Хроника для Акаши: Закат... (Часть первая: Фиирация)
Шрифт:
— Итак… Эм, как бы сказать. — Валентайн что-то мямлила, пытаясь найти нужные слова, но сказала следующее: — Как сам?
— Все хорошо. А как ты? — Норден был смущен не меньше, чем эта девушка.
— Ну, я тоже вполне в порядке. — неуверенно ответил Норден, на самом деле все в его жизни стало ненормальным.
— И как же ты попал к Святейшему? Точнее, как долго ты на него работаешь?
— Попал я к нему недавно и говорить об этом не хочу! — сердито ответил он. — Ну, ладно, я сделал то, что от меня требовалось. Я могу идти. — сказал он и, встав со стула, направился к двери.
— Нет, постой! — потребовала она. — В этой бумажке говорится, что ты теперь работаешь с нами. Так что ты никуда не уйдешь!
— Что?! Мне никто не говорил об этом. И я не согласен!
— А мне срать, говорили или нет. Я просто исполняю приказы, и не более.
— Р-р! — Норден разозлился. — Нет! Я против! Я лично
— Так вот оно, что. Понятненько… — она тихонько улыбнулась, но сразу же омрачилась, но не на Нордена, на Святейшего. Валентайн сразу поняла, что этого брата Нордена используют, как инструмент для держания Нордена в узде. Но и отпустить она его не могла, ведь он ей был нужен здесь. — …Прости, не хотела обидеть тебя. Но подумай сам, что сделает Святейший, когда узнает, что ты не выполнил приказ? Что он сделает с тобой? С твоим братом? А со мной? Я тут тоже замешана. Лучше тебе остаться.
Внемля голосу разума, Норден согласился остаться. Он сел обратно с тяжёлым кислородом, что застрял в его организме. Ему сильно хотелось покинуть это место и вернуться обратно к Заидене. Чувство своего бессилия перед какой-то бумажкой с буквами и волей расфуфыренного старика бесило и нагнетало над Норденом.
— Кстати… — Валентайн удивлено посмотрела на руку Нордена. — Ты женат? — она заметила это кольцо еще с первой их встречи. Она просто хотела перевести тему и тем самым успокоить Нордена.
— Да. Женат, с недавних пор. — невесело ответил Норден.
— И кто же она? — Валентайн не знала, что Норден в браке со своим братом — Заиденой.
— Э-э… Да так, не суть… — ему не хотелось говорить о Заидене, ведь он так грубо поступил с ним, отказавшись оговаривать физическую близость.
— Ну, раз не хочешь… Тогда я расскажу о себе! Я Валентайн, работаю в Антверпене на… — как-то неуверенно запнулась, задумалась, но ответила: —…Святейшего, и моей главной задачей здесь является не дать этой стране развалиться на север и на юг. Думаю, ты слышал, что в последнее время здесь все мягко говоря хреного? Фландрия — богатая часть страны, желает отделиться от ставшей очень бедной Валлонии, и, конечно же, Валлония, как бедная часть, винит богатую часть страны в своих бедах. В правительствах Франции и Германии есть люди, которые с радостью бы поделили меж собою Валлонию, ведь эта часть может стать хорошей кормовой базой, да и Нидерланды с распростёртыми объятиями приняли бы Фландрию.
— Честно говоря, мне предельно плевать. Главное, чтобы мне и моим близким было хорошо.
— У-у… Не патриот ты. А вот я… Патриот, наверное, сложно сказать… Ведь я так же, как и ты, хочу, чтобы мне и моим близким было хорошо, только вот близкими я считаю каждого в этой стране. Вот вся и разница.
— Нашла, чем гордиться… Но в какой-то степени ты права. А что до меня, так я уже ответил, хочу, чтобы мне и моим близким было хорошо, остальное неважно.
— Как ни странно, но твое желание, чтобы с тобой и с твоим братом все было хорошо, переплетается с моей работой. Теперь мы партнеры! — она протянула руку Нордену и тот, немного смутившись, пожал ее в ответ. — Ну, вот и договорились.
— И в чем же заключается моя работа? — поинтересовался Норден.
— Для начала мои люди покажут тебе, чем мы собственно занимаемся. Тебе надо будет привыкнуть к своей «работе», — сказала она, показав руками кавычки. — Вольешься в коллектив и уже сам не захочешь покидать нас.
— А мне дадут возможность видеться с Заиденой?
— Ты, конечно, мог бы с ним видеться, но все же тебе стоило бы воздержаться от этих мыслей. Поверь, так будет лучше не только нам, но и тебе, и твоему брату. — посоветовала Валентайн.
Тут телефон Валентайн зазвенел и она ответила. Недолгий разговор явно был неприятен ей. Тяжело положив трубку, она нервно закурила сигарету, а после ее осенило: «А ведь это прекрасная возможность!».
— Норден, похоже, ты сможешь начать привыкать к своим обязанностям прямо сейчас. Пойдем. — она положила руку ему на плечо и вывела в зал, к большим лысым детинам, после чего радостно объявила: — Мои дорогие! Норден теперь один из нас! Я понимаю, что вам бы хотелось отметить это дело, но, к сожалению, у вас появилась работа. Берите своего новоиспечённого собрата по оружию и покажите ему темную сторону нашего великого дела. Да, и не дайте ему умереть в первый же день. — ее слова испугали Нордена, а детин воодушевили и рассмешили, как будто это была какая-та особенная шутка, понять которую могли только они. — Поедете на завод нефтехимии и разберетесь с ворами, что посягнули на собственность… Бельгии. Покажите этим националистам, что такое единство!
