Хроники американского убийцы. Доминик
Шрифт:
Его повернули в нужную сторону и вновь толкнули в спину.
— Пошел.
Он пошел, осторожно переставляя ноги, каждую секунду опасаясь упасть, педантично ощупывая почву перед собой и лишь затем делая более или менее уверенный шаг. Времени это занимало, конечно, немало и похититель в конце концов, не выдержал.
Парень как раз ощупывал почву для следующего шага, когда его вдруг грубо подхватили за руку повыше локтя и буквально поволокли вперед.
Он шел, спотыкаясь, торопясь, иногда повисая на своем похитителе, шел неизвестно куда, навстречу своей судьбе и сам не знал, что должен
Они спустились на три ступеньки (Дерек считал, поскольку его заставили шагать по ним самостоятельно) вниз, прошли какое-то, надо заметить, не самое маленькое, расстояние по прямой и поднялись на пять ступенек вверх.
Парень, мысленно прикидывая, что его, должно быть, завели уже в какие-то катакомбы, тихонько вздохнул и, будучи неожиданно остановлен, прислушался.
Раздался негромкий, ритмичный стук — должно быть, условный сигнал. Три быстрых коротких удара, один долгий, еще два коротких, два долгих и, наконец, четыре коротких, быстрых, как конский топот. Да уж, сложный условный стук… Надо запомнить, может быть, пригодиться на будущее.
Слуха коснулся негромкий скрип отворившейся двери, и его вновь дернули вперед.
— Кто? — осведомился другой голос, по всему видно, осведомляясь не кто пришел, а кого привели. Похититель хохотнул.
— Интересант. Где шеф?
— Шеф занят, — последовал короткий ответ, — Иди в южную галерею.
— Понял.
Разговор завершился. Дерека вновь потянули вперед, грубо, настойчиво, с такой силой сжимая руку, что он непроизвольно охнул.
Ступни ощутили холодный плиточный пол, и молодой человек вдруг лишь сейчас сообразил, что все это время он разгуливает по неизвестным дорогам без кроссовок, в одних только носках. И как это он раньше не осознал? Ходил ведь по каким-то дорожкам, о камни спотыкался… Должно быть, ситуация не предрасполагает к глубокому ее обдумыванию.
Похититель продолжал волочь его вперед; ноги в носках скользили по гладкому плиточному полу, и парню иногда казалось, что он не идет, а просто едет, увлекаемый в неизвестность своим спутником. Вот интересно, а загадочный шеф вообще в курсе того, что к нему ведут похищенного «интересанта»? Или, может, похититель все сделал на свой страх и риск, не спрашивая мнения босса?
Впереди раздались чьи-то шаги, и похититель неожиданно остановился, продолжая крепко сжимать руку юноши. На несколько секунд все, казалось, замерло.
Они стояли, вероятно, посреди коридора, наверное, той самой «южной галереи» и молча слушали приближающиеся шаги.
Дерек мельком подумал, что у подходящего явно легкая поступь, по крайней мере, насколько это можно было определить на слух, подумал, что человек этот, судя по всему, в себе абсолютно уверен и в силах своих не сомневается, и совершенно неожиданно для себя сделал вывод, что это, должно быть, и есть загадочный шеф.
— В чем дело? — новый голос показался парню приятным, звучал довольно мягко, совсем не враждебно, сочетая в себе бархатистое рычание дикой кошки и терпкую крепость дорогого коньяка.
Удивительный это был голос. При звуке его как-то сразу хотелось опуститься на колени и, склонившись в три погибели, смиренно ожидать приказов. А получив их — бросаться исполнять, сломя голову…
— Он задавал слишком много вопросов, спрашивал о вас, — голос похитителя, доселе грубый, зазвучал безмерно почтительно, и Дерек подумал, что не ошибся, предположив, что они встретили босса.
— Хорошо, — последнего, судя по всему, сообщенная информация особенно не заинтересовала, — У меня сейчас нет на это времени. Развяжи руки и брось в карцер, — он обошел застывшего в немом оцепенении парня и прибавил с улыбкой, так и сквозящей в голосе, — Крысы развязывали язык многим упрямцам.
Дерек содрогнулся всем телом. Говорил шеф очень спокойно, очень доброжелательно, но слова, произносимые им, заставляли трепетать, заставляли испытывать почти животный ужас.
Крыс парень не любил и, говоря начистоту, опасался. Слишком хищными представлялись ему эти зверьки, слишком страшна была мысль о том, что при желании они способны, сбившись в стаю, съесть и человека…
И вот теперь его отправляли в какой-то карцер, к этим жутким созданиям, быть может, на верную смерть!
— Но я… — попытался, было, слабо возразить он, однако, тычок в спину быстро сообщил, что мнение его здесь никого не интересует.
Шаги босса уверенно удалялись, к словам, произносимым пленником, он не прислушивался. Его снова подхватили под руку и поволокли куда-то вперед, туда, где его ожидал один из самых страшных кошмаров…
***
Приказ шефа был выполнен сполна — руки ему и в самом деле развязали и, не снимая с головы мешка, толкнули куда-то вперед, в неизвестность. Дерек, не в силах противиться сильному толчку, зашатался, шагнул, неуклюже взмахивая руками и, оступившись на ступеньке, рухнул в пропасть.
Пропасть, по счастью, оказалась неглубокой. Он упал, пребольно стукнувшись плечом о каменный пол и, слабо застонав, завозился, кое-как усаживаясь и одновременно стаскивая с головы мешок. Насчет последнего, правда, загадочный босс распоряжений не давал и, быть может, его следовало бы оставить, но терпеть удушье парень больше не мог.
Он бросил мешок на пол и, протерев чуть дрожащей рукой лицо, испуганно огляделся.
Помещение, куда его отправили по приказу шефа, и в самом деле напоминало карