Христос - освободитель
Шрифт:
1.Отрицание богатства.
В этом пункте позвольте обойтись без излишнего цитирования наших “великих” предшественников, ввиду отсутствия надобности в повторении азбучных истин, являющихся краеугольным камнем мировоззрения каждого настоящего социалиста.
2.Отрицание власти.
“Власть, независимо от её характера, есть отрицание свободы (в христианстве: свободы воли. – прим. автора). И потому бунт за свободу, против любой формы власти – есть основное требование человеческой природы, поскольку в ней
– ------------------------------------------- М. А. Бакунин.
“Если есть дьявол во всей человеческой истории, так это властнический принцип,… он один породил все несчастья, все преступления и все постыдные факты истории”. М. А. Бакунин.
“Но люди делятся на два племени, одни – вечные богостроители, другие – навсегда рабы тленного стремления ко власти над первыми и надо всей землёй. Захватили они эту власть и ею утверждают бытие Бога вне человека, Бога – врага людей, судии и господина земли. Исказили они лицо Христа, отвергли Его заповеди, ибо Христос живой – против их, против власти человека над ближним своим!” ----------------------------------------------------------- М. Горький.
3.Отрицание мира.
Поскольку это направление духовной борьбы является главным для каждого анархиста, ведь основной частью мира сего, основой системы людских взаимоотношений прежде всего предполагается государство, то прошу прощения у читателя за несколько обширный набор цитат в этом пункте.
Государство – «… не живое целое…, не естественное человеческое общество…, это заклание как каждого человека, так и всех местных ассоциаций; абстракция, убивающая живое общество, ограничение или лучше сказать полное отрицание жизни и права всех частей, составляющих общее целое, во имя так называемого всеобщего блага…, это алтарь политической религии, на котором приносится в жертву естественное общество; это всепожиратель. Живущий человеческими жертвами, подобно церкви…………………………..............». М. А. Бакунин.
Здесь великий бунтарь выступает против Церкви как дьявольского института, брата-близнеца государства, а другой Церкви ни он, ни мы не знали и пока не знаем. Однако, он крайне негативно относится и к т. н. «науке обществоведения», стремящейся установить общественные порядки, исходя не из объективных реалий жизни, а из субъективных представлений о них государственно-политической, «элитарной» науки, коей в XIX веке, наряду с церковной догматикой, был позитивизм, а в ХХ веке с государством накрепко срослись не только схоластические фидеизм с оккультизмом, но и «прогрессивные» материализм с экзистенциализмом.
«Наука мыслит о жизни, но не мыслит саму жизнь… управление жизни наукою не могло бы иметь другого результата, кроме оглупления всего человечества… То, что я проповедую, есть бунт жизни против науки», ибо наука есть «вечное приношение в жертву быстротечной, преходящей, но реальной жизни на алтарь вечных абстракций». А «жизнь есть конкретное и реальное. Она господствует над мыслью, она определяет волю». М. А. Бакунин.
Но в любом государстве христианство (равно как и положения других религий, и «моральный кодекс строителя коммунизма») были и есть лишь «предлог и фраза», ибо «… Не существует ужаса, жестокости, святотатства, клятвопреступления, обмана, низкой сделки, циничного воровства, бесстыдного
«У рабов никогда не было Бога, они обоготворяли человеческий закон, извне внушенный им, и во веки не будет Бога у рабов, ибо Он возникает в пламени сладкого сознания духовного родства каждого со всеми!» М. Горький.
«Человеческий, только человеческий разум, отрываясь от единственно возможного утверждения абсолютной свободы и абсолютного бытия человеческой личности в Боге, тем самым утверждает абсолютное рабство и абсолютное ничтожество этой личности в мировом порядке… Но человек не может примиряться с этим уничтожением. И вот для того, чтобы утвердить, во что бы то ни стало свою абсолютную свободу и абсолютное бытие, он принужден отрицать то, что их отрицает, т. е. мировой порядок, законы естественной необходимости и, наконец, законы собственного разума. Спасая свое человеческое достоинство, человек бежит от разума в безумие, от мирового порядка в «разрушение и хаос»». Д. С. Мережковский.
И тут, несмотря на путаницу с понятиями и явную нелепость с «абсолютной свободой», уважаемый Дмитрий Сергеевич без сомнения прав в том, что данная нам Богом свобода воли несовместима с мировым (т. е. государственным) порядком, порядком (системой) мира Сатаны; и вступая в борьбу с этой дьявольской системой, дабы не быть ею поглощенным окончательно, человечество должно руководствоваться двумя методами борьбы с миром, завещанными нам Иисусом Христом. Первый из низ есть:
4. Принцип ненасилия.
Именно этот принцип лежит в основе религиозно-этического, мистического преобразования мира помимо его отрицания, ибо
«Религия есть такое мышление о мире («мир» здесь как синоним понятия «материя» - прим. автора) и такое мирочувствование, которое психологически разрешает контраст между законами жизни (т. е. общественными законами – прим. автора) и законами природы». А. Луначарский.
Даже такой ярый атеист, один из основателей дьявольско-этатистского учения марксизма, вынужден признать за этим принципом положительный момент религии, как революционно-освободительный фактор.
«… религия есть основанное на чувстве, сердечное отношение между человеком и человеком, которое до сих пор искало свою истину в фантастическом отражении действительности, - при посредстве одного или многих богов, этих фантастических отражений человеческих свойств, а теперь и непосредственно и прямо находит ее в любви между «я» и «ты»». Ф. Энгельс.
Вот и «предтеча анархизма», неистовый апостол Свободы, задолго до четких императивов на этот счет Махатмы Ганди, давал философски расплывчатые, но полные поэзии веры в их истинность, определения толерантности, как основы этики анархизма.
«Справедливость есть «полная свобода каждого среди полного равенства всех»».
«Любовь высшего к низшему есть деспотизм, любовь низшего к высшему есть рабство».
«Свобода не может быть фактом уединения, но взаимодействия, не исключения, но напротив того, соединения… Я человек и свободен сам постольку, поскольку признаю свободу и человечность всех людей окружающих меня. Лишь уважая их человеческое естество, я уважаю свою собственную человечность… Моя личная свобода, подтвержденная... свободой всех, становится беспредельной».