Хроника операции «Фауст»
Шрифт:
Через неделю Элеонора, покосившись на подружку, занятую подсчетами, шепнула Йошке:
— Я передала Беру твою просьбу.
— Он ничего не сказал?
— Нет. Только забыл шляпу. Пришлось окликнуть его.
— Встретимся в нашем кафе. Я приду после того, как увижу Бера.
17 часов — было как раз то время, когда после смены Бер мог без спешки доехать до ратуши. Йошка купил в газетном киоске «Дейче иллюстрирте», поискал пустую скамью в сквере перед Новой ратушей. Вдруг прямо к нему подошли двое в шляпах и плащах из черного кожаного заменителя.
— Ни с места! Полиция! — Один из них показал жетон на стальной цепочке.
Йошка похолодел. Неужели донес Бер? Но он же не знает его в лицо!.. Могли допросить Элеонору, и та, разумеется, нарисовала точный портрет Йошки.
— Документы! — рявкнул полицейский.
— Нельзя ли повежливей?
— Проверка, — снизил тон верзила, разглядев бело-красную ленточку Железного креста на бортике френча и другие награды.
Йошка подал солдатскую книжку со штампом остановки в Розенхейме. Полицейский молча полистал ее.
— Зачем приехали в Мюнхен?
— Здесь живет моя подружка.
— Успеха, фронтовичок.
— Спасибо, — не очень вежливо буркнул Йошка и опять уткнулся в газету.
Вскоре он увидел высокого худого человека в больших круглых очках. Оглядываясь, Бер искал его. Йошка поднялся, медленно подошел к Беру, кивнул на скамью.
— Сядем, я давно жду вас.
Бер хотел положить шляпу рядом, но не решился, оставил в руках.
— Я встречался с Мариной Васильевной. Она послала вам поклон и подарок. Его передам в другой раз.
— Как мама?
— Ничего, поправилась. Даже стала работать.
— Вот как! Неужели пошла в услужение к… — Бер замялся.
— Нет, к немцам она не пошла.
— А вы кто?
— Я по отцу чех. Для нас немцы то же самое, что и для вас.
— Простите, не понял.
— Тут и понимать нечего. Не мы, а они пришли к нам и заставили жить по своим порядкам.
Не спеша Йошка рассказал все, что знал о матери Березенко, о том, как жила она в Киеве, который в дни оккупации почти что вымер. Тут Йошка как бы невзначай упомянул о том, как Толя Березенко двенадцатилетним мальчиком тонул в Днепре на островах.
— Это могла знать только мать, — насторожился Бер.
— Она и рассказывала, поскольку мы — ее друзья.
— Кто «мы»?
— Да вы и сами догадываетесь.
— Что еще вы знаете обо мне?
— Чего не знают немцы, но известно лишь матери, — об этом вы хотите спросить?
— Ну, хотя бы…
— В институте вы ухаживали за Оксаной Полищук. Так она сейчас в Челябинске, работает на одном из военных заводов. Сказать, как она выглядит?…
— Н-не надо, — заикаясь, вымолвил Бер. — Чего вы хотите?
Сопоставив факты, Березенко решил, что Йошка не враг. Пора идти на откровенность.
— Чего хочу? — переспросил Йошка и прямо посмотрел в глаза Бера. — Хочу понять: по-прежнему ли вы наш человек?
— А если я сообщу о вас в гестапо?
— Значит, подпишете смертный приговор и себе. Ни мать, ни Родина вас не простят.
— В таком случае вы должны знать еще одного человека…
— Я знаю его.
Бер бросил вопросительный взгляд на Йошку:
— Как его зовут?
— Грач.
Наступило долгое молчание. Йошка достал из внутреннего кармана письмо — одно из нескольких. Его писала Марина Васильевна в Киеве. Кружным путем шло оно к адресату: от Грача к партизанам, затем самолетом в штаб партизанского движения, оттуда в разведуправление Красной армии, от Волкова к Павлу и Йошке… Пока Березенко читал, Йошка наблюдал за ним. Тот протирал запотевавшие стекла очков, отрывался от чтения, снова возвращался к письму, наконец проговорил:
— Здесь странная просьба: полностью доверять человеку со шрамом на левой руке. Это вы?
— С этим человеком я сведу вас позже. — Йошка посмотрел на часы. — Когда и где нам удобнее встретиться?
— Мне трудно было вырваться в Мюнхен. Сейчас я живу в Розенхейме, выполняю срочный заказ.
Йошка вскинул брови:
— Где в Розенхейме?
— В пансионе фрау Штефи.
— Кто вас поселил туда?
— Арбайтсфюрер Лютц.
— Он за вами следит?
— Это одна из его обязанностей. По-моему, он давно знаком с Францем Штефи — сыном хозяйки.
— Когда вы бываете дома?
— Я приезжаю поздно.
— Хорошо. О нашей следующей встрече я сообщу вам особо. Прошу ничему не удивляться!
6
Известие о том, что жилец из мансарды не кто иной, как Бер, заставило Павла задуматься. Получалось как в сказке, а это настораживало. Но когда он поразмыслил, то пришел к выводу — ничего страшного пока нет. Арбайтсфюрер, очевидно, знал Франца давно, потому и поместил к нему своего подопечного. Франц должен следить за жильцом. А то, что в лагере военнопленных встретился именно Артур Штефи и тот указал адрес своей матери, — это чистая случайность, какая может произойти в жизни.
Тем не менее Павел попросил Йошку подробней расспросить служанку о жильце из мансарды.
Франтишка повторила, что постоялец в прошлом году приезжал трижды и останавливался в пансионе на несколько дней, а с января живет безвыездно. Сопровождал его щеголеватый человек лет тридцати. Он потребовал поставить в отведенной жильцу комнате письменный стол и сейф, затем долго сидел у Франца. По утрам за жильцом приезжает какой-то офицер и привозит его обратно поздно вечером. Питается жилец отдельно, в столовую спускается очень редко, ни с кем из обитателей пансиона не общается.