Хромой. Империя рабства
Шрифт:
Из ямы мы начали выползать уже ближе к ужину. Рабыням для их потребностей отнесли ведро воды в землянку.
– Пусть плескаются, потерпим как-нибудь, – сказал Толикам, относивший ведро.
– Да пусть хоть все там зальют, – согласился Клоп.
– Ну как? – спросил Ларка Чустам.
Парень не ответил, но густо покраснел. Поскольку у него, как и у меня, еще не было бороды, это было очень заметно даже на коричневой от весеннего загара коже.
– Ну вот, а ты не хотел, – хмыкнул бывший корм. – Клоп, а ты поговорил о деле?
– Конечно. Вы, значит, нежились, а я языком чесал. Успею
Демоны. Как же это прекрасно… Конечно, был безудержный секс, с крайне обостренными впечатлениями, подчеркнутыми длительным воздержанием. Были признания в любви, было много чего. Но основное наслаждение было не в этом. Нет, телесная близость это вещь, но как бы объяснить… Смех. Радость. Невинные шутки. В эти моменты я забывал, что раб. Пусть на короткое время, но забывал.
Все будто бы во сне. И, как любой сон, закончился и этот. Практически сразу после ухода девчонок в яме словно вакуум образовался. Гнетущая и пустая тишина. Следующие сутки тоска, словно вампир, высасывала из нас соки.
– Как хреново-то… – Чустам потирал затылок.
– Да ладно тебе, нормально было, – лежа на бревне и равнодушно рассматривая проплывающие по небу облака, произнес Клоп.
– Я и не говорю, что было плохо. Только мутно теперь как-то.
– Согласен, – поддержал я корма, поднимаясь из лежачего положения. От созерцания кучерявых облаков, которому мы с Клопом предавались последний час, начала кружиться голова. – Только думаю, нам не светит больше такого.
– Ты опять? – Чустам гневно посмотрел на меня.
– Больше не буду. Клоп, расскажи еще раз.
Он уже рассказывал вчера об их со Свайлой разговоре, но лучше выслушать на трезвую, не затуманенную воспоминаниями о женском поле голову.
– Основной табун пасется примерно в осьмушке пути от поселения. Охраняют обычно пять-шесть орчат. Точное положение табуна сложно определить – все время кочуют. Лошадей подгоняют для конкретных задач. Скажем, надо за бревнами ехать – подгоняют сколько надо. Но на время праздника обычно есть временный табун – принять лошадей приезжающих, да и так вдруг понадобится. Пасется рядом, но где – тоже неизвестно.
– М-да. Никак.
– О, соседей пригнали. – Толикам кивнул головой в сторону противоположной локации.
– Привет, мужики! – прихрамывая на обе ноги – вторая затекла, подошел я к забору.
– Иди ты… Мы вас, свиней, на палке вертеть будем.
Моя ответная речь была с тем же смыслом, но немного резче, да и слово «свиньи» я поменял на более подходящее, ассоциирующееся в нашем мире с цветом татуировки Толикама, так что в целом соседи смысл поняли.
– Ты че, сука, давно фекалий не жрал? – продолжил я.
– Я тебя сам ими накормлю, – раздалось в ответ.
– Чего это они? – спросил я у своих. – Вроде слова плохого не сказал.
– Да правильно делают, – ответил мне Чустам, – нам через несколько дней пластать друг друга. Злобу нагоняют.
– Ну мне-то точно нагнали.
– Дурак. Хочешь победить – оставайся спокоен. Лучше даже от орочьего зелья отказаться.
– А как же злость перед боем?
– Тоже неплохо, только не для тебя, а для сотника. Один под зельем ярости пятерых стоит. Только обычно гибнет.
– Тут-то один на один.
– Не знаю. Может, здесь и хорошо. Но мне привычней, когда в бой идешь спокойным и разумно осмысливаешь происходящее.
До полудня думать ни о чем не хотелось. После обеда мы стали мыслить более конструктивно.
– Предлагаю ночью попытаться сорвать оковы, а утром затянуть в яму кормов и бежать, – сказал Клоп. – Там найти табун и стырить лошадей.
– Почему не вечером? – спросил Чустам.
– Ночью бежать удобней. Да и уверен, орочьи выкормыши ночью спят.
– Вечером запирать приходят попарно, один у ворот дежурит. Да и неожиданней утром.
– Еще идеи есть?
– Ослабить днем петли и выбить ночью дверь, – попивая отвар, предложил я. – Оковы срывать, укутав одеялами, чтоб шума не было. Только все равно под утро управимся.
– А вместо молота использовать котелок, надетый на бревно, – дополнил Толикам. – Так удар жестче.
– Ну все какие-то мысли, – подытожил бывший корм. – Давайте попытаемся. Успеем до утра – дверь вынесем, нет – корма к нам затащим.
То, что мы не успеваем до утра, стало понятно часа за два до рассвета. Не успевали расковать меня и Толикама. На меня, как самого тихоходного, было наплевать. Нет, звучало, конечно, как «не успеваем», но я-то понимал подоплеку того, что оказался последним в очереди. Обиды не было – своя шкура всяко любому дороже. С Толикама решили все же успеть сбить оковы и действовать по плану Клопа.
Я оставшихся три дня потешался над неудачливыми бегунами. Оказалось, что по причине прибытия рабов из еще трех кланов, а соответственно незнания их мыслей и способностей, кормы договорились проводить утреннюю побудку аж втроем. Своего рода усиление в честь праздника. Ну и куда четверке рабов против троих раскормленных кормов, вооруженных палками? И им было все равно, что наши тоже были с досками от нар в руках. Кормы избили ринувшегося напролом Чустама и вновь заперли дверь. Понятно, что в следующий раз ее открывали практически со спецподразделением, то бишь полным составом кормов в количестве девяти человек. Десятого – Корявого – еще не успели заменить. Отхватила наша троица – потому как Ларк впрыгнул обратно в свои оковы – по полной. Мало того, им еще и палок по пятерке прописали. И это было не финальной точкой. К вечеру передвижение троицы было ограничено цепью с ошейником. Мы с Ларком отделались просто палками. Ну так, за компанию.
Смеяться над ними было, конечно, жестоко и неразумно (сам мог попасть), но уж больно хотелось:
– Клоп! Ко мне! Ко мне! Кому я сказал?
– Хромой, не боишься, что будешь прихрамывать на обе?
– Не-э, тебе до меня не дотянуться.
– В яме поймаю.
– К вечеру отойдешь. Да и будешь ерепениться – каши не дам.
Паек нам, кстати, урезали до положенных двух раз. Пострадали не мы одни. Через день во второй загон от нас прибыли новые рабы из родного клана Ларка, которых не успели заковать в ночь. Парни быстро сориентировались и дали деру. Поймали четверых. Пятый не вернулся, но, по слухам, по причине смерти. В какой-то мере наши отделались легким испугом.