Услышав, что Валентайн приняла Нордена, они как-то странно перегляделись между собой, не понимая, что это все значит. Зависла тишина, но ее прервал один из этих мужчин, сказав следующее:
— Почему молчим? А?! Валентайн сказала, что этот человек один из нас, значит, он один из нас и мы должны поприветствовать! Не задавая лишних вопросов…
— Да! — воодушевленно выкрикнули детины.
Вскоре Норден понял, что попал к бандитам, или гангстерам, называйте, как хотите. А понял он это после того, как его одели в бронежилет, дали пистолет и посадили в черный автомобиль. Еще четверо лысых, в черных кожаных куртках, с оружием на перевес сели в машину, из-за чего в ней стало очень тесно. Норден не удивился увиденному, ведь он ожидал, что посылка, что дал ему Святейший, предназначена для тех же людей, что и в Австрии. Но он испугался, ведь он помнил, как его чуть не убили, а тут придется непосредственно участвовать в перестрелках. И эта мысль ужасала. Что насчет амбалов, то они стали вести себя спокойно. Они заряжали оружие, проверяли защиту и просто курили. Нордена они сразу же предупредили, чтобы тот сидел в машине и следил за обстановкой, высовываться можно только в крайних случаях, такие же правила были и на пистолет.
4 марта, 00:00, Промышленный район Антверпена.
Машина ехала тихо, не привлекая внимания, даже двигателя не было слышно. И через час они приехали к тому самому заводу, о котором говорила Валентайн. Конечно же, сам завод не волновал наших героев, их целью был заводской склад, возле которого уже стояло несколько фур, в которые помещали нефтепродукты. Амбалы Валентайн вышли из автомобиля, оставив в нем Нордена и водителя.
— Слушай. — заговорил Норден. — А ты… Убивал?
— Вообще убивал. — спокойно ответил мужчина. — Но человека лишь однажды. Знаешь, это ужасное чувство. Противное и поганое. До сих пор помню, как это было. Но я не сожалею, ведь тогда я спас госпожу Валентайн. Она была в опасности, за ней открыли охоту, я тогда работал таксистом. И, наверное, им работал бы и сейчас, но тогда ее единственным спасением был именно я, точнее, мое такси. Она забежала в машину, кинула в меня кучу денег и потребовала, чтобы я гнал как можно быстрее. Отказать я не мог, ведь у нее в руках было оружие, а рука кровоточила. Я начал заводить двигатель, как сзади в нас полетели пули, испуганный я теребил ключ зажигания, матерился и бил машину, попутно молясь за свою сохранность. Как только машина ожила, я выжиг из нее все, что только было можно. Проехав несколько кварталов, мы остановились в темном переулке. Как же было страшно и одновременно приятно за себя. Но на этом мои переживания не закончились: перевязав руку Валентайн, я спросил ее, куда нужно везти дальше. Но в этот момент нас нашли преследователи. Не знаю уж, как у них это вышло, да и какая разница. Наши жизни висели на волоске. Единственное, что она сказала: «Хочешь выжить — умей вертеться», и протянула мне ствол. Плача, с закрытыми глазами я стрелял в первый раз в своей жизни. Она была меткая и попала сразу в двоих, убив их мгновенно. А что до меня, так я просто выпустил все пули, что у меня были. Среди нападавших остался один, а у нас пуль больше не было. Тогда она выхватила у меня ствол и выкинула из машины. В ствол выстрелил нападавший, что его и отвлекло, пока сама Валентайн выбежала и запульнула в него своим пистолетом. Потеряв ориентацию в пространстве, она подбежала к нему и стала наносить многочисленные удары. Да так, что оружие в руках врага отлетело к моему такси. Но что могла сделать хрупкая девушка с подстреленной рукой против огромного мужика? Вот именно — ничего. Он повалил ее одним ударом и со словами: «Пора с этим кончать!» вытащил армейский нож, которым и собирался ее зарезать. Тогда время для меня как будто остановилось. Я бы мог завести машину и сбежать, ведь кто эта молодая особа для меня? Я ее вообще впервые видел! Но все же что-то не позволило мне этого сделать. Я с криком выбежал из автомобиля, схватил пистолет, что валялся на асфальте, и несколько раз выстрелил в того мужика. Он упал замертво. Даже не представляю, как противно я тогда выглядел: слезы, крик, холодный пот, дрожь и слюни — не самое приятное зрелище. Машину пришлось бросить. Помню, как Валентайн сама притащила меня на свою конспиративную квартиру. Тогда я только ныл и думал, что вся моя жизнь уничтожена. Думал, что бы было, если бы я просто сбежал или отказался везти эту женщину… Но вскоре я понял: если бы все было по-другому, то я б никогда себя не простил за трусость. Смерть человека от твоих рук можно принять и простить себя, но запомни… Никогда! Слышишь?! Никогда не забывай и не привыкай к убийствам, ведь именно тогда ты лишишься всего, что зовётся «человечностью». Ну, а теперь я здесь и работаю на госпожу Валентайн. Она хороший руководитель, правда, всегда на нервах.