Хроника пикирующей старости – 1
Шрифт:
Автопортрет
Зачем ты поместил гроб в свой автопортрет? – Спросишь ты меня.
Ну что же, попробую объяснить тебе дружок.
Оглянись вокруг себя. Что видишь ты?
Маму, папу? Любимую девушку? Кучу красок, цветов, запахов?
– Допустим – ответишь ты. И добавишь строго – Только на фиг мне гроб в автопортрете?
– Обожди выкидывать его – отвечу я мудро. – Успокойся.
Подумай сам. Когда ты был молод – фантазия дарила тебе звезды,
А теперь ты старый. И фантазия подарила тебе гроб.
Скажи спасибо ей за это.
– Но что мне с ним делать? – Спросишь ты подозрительно поглядывая на меня.
– Давай-ка заглянем во внутрь! – Отвечу я – а там решим что к чему ….
И пока ты нервно куришь сигарету в стороне – я выдёргиваю гвозди чтобы открыть крышку гроба.
Готово!
Торжественный момент.
Я медленно подымаю крышку пахнущую свежей сосной (не могли на дуб раскошелиться, жмоты).
Она открываться с громким, долгим и слегка противным скрипом. Готово!
Смотри!
Смори же во внутрь приятель!
Но что с тобой? Почему ты закрываешь глаза?
Страшно?
Даже очень.
Я понимаю … ведь ты всегда видел себя лишь в зеркале.
Красивым. Причёсанным. Умытым. Иногда заплаканным. Или смеющимся.
А потом – ты начал стареть. Волосы твои становились седыми. Морщинки у губ появились. Глаза стали выглядеть усталыми.
Да фиг с тобой … смотри сюда … крышка гроба почти открыта.
– Стой! Обожди! – Не выдерживаешь ты – Этот мир имеет правила. И негоже живому смотреть на самого себя в гробу.
Ты говоришь это зажмурив глаза. Но я знаю – ты откроешь их. Ты всегда был любопытным.
Давай дружище.
Посмотри.
И вот – твои веки медленно открываются.
Минуту изумлённо смотришь, затем выдавливаешь: – Во блин! Какой я бледный!
И отшатываешься назад от гроба.
Помню, когда я смотрел на трупы других людей – всегда хотел побыстрее смыться – туда где солнце, цветы и птицы. Где широкие улицы, смеющиеся люди и огромное небо над головой.
А теперь – я сам в гробу.
И смываться мне больше некуда.
Твои губы вдруг расплываются в кривой усмешке.
– Что тут смешного? – Говорю я строго – Это же твой автопортрет.
– Да нет – отвечаешь ты – не обижайся …. просто это всё что остаётся у меня теперь.
А-а-а – понимающе протягиваю и начинаю внимательно осматривать свой труп.
Одет в чёрный костюм (рукава короткие на пиджаке. Где они нашли его? В секонд-хенде?). Рубашка белая (хорошо что моя собственная, одевал только по праздникам).
Руки скрещены на животе.
Мирно и покойно.
Не шевелятся как раньше.
Сколько я писал ими, работал, сколько раз вынимал занозы из них. Сколько раз смазывал кремом чтобы отдохнули, не болели.
Я любил каждую волосинку на них, каждую извилину.
И вот они теперь – белые и холодные. Такие беспомощные … как вата …
Жалко их …
Поднимаю взгляд – и вижу свои губы.
Сколько раз я целовался ими! Сколько облизывал их языком (даже мама ругалась).
Признаюсь что тайком – я верил что они красивые (иногда даже любовался собой в зеркало). А теперь они – как чужие.
Тонкие, белые, крепко сжатые.
И совсем не красивые.
Мне так жаль …
Смотрим теперь дальше.
Если разжать мои губы – я увижу свой кошмар, под названием "мои зубы" …. как же Вы мучили меня!
Не давали спать по ночам! Доводили до слез!
Мама говорила что когда родила меня – в магазинах не было молока. Поэтому она покупала мороженное, топила его в кастрюле и давала мне как молоко.
Я вырос здоровым. Только зубы стали плохие.
Может взглянуть на них в последний раз? Они заслужили это.
Я пальцами разжимаю свои плотно сжатые губы (хорошо что не зашили их нитками) – но что это???? Кажется у меня во рту двух зубов не хватает.
Неужели я все-таки решился их вырвать????
Молодец!
Уважаю!
А то десять лет не мог решиться!
И чувствую что настроение моё улучшается.
Смотрю на труп внимательнее – ты все-таки был смелым парнем.
Но что это????
Слева во рту – выглядывает мой старый приятель – старый, обломанный, кривой зуб. Сколько лет ты не давал мне покоя.
Все-таки ты остался до конца со мной. До гроба. Наверное – ты не болел а лишь хотел сказать мне: Умрёшь ты – умру и я.
И вдруг мне до слез жаль его – прощай и ты, мой верный приятель.
Кажется – вот и все.
Пора закрывать крышку гроба. Хотя обожди … положено поцеловать труп на прощание. В лоб.
Я наклоняюсь и внимательно смотрю себе в лицо – веки чуть приоткрыты – зрачки блестят, как будто слежу сам за собой.
А может и вправду слежу?
Не знаю …
Любил ли я себя?
Наверное да … тогда почему?
Когда мама родила меня, она говорила что я был в какой-то зелёной плёнке – мерзкий и уродливый.
Врач держал меня на руках а мама с ужасом смотрела на меня. Смотрела … пока не встретилась со мной взглядом.
И в тот же миг я вдруг расплакался – горько и жалобно.
Мама признавалась что в тот же миг она полюбила меня.
И смотрела на меня только с любовью.
А я сам – любил ли себя?
Врать не буду. Нет смысла врать когда ты уже в гробу.