Хроника операции «Фауст»
Шрифт:
— Сдается мне, что сейчас схватимся с русскими…
— Воевать с Россией?! Какая глупость! Нам уже достаточно войны. Зачем еще одна?
По цепочке передают приказ отойти в укрытия. Командиры рот зажгли карманные фонарики.
— Слушай приказ фюрера!
Наступила тишина.
— Солдаты Восточного фронта!..
— Что такое — Восточный фронт? Значит, здесь — новый фронт и новая война?…
— …Наступил час, мои солдаты, когда я могу открыто говорить с вами. В этот момент совершается развертывание, которое по масштабам является самым большим из всего подобного, что видел мир. Сейчас вы вступите
Ротные фельдфебели притащили ящики. Каждому солдату — по тридцать сигарет, пачка табаку. Бутылка шнапса — на четверых.
До вторжения оставался один час. С русской стороны прогрохотал, сияя огнями, пассажирский поезд.
Хохмайстер взглянул на восток. Небо все еще оставалось черным. Близкие, по-летнему горячие звезды никак не хотели скрываться. Он стоял у блиндажа рядом с командиром батальона дивизии «Рейх» — Циглером. Подполковник СС нетерпеливо посматривал на часы и заметно нервничал. То и дело он бросал взгляд на темный молчаливый берег, где начиналась Россия. Ровно в четыре часа после артиллерийского обстрела и авиационного налета его солдаты кинутся в атаку на пограничные части русских.
Но сначала переправятся трое офицеров, переодетых в форму саперных командиров Красной армии. Им поручено захватить мост и обезвредить заряды, если он заминирован. Группу возглавлял Хохмайстер. Поначалу Маркус чувствовал себя неловко в галифе и гимнастерке цвета хаки, но потом привык и сейчас стоял, накинув солдатскую шинель, чтобы никто из посторонних не заметил на нем русской формы.
Иоганн Радлов и Вилли Айнбиндер сидели в кустах ивняка у самого берега. Рядом покачивалась в воде надувная лодка. В ней стоял мотоцикл московского производства с коляской. Как и Маркус, они были в русском обмундировании. Офицер Абвера, снаряжавший их перед операцией, предусмотрел каждую мелочь. Документы и приказ о немедленном взрыве моста в связи с начавшейся войной, подписанный командующим Белорусского военного округа Павловым, не могли вызвать подозрений. Все, начиная от ремешка часов, нательного белья, сапог и кончая наганом, было русское. Все трое прекрасно владели языком.
— Итак, встретимся на той стороне моста, — сказал Циглер, хотя Маркус давно был проинструктирован об этом.
Пустынный и таинственный берег пугал командира батальона. Километрах в двух от насыпи стояла пограничная советская застава. Ее, конечно, сомнет авангард, уже выведенный на исходный рубеж. А дальше?… Кто знает, как развернется бой и сколько погибнет солдат в первые минуты войны…
— Для моих ребят ваш пароль «Гамбург». Но советую сразу поднять руки, иначе какой-нибудь «дуб» не преминет выпустить в вас обойму.
— Зачем повторять? Мы давно знаем об этом, — поморщился Маркус.
— Скажите, вы впервые встретитесь с русскими? — спросил Циглер.
— Какое это имеет значение?
— Я с ними столкнулся лоб в лоб в польской кампании, ошибочно приняв их за противника. Скажу вам, у меня сразу вылетели из головы все инструкции…
— За нас можете не беспокоиться, — ответил Хохмайстер и отвернулся.
«Молокосос. Надутый индюк», — ругнулся про себя Циглер и зябко повел плечами.
С западной стороны послышался гул. Он постепенно рос — грозный, как цунами. Казалось, какое-то гигантское чудовище двигалось по небу, сотрясая воздух и землю. В светлеющей выси показались крестики самолетов. Они шли на разных высотах, и оттого создавалось впечатление бесконечности воздушной армады.
Сзади ухнул залп. Через минуту правый берег всколыхнули взрывы. Дремлющие галки сорвались с деревьев, заметались, пронзительно крича. В деревне на русской стороне загорелись дома.
Разом ожила немецкая сторона. Зашевелились кусты, зарычали моторы танков-амфибий, зашлепали о воду надувные лодки и плотики. Работая шестами, веслами, саперными лопатками, солдаты устремились к противоположному берегу.
— Ну, с богом, — кивнул Циглер.
Маркус побежал к своей лодке. Айнбиндер и Радлов ждали его. Сильным рывком он оттолкнул лодку и прыгнул, когда она набрала ход. Загрохотали винтовочные выстрелы. Это русские пограничники стали стрелять по наступавшим. Хохмайстер повернул лодку в сторону — ввязываться в бой не входило в его планы. Метрах в ста по течению он увидел двух пограничников, которые через тальник пытались протащить станковый пулемет. Радлов вскинул автомат, но Маркус повелительным жестом остановил его.
Офицер Абвера, готовивший их к операции, говорил о тонкостях русского характера — восприимчивости к обиде, выносливости и терпении, о готовности к состраданию и самопожертвованию, о доверчивости. На этой-то доверчивости, которая еще будет жить в первые часы войны, и строилось задание.
Да и генерал Леш, разглагольствуя о смердящих и жестоких ландскнехтах, наконец-то смог осуществить свою мечту. Узнав, что для захвата стратегически важного моста через Буг потребуются смелые и решительные саперы со знанием русского языка, он сразу же подумал о Хохмайстере и его товарищах. В училище Маркус пока находился в простое. Поскольку высшему командованию казалось, что вермахт победит и с тем вооружением, что имеет, работа над новым оружием приостановилась. За неделю до начала войны Хохмайстера, Айнбиндера и Радлова откомандировали в распоряжение Абвера. И теперь они выполняли боевую задачу.
Лодка ткнулась в берег. Скользя по глине, новоиспеченные диверсанты вытащили тяжелый мотоцикл на сухое место. Маркус завел мотор в тот момент, когда русские пулеметчики открыли огонь по переправлявшимся через реку немцам. Они не заметили мотоцикла.
Мощный мотор вынес машину в поле. К реке, пригибаясь, бежали красноармейцы с длинноствольными винтовками. Кто-то скакал на лошади без седла. Он был в нательной рубахе с револьвером в левой руке и с шашкой в правой. Близкий разрыв опрокинул лошадь, но всадник успел вовремя соскочить с нее. Что-то крича, он пробежал метров пятьдесят и, будто поскользнувшись, упал.
Маркус свернул в ближайший лесок и скоро очутился перед железнодорожным полотном. Вдоль него бежала тропинка. Страха Хохмайстер не ощущал, был азарт, возбуждение, какое приходило перед схваткой на ринге.
Перед мостом мотоцикл остановил сержант в каске старого образца:
— Стой! Назад!
Мимо него пробежали красноармейцы с ящиками тола. В дальнем конце моста безостановочно бил «максим», прижимая к земле наступавших немецких солдат.
— Где командир? — строго спросил Хохмайстер.