Хроника дождливого вечера, Фёдоров Алексей

Хроника дождливого вечера

5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

ФЁДОРОВ АЛЕКСЕЙ ЮРЬЕВИЧ родился в Москве в 1980 году. Окончил Московскую медицинскую академию им. И.М. Сеченова, сердечно-сосудистый хирург, кандидат медицинских наук. Участник ЛитО «Пиитер», г. Санкт-Петербург. Публиковался в журналах «Зинзивер», «Плавучий мост». Автор нескольких книг в стиле нон-фикшн и художественной прозы.

Перед дождём

«Хроника дождливого вечера в штате Мэн…»

Хроника дождливого вечера в штате Мэнначинается с запаха сырой коры.Ингрид вытаскивает руку Джона из-под колен,разгромно ведут «Орлы».В соседней комнате шипит допотопный блюз,и, кажется, это он моросит, не дождь.Вороны мокры. В длинном пончо поверх рейтузбредёт грустный индейский вождь.Дальнобойщики по рациям матерятпогоду, конгресс, бейсбол,налоги, полицию, поросят,помехи от магнитол.Туман, надвигающийся стеной,съедает кабриолет.И кто-то на небе, расстроенный и смурной,с утра экономит свет.

Эбби Джеймс

Эбби Джеймс добился всего так быстробез знакомств, без связей: «Они вредят», —говорит он, прикуривая Montecristo,пока Porsche пробивается в левый ряд.Эбби Джеймс красив, хорошо одет,для своих тридцати четырёх идеально сложен,«Алкоголь никогда не идёт во вред», —говорит он, но с ромом стал осторожен.Мама в трубку иногда еще скажет baby,и он морщится, как подросток, что задумал бунт,не потому что зол, просто в Money Web’eкотировки вот-вот упадут на пункт.Эбби Джеймс женат, у них с Мери двое,он целует их вечером перед сном,иногда через день, если Walker Johnnieзаставляет оставить дом.Эбби Джеймс расчётлив, как любой делец,его активы прозрачны, когда на трендах тень,он спокойно удваивает любой конеци утраивает – в хороший день.Эбби Джеймс с утра проверяет почту,из машины смотрит, как жизнь бежит:Эбби Джеймс не делает то, что хочет,и себе не принадлежит.

«Иероглиф улиц меня от центра…»

Иероглиф улиц меня от центравывел к дому, не попросив ни цента.Дождь утих. Лишь большая воронья стаяшелестела в листве, её листая.День прошёл, как финал непростого матча.Возвышался фонарь корабельной мачтой.Ненасытно прожектор по небу шарил,находя и теряя воздушный шарик.Я поднялся к себе и, не раздеваясь,лёг, всем телом тебя касаясь.И тянулся из форточки приоткрытойвоздух, свежий и ядовитый.

«Ночь, туман, немного сыро…»

Ночь, туман, немного сыро,фрукты и стакан вина,холст с вершинами Памираоблупился, как стена.Город спит, в разгаре лето,зарождается гроза,и мигают жёлтым светомсветофоровы глаза.Сохнет мамина фиалка,обделённая водой.Мимо едет поливалка,слой стирая вековой.Устаревшую приманкув ночь бросает ловелас.Ход событий наизнанкувыворачивает нас.

«Ничего не происходит…»

Ничего не происходит,человек к стеклу приник,перекрёсток переходитодинокий дождевик.Перепад высоток пьяных,шпиль царапает глаза,в зоопарке обезьяны,и метро всем этим за.Выпьем, няня, где же кружка,где хорошее вино?Гром шарахнет, словно пушкаили рыба в домино.Вечер душу раскурочит,ветер тучи гонит прочь,и косой, неровный почеркперемалывает ночь.

«Ночной трамвай маршрута номер три…»

Ночной трамвай маршрута номер три,ты разрезаешь город изнутри.Скользишь колёсами по двум тупым ножами подбираешь сонных горожан.Включу воспоминаний патефон,и пусть летит, качается вагон,пусть за окном мерцают фонари,ночной трамвай маршрута номер три.Греми доспехами, ныряй в сырой туман,звени, как полный мелочи карман.Притормози у тусклого огняи в темноту высаживай меня.

1986

Серый асфальт и дождь,очередь за вином,сразу не разберёшь,какой тебе нужен дом.Времени атрибут —кожаный дипломат.«В руки одну дают», —спереди говорят.Кто-то успел уснуть,авоськой упав с плечана клумбу, которой сутьпокрышка от тягача.С пенкой вода в ручье,стекающем с крыши, сквозьтрубу, водосточнеекоторой здесь не нашлось.

«Ты удивишься, что Балчуг – остров…»

Ты удивишься, что Балчуг – остров,и не подходит под пункты ГОСТаза близость от крепостного рва.Арбат – арба, и орда – Ордынка,и что славянского дно суглинка —меряне, вятичи, татарва.Что первый – Минин, второй – Пожарский,и в том киоске на Пролетарскойпо-прежнему жироточит гриль.Года идут, тяжело смириться,что впереди их примерно тридцатьи нас (наверно) сдадут в утиль.

«Войди в лютеранскую кирху…»

Войди в лютеранскую кирхуВведенского кладбища, гденапоминает пробиркуэлектросвеча на стене.Ни ладана здесь, ни хора,немецкая строгость, ина статуе Мельхиораиграют её огни.Мерцают, морозу внемля,и не осветят следаступивших на эту землюоставшихся навсегда.

«Фамилия у подкидыша корнями из…»

1 2