Хроника
Шрифт:
Через три дня после моего приезда в Венецию пришло известие, что император потерпел поражение под Брешией [89] и что он вернулся в Тренто. Оттуда, вызванный и поддержанный нашей коммуной, венецианцами и синьором Падуанским, он прибыл в Падую через Венцоне; и после его приезда в Падую туда явилось новое посольство из Флоренции, а именно: мессер Филиппо деи Корсини, мессер Ринальдо Джанфильяцци, мессер Мазо дельи Альбицци и мессер Томазо деи Саккетти. Указанные рыцари, Андреа деи Веттори и я имели частые встречи и переговоры с императором и синьором Падуанским; не будучи вполне с ним согласен, решил я, что нам надо ехать в Венецию, чтобы склонить синьорию к единодушию с нами. Это было в декабрьские календы [90] указанного года. Отправились в Венецию, и там после многих совещаний и советов в присутствии венецианского герцога мы к согласию не пришли. Поэтому император сел на галеру, которую одолжили ему венецианцы, чтобы отправиться в Порто Груаро; а после его отъезда герцог вызвал нас и стал печалиться об отъезде императора и о благе для нас и всей Италии, говоря: «Если вы допустите, чтобы он вернулся в Германию, то герцог Миланский несомненно станет господином всей Италии», и т. д. В конце концов он несколько успокоился и попросил, чтобы один или двое из нас отправились вслед за императором и что он тоже пошлет кого-нибудь, чтобы просить его вернуться в Венецию, если мы согласимся отпустить ему то количество денег, которое он у нас просил. Мы ответили, что сделаем это, и вернулись домой. В конце концов никто не хотел подвергнуть себя опасности поездки вслед за ним, и поехал я с поручением от всех просить его вернуться и сказать, что мы ему дадим то, что он просил. Я нагнал его на следующий день в одном порту в 50 милях от Венеции. Я передал ему то, что мне было поручено, после чего он заперся со своими для совета; и, так как я ему сказал, что герцог послал сюда к нему людей по этому же делу, он заседал со своим советом с самого восхода солнца до полудня, ожидая прибытия послов герцога, которые прибыли в терцу [91] и прошли в совет; немного спустя позвали и меня, и там император мне сказал, что он возвратится, если я ему поклянусь за себя и за своих товарищей, что по его приезде в Венецию мы дадим ему 60
89
Битва при Брешии – 21 октября 1401 г.
90
Т. е. в начале декабря 1401 г.
91
Первые три часа утра
92
Род Малатеста – властители Римини, Чезены, Пезары и Фано.
93
Новые люди, «выскочки» (la gente nuova) – представители сравнительно недавно нажитых состояний, в основном члены младших цехов, претендующие на места в государственном аппарате коммуны, поделенные внутри узкой олигархической группы старых богатых пополаиских семейств.
94
Имеются в виду юноши из знатных родов, которым за определенные заслуги – их или их отцов – разрешалось вступать в младшие цехи, где они быстро приобретали ведущее положение.
Июня 28-го дня 1402 года вступил я в должность капитана города Барга и в этот день узнал о поражении, которое понесли в Казалеккьо около Болоньи наши войска под командованием Бернардоне да Серра, которые были посланы в помощь Джованни Бентивольо, синьору Болоньи. Из-за этого поражения последовала смерть названного синьора Болоньи, и граф Альбериго да Барбиано со своими войсками вошел в Болонью как представитель герцога Миланского; и из двух наших посланников, бывших там, а именно: Бардо Ритафе и Никколо да Уццано, Бардо был убит, а Никколо взят в плен, но спустя несколько месяцев после уплаты выкупа был отпущен. Вернувшись во Флоренцию, он рассказал мне, что его пытали разными способами и в конце концов заставили показать то, что они хотели, и что он сказал это, а после написал своей рукой из страха перед новыми пытками; и что потом, в Мариньяно, его привели к герцогу Миланскому и перед герцогом и многими членами его совета прочитали то, что он признал и написал, а именно, как ему было поручено составить поручение, которое было мне дано, когда я отправился послом в Германию, чтобы побудить выступить в поход новоизбранного императора; в этих его показаниях ряд вещей он передал правильно, кроме одного, которое было ложью, а именно, что мне якобы было поручено, чтобы любой ценой, с помощью любых выдумок я так бы устроил, чтобы казалось, что герцог Миланский хотел отравить вышеуказанного императора, дабы лишить его жизни, и т. п., и что по этому поручению я устроил то, что привело к казни императорского врача. «И после того, как это было прочитано, я подтвердил это изустно и затем был снова отведен в темницу. Итак, Бонаккорсо, берегись, чтобы тебе не попасть в руки герцога Миланского, а мне ты должен простить, и т. д.». Из этого рассказа я сделал вывод, что этот герцог хотел себя обелить с помощью лжи, и в частности перед французскими синьорами. Поэтому я написал письмо герцогу Орлеанскому и поставил его в известность о всех вышеописанных событиях, в заключение указав, что все это ложь и что я никоим образом не причастен к смерти императорского врача маэстро Германа, и что люди герцога Миланского вынуждали пытками давать эти сведения и т. п., и что, если он считает нужным, чтобы для подтверждения истины и чести я явился бы к нему, или к королю, или к другим синьорам, пусть он изволит известить меня об этом, и я тотчас же предстану пред ними и разъясню всем истинный ход событий, т. е. мою невинность, и т. д.
Будучи в указанной выше должности в Барге, получил я письмо от «Десяти балии», в каковых они мне приказывали, чтобы я перерезал дороги, которые вели от Пизы к Милану; в силу этого приказа я велел захватить одиннадцать мулов, которые везли 22 тюка английской шерсти в Болонью, закупленные в Пизе у Франческо Бонконти на имя Липпо ди Муччерелло из Болоньи, и захватил, я это у Альбергуччо из Монте Кукколи, который состоял на службе у герцога Миланского. После того как добыча была уже приведена в Баргу, синьор Лукки написал во Флоренцию, жалуясь и говоря, что тюки шерсти принадлежали его, луккским купцам, и требуя, чуть ли не с угрозами, чтобы они были возвращены. Вследствие чего наши синьоры, опасаясь, как бы указанный синьор Лукки не стал открыто действовать как враг нашей коммуны, написали мне, чтобы я велел вернуть эту шерсть в руки комиссара луккского синьора, а что в отношении мулов я поступил правильно, отдав их тем, кто их захватил, поскольку они принадлежали людям, подвластным герцогу Миланскому. Каковому письму я не повиновался, но тотчас же отписал синьорам, переслав им письма, найденные у одного из возчиков, где разъяснялось то, о чем я писал выше, и прося их не наносить ущерба тем, кто, повинуясь разумному приказу, отнимал и захватывал добычу. Сие письмо мое мало помогло, ибо синьоры из опасений, о которых я говорил выше, к тому же побуждаемые Бартоломео Корбинелли, членом «Десяти балии», каковой состоял и состоит в особой дружбе с вышеназванным синьором Лукки, ответили мне, приказывая передать указанную шерсть в руки одного из их уполномоченных, с которым они направили мне письма, и угрожая, что в случае, если я не отдам шерсть, мне нечего больше ждать от них писем, и они меня так накажут, что это послужит примером, и т. д. Поэтому, прочтя эти письма, я отдал шерсть в руки их уполномоченного, а мулов распределил между теми, кто их захватил, уполномоченный же передал шерсть комиссару луккского синьора.
И еще до того, как я покинул эту должность, случилось, что указанный синьор Лукки перекрыл дороги, которые вели во Флоренцию, почему снова «Десять балии» написали мне, чтобы я опять перерезал дороги, как они раньше мне приказывали. Я послал к ним одного моего нотариуса, чтобы сказать им, что я вовсе не расположен мучить граждан Барги и солдат, которые там находились, дабы потом по просьбе синьора Лукки им бы наносился ущерб; но что если они хотят, чтобы синьор Лукки перестал совершать против нашей коммуны такие поступки, какие он вытворял, то у меня хватило бы мужества поднять против него восстание во всей Верхней Гарфаньяне и отнять у него ряд замков, с которыми у меня уже была договоренность; и что, если наша коммуна не захотела бы в этом деле выступать открыто, пусть позволят мне действовать следующим образом, а именно: пусть передадут мне секретно плату за 50 лошадей и за 200 пехотинцев и лучников, а я подниму Баргу и Соммоколонью, устрою восстание и буду действовать обманным образом, якобы усмиряя их, а на самом деле поддерживая. И, чтобы лучше скрыть это, я согласен на то, чтобы они подвергли меня изгнанию и заключили в тюрьму мою жену и моих детей. Они обсуждали это мое предложение, но в конце концов ответили, что сейчас-де не время это сделать, что, когда придет время, они будут иметь меня в виду. А после, незадолго до того, как я покинул свой пост, маэстро Андреа да Анчиза, который жил в Лукке, мне передал секретно через одного своего доверенного человека, что правитель Лукки узнал от одного из членов «Десяти балии» о том, что я предлагал действовать против него, и по этой причине он распорядился, чтобы солдаты герцога Миланского схватили бы меня и при моем отъезде после оставления моей должности, устроив так, чтобы я не мог воспользоваться никакой другой дорогой, кроме прямой дороги из Барги в Лукку. Из-за этого предупреждения я в день своей отставки не уехал из Барги, но пробыл там еще четыре дня и одну ночь; января 6-го дня в три часа я выехал оттуда следующим образом: посадил вместо себя на лошадей одного из рыцарей, одетого в мою одежду, и моих слуг, а я сам шел пешком, с щитом и копьем в руках, вместе с 20 здоровыми пехотинцами из Барги и 14 наемными лучниками. И этой ночью перед рассветом добрались мы до моста в Мориано, где я пересел на коня и верхом доехал от Сан Дженайо и потом до Пеший. В указанную ночь мы повстречали стражу на мосту в Калаворло, но они, увидев, что мы столь сильны и к тому же уже частично въехали на мост, сочли за благо пропустить нас. Затем на мосту в Кифенти мы снова натолкнулись на стражу, каковая захватила мост, так что мы не смогли проехать, почему и поехали к мосту Мориано, где никакой стражи не было.
И во время моего пребывания в Барге, будучи извещен однажды, что некий Кристофано ди Барцульино встречается тайно с некоторыми высланными из Барги, в частности с одним своим братом и с неким Нероне ди… велел я арестовать указанного Кристофано и выяснил следующее: при своем вступлении в должность я велел свезти в Баргу весь собранный в снопы хлеб в связи с тем, что герцог Миланский захватил Болонью; и, когда все дома были полны этим хлебом, указанный выше Нероне
Мая первого дня 1403 года я вступил в должность гонфалоньера компании; [95] сотоварищами моими были Джованни ди Лодовико ди Банко, Фантоне ди Нальдо Фантони, Нери ди сер Фреско, Келло ди… ювелир, Фруозино ди Франческо Спинелли, Лапо ди Джованни Никколини, Никколо ди Марко Бенвенути, Нефри ди Джованни Симинетти, Антонио ди Якопо дель Винья, Марко ди Горо дельи Строцци, Лионардо ди Томазо да Кареджи, Виери ди Виери Гваданьи, Бартоломео ди Джакопоне Герардини, Лоренцо ди Томазо Барончи и Андреа Чофи – мастер каменщик. В указанном году совет «Десять балии» получил от некоего пизанского священника сообщение, что в Пизе есть одни давно замурованные ворота, каковые заделаны кирпичами как с наружной стены, так и с внутренней – кирпич к кирпичу, а середина между ними была пустой, и что у этих ворот нет никакой стражи. Почему указанные «Десять» обсудили это дело с большим мастером механики по имени Доменико, каковой, выслушав это, отправился скрытно в Пизу осмотреть указанные замурованные ворота; и, поскольку с наружной стороны остались при заделывании стены отверстия от моста, увидел, что действительно стена внутри пустая. Он вернулся к «Десяти» и сказал им, что мог бы заложить через эти отверстия в стену известное количество артиллерийского пороха и потом поджечь его и что сила этого огня несомненно в один миг разрушит эти кирпичные стены как внешнюю, так и внутреннюю. Посему совет «Десяти» выбрал из своего состава двоих, а именно мессера Ринальдо Джанфильяци и мессера Филиппо деи Магалотти, а также в помощь им избрали четырех граждан, а именно: мессера Мазо дельи Альбицци, Бартоломео ди Барди Альтовити, Бетто ди Джованни Рустики и меня. Мы отправились в Сан Миньято, а оттуда в Санта Гонда с отрядом наших людей – конных и пеших и с большим количеством пехотинцев из числа жителей контадо и дистретто. [96] По дороге нам пришлось оставить мессера Ринальдо, поскольку он почувствовал себя больным, а мы все направились на ночевку в аббатство Сан Совино и в другие места поблизости и на следующий день все еще оставались там, поскольку узнали, что пизанцы позаботились об этом замурованном месте, прорубив его с внешней стороны, и установили там крепкую стражу. Решили мы идти в Ливорно и атаковать его с помощью многих военных машин, но, прибыв к Ливорно, увидели, что гарнизон его укреплен многочисленными хорошими арбалетчиками. Мы дали там сражение и потеряли многих наших, убитых стрелами и бомбардами. Отошли оттуда и вернулись во Флоренцию с малой честью. Я был там с 14 лошадьми и получал жалованье за четырех, а именно 2 золотых флорина в день.
95
Гонфалоньеры компании – то же, что 16 гонфалоньеров или коллегия шестнадцати
96
В отличие от контадо – сельского округа, непосредственно примыкавшего к городу, дистретто – города и поселки более отдаленных районов завоеванной Флоренцией территории; и в экономическом и в политическом отношении и те и другие подчинялись Флоренции и управлялись ее магистратами.
Февраля 20-го дня указанного года я вступил в должность викария Вальдиньеволе, [97] а 26 апреля 1404 года синьоры послали за мной и отправили меня посланником к Бусико, наместнику Генуи, [98] в связи с тем, что он отобрал у наших флорентинцев большое количество шерсти и других товаров, объявив, что берет их как гарантию того, что мы не нападем на мессера Габриеле Мария – синьора Пизы, каковой препоручил себя французскому, королю; [99] он якобы дал знать об этом еще до наложения ареста на указанные товары, но, не получив удовлетворительного, на его взгляд, ответа, наложил указанный арест; а наложив его, заявил, что мы отныне утратили права на эти товары, которые стоили около 200 тысяч золотых флоринов, поскольку-де наши люди сражались с Пизой уже после того, как было объявлено, что мессер Габриеле стал под покровительство короля. Поэтому синьоры отправили меня разъяснить ему, что после того, как он объявил нам об этом, наши люди не нанесли вышеназванному Габриеле никакого урона, и просить его отдать нашим купцам их товары; я должен был также заверить его, что никакого нападения на указанного синьора Пизы не будет произведено, если он прежде не будет осведомлен об этом; и вместе с тем я должен был просить его [Бусико], чтобы он предоставил нам продолжать войну, поскольку она была начата раньше, чем он принял его [синьора Пизы] под свое покровительство, и т. д. Я поехал, изложил цель моего посольства; он же мне ответил, что указанные товары не будут возвращены, если мы не заключим раньше мира или доброго перемирия с указанным пизанским синьором. Я написал во Флоренцию; поэтому были избраны мессер Филиппо Корсини, мессер Ринальдо Джанфильяци, мессер Томазо Саккетти и Бартоломео Корбинелли, каковые должны были поехать в Геную, и им и мне поручалось заверить Бусико, что мы не будем нападать на синьора Пизы. По приезде в Геную названной четверки пошли мы к Бусико и было у нас много совещаний, но он отделывался разговорами, полагая, что мы имели поручение заключить лигу, о чем он просил в свое время и вел переговоры с Аньоло ди Филиппо ди сер Джованни, который был направлен к нему посланником; каковой Аньоло тогда показал такое усердие, что уже были ими составлены статьи договора; но договор заключен не был, поскольку указанный Аньоло не имел на это полномочий и должен был поехать во Флоренцию за ними, а затем вернуться, но так и не вернулся; вследствие этого он, Бусико, считал, что над ним надсмеялись, и т. д. Все это он сказал только мне одному, прося меня во имя моей любви и верности королю сказать ему, имеем ли мы поручение на заключение указанной лиги. Я сказал и заверил его, что, насколько я знаю, нет, но что я еще пойду к старшим и спрошу у них, имеют ли они какое-нибудь поручение. Я пошел к упомянутым моим старшим товарищам и, передав то, что Бусико мне сказал и что я ему ответил, получил от них указание вернуться к нему и сказать, что никакого такого поручения у них не имеется. Я вернулся к нему и передал их ответ. Тогда он сказал: «В таком случае не было необходимости им приезжать к нам, ибо гораздо скорее я договорился бы с тобой одним, чем с ними». Вернулся я к своим, и после моего доклада решено было, что я и Бартоломео отправимся во Флоренцию для того, чтобы доложить обо всем, и т. д. После нашего возвращения во Флоренцию и доклада синьории, коллегиям и «Десяти», они решили написать трем оставшимся рыцарям, чтобы те заключили перемирие, которого требовал Бусико, не меньше, чем на три года; так они и сделали [100] и получили таким образом наши товары ценой больших расходов, в каковых надобности не было бы, если верить словам Бусико, а я верю ему по многим солидным основаниям, и т. д.
97
Викарий, или наместник, управитель, – должность, замещаемая по назначению правительства.
98
Бусико – прозвище французского маршала Жана де Менгр (1364–1421). Наместник Франции в Генуе, признавшей французский протекторат, менее опасный для города, чем власть Милана.
99
15 апреля 1404 г. Пиза, чтобы гарантировать себе безопасность со стороны Флоренции, также признала верховную власть Франции, осуществлявшуюся тем же Бусико.
100
Перемирие между Флоренцией и Пизой заключено 25 июля 1404 г. на четыре года; флорентинцы получали на это время право торговли в пизанском порту.
1404. Ноября первого дня я вступил в число синьоров приоров вместе с Донато ди Микеле Велутти, Луиджи Маннини, Сальвадоре ди Бонди дель Качча, Паоло ди Чино деи Нобили – гонфалоньера справедливости, Симоне ди Арриго Бартоли – игольщика, Лапо Мартини, Джакопо ди Франческо Гаскони, Джиральдо ди Лоренцо Джиральди.
Января первого дня я вступил в число консулов цеха Ланы [101] вместе с Пьеро д'Аньоло Каппони, мессером Форезе Сальвиати, Паоло ди Пьеро дельи Альбицци, Антонио ди Пьеро ди Фронте, Бартоло ди Нофри Бискери, Антонио ди Леонардо дельи Строцци и Сандро ди Франческо Барончелли. А затем 16-го дня указанного января вступил я в должность члена «Восьми охраны» вместе с мессером Ванни Кастеллани, Бертольдо ди мессер Филиппо Корсини, Гильельмо ди Бардо Альтовити, Якопо ди мессер Ринальдо Джанфильяцци, Аньоло ди Джованни да Пина и Андреа ди Берто – винодельцем и Якопо ди Джильо Скьяттези.
101
Консулы цеха (число их колебалось от двух до двадцати в разное время) избирались из наиболее зажиточных мастеров, распоряжались всеми делами цеха, являлись судьями по внутрицеховым вопросам и представляли свой цех в общеполитических органах коммуны.
1405. Сентября 15-го дня 1405 года вступил я в число «Коллегии Двенадцати» вместе с Никколо, сыном другого Никколо ди Герардино Джанни, с Брунетто ди Презе ди Варацано, Джакопо Орланди, Бернардо ди Пьероцо Пери, Джованни, сыном сера Бернардо Каркелли, Марко ди Горо дельи Строцци, Джованни д'Андреа Минербетти, Корсо Каначчи, Аньоло ди Филиппо ди сер Джованни, Пьеро ди Джованни д'Андреа даль Паладжо, Антонио ди Джованни Компаньи.
В указанном году 5 января я, брат мой Бартоломео и наши жены отправились на воды в Петриоло. Жена Бартоломео Лиза была долго больна, и врачи, которые не могли распознать ее болезнь, посоветовали ей ванны. Она выздоровела и по возвращении во Флоренцию забеременела и затем родила младенца мужского пола, а до того все девять детей, которых она рожала, были все девочки. Отсюда, видимо, можно заключить, что эти воды дают прекрасное следствие, почему я и запомнил об этом.
1406. Июня 17-го дня 1406 года я стал подестой Монтеспертоли и, будучи в этой должности, был избран синьорами и коллегами для посольства к королю Владиславу и к папе в Рим. [102] Отказался с помощью таких доводов, что был освобожден от этого назначения.
В январе 16-го дня я поехал посланником к папе, [103] находившемуся тогда в Марселе, и затем во Францию к королю и к другим синьорам, чтобы добиться освобождения мессера Бартоломео Пополески и Бернардо Гваданьи, послов от нашей коммуны, арестованных герцогами Орлеанским и Бургундским, так как они говорили, что Пизой, которая принадлежала им, владеем мы. [104]
102
Речь идет о короле Неаполя Владиславе (1386–1414) и папе Иннокентии VII (1404–1406), между которыми летом 1406 г. происходит ожесточенная борьба за власть над Римом.
103
Речь идет об авиньонском папе Бенедикте XIII.
104
По-видимому, имеются в виду дошедшие до Франции слухи о тайном договоре, который в августе 1405 г. маршал Бусико и герцог Неаполя заключили с Флоренцией относительно продажи ей Пизы.