Хроника жестокости

Кирино Нацуо

Кэйко и Абэкава. Два человека, которые росли совершенно по-разному. Чем они жили? Что было у них на душе? Мне хотелось это понять. «В Миядзаке, как

и в Кэндзи, жило удовольствие и общее со мной любопытство. Быть может, именно он был связующим звеном между мной и Кэндзи», – пишет Кэйко. Действительно, тогда я глубоко увяз в этом деле, втянулся в него с головой.

Впоследствии я еще долго работал в прокуратуре, долго оставался холостяком. Семь лет назад переквалифицировался в адвоката, открыл контору в Йокогаме и, набравшись смелости, позвонил Кэйко. Вопреки моим ожиданиям она согласилась выйти за меня, хотя я старше ее на двадцать один год. Она всю жизнь хотела забыть о том, что с ней произошло, но так и не сумела. Корни ее писательства лежат в прошлом. Я тоже остаюсь в нем. Этот случай и поженил нас.

Я любил

свою жену. Мне больно от того, что она меня покинула. Скажем так, она, оставаясь писательницей, не выдержала ужасных человеческих деяний. Ужасные деяния – это воображение. Если она почувствовала, что я рисовал в голове окружавших ее злодеев и, ничего ей не говоря, наслаждался этими картинами, почувствовала, что я и есть самое ужасное создание, она сломалась. Я хочу ей сказать: «Можешь меня не прощать, я не против. Но я тебя тоже не прощу, наверное».

Ну вот! Под конец съехал на себя, любимого. Как-то само собой получилось. Простите великодушно. Но все-таки мне кажется, в целом я смог передать Вам все, что хотел. Молю бога, чтобы с Кэйко ничего не случилось, и подвожу черту.

С уважением,

Дзюнро Убуката