгах. А впереди – император. Пешком. Картина была историческая и, безусловно, не лишённая величия. Но кто бы знал, как у меня тогда нутро холодело. Я приказал Стратонику расквартировать Орден, а сам в сопровождении нескольких сержантов отправился в свой маленький домик, где жил во времена пресвитера. Здесь всё оказалось не так уж сильно загажено, в моём даже, похоже, жил какой-то рыцарь, служивший драконам, в основном всё оставалось, как при мне. Сержанты вышвыряли чужие вещи, всё вымыли, раздобыли для меня комплект чистого постельного белья, принесли воды и хлеба и встали у дверей на страже. Я остался один.
Знаешь, чего мне тогда больше всего хотелось? Замуровать свой дом изнутри и больше никогда из него не выходить. Главным моим чувством тогда была страшная, тотальная растерянность. Понимание того, что на огромных бескрайних территориях всё теперь зависит от меня, было чудовищным. На утро я пригласил к себе всех лидеров белого движения. Мы должны были приступить к управлению империей, а у меня на сей счёт не было ни единой мысли, точнее – лишь некоторые обрывочные представления, которые никак не складывались в общую систему. Был ещё только вечер, но я так устал, что решил сразу лечь спать, а думать уже вместе с друзьями по утру. Но я не мог уснуть, обрывки мыслей шквалом проносились в моём сознании, цепляясь друг за друга, но никак не сочетались, оставаясь в противоречиях. В голове мелькали имена соратников в сочетании с возможными должностями, всё это тоже никак ни во что не складывалось.
Тогда я хотел только одного – уснуть. Не считал нужным пока ни о чём думать. Но мыслительный процесс во мне совершался помимо моей воли. Дагоберт не давал Ариэлю спать. Я лежал на спине и буравил потолок глазами. Это была, наверное, самая страшная ночь в моей жизни. Забылся сном лишь на пару часов перед рассветом, встал мрачнее тучи, совершенно разбитый, пожевал хлеба с водой. Но мне уже было, что сказать соратником, которые вскоре подтянулись.
***
– Тесновато тут у вас, ваше величество, – улыбнулся Стратоник. – Да и присесть не на что.
– Даже об этом не подумал, – сокрушённо покачал головой император. – Прикажите сержантам сбегать к соседям за стульями.
– Пусть ещё мяса где-нибудь раздобудут, а то посадили императора на хлеб и воду.
– Итак, господа, – император встал с кровати, и все в комнате стояли, не смотря на наличие одного стула, – С Божьей помощью начнём. Сегодня мы должны провозгласить создание христианской империи. Это надо сделать в главном храме Бибрика сразу после литургии. Пока никаких манифестов, просто провозгласить и всё. Поручаю это Стратонику, как магистру Белого Ордена. Второе. Объявляю в империи военное положение. Сие означает, что власть временно находиться в руках Ордена. Пока не приведём страну в чувство, править будут военные.
– Да ведь мы ещё и военную победу не окончательно одержали, во всяком случае, нельзя быть в это уверенным, – вставил Стратоник. – В стране могут оставаться ещё довольно крупные боевые подразделения драконидов, некоторые из них не захотят сложить оружие, особенно чёрные. Страну надо сначала зачистить.
– Всё так, и это одна из причин объявления военного положения. Зачистив страну от остатков армии драконидов, Орден примет на себя полицейские функции, опять же временно. Сейчас разбойники расплодятся так, что мы ахнем, и ничего, кроме Ордена, мы не сможем им противопоставить. У нас пока вообще ничего, кроме Ордена, нет. Все функции гражданского управления временно возлагаются на военных. Следить за порядком, распределять продовольствие, решать все спорные вопросы будут рыцари.
– А с боевыми подразделениями не принадлежащими к Ордену что делать? – спросил Марк. – У нас тысяч двадцать ополченцев, целая солдатская армия. В прежнем царстве все военные объединялись в Орден, солдатской армии никогда не было. А в империи она будет?
– Ты сам как считаешь, это надо?
– Жалко было бы их распускать. И растворять в Ордене не хотелось бы. Была мысль сформировать на базе ополченцев подразделения городской стражи, но и это означает их потерять. Наши солдатские полки уникальны. По сравнению с рыцарскими подразделениями они кажутся слабже, но одновременно имеют перед ними некоторые преимущества. Там дисциплина основана на других принципах. Крепкая солдатская рота во главе с офицером как бы сливается в единый организм, к чему рыцари совершенно не способны, у них другая психология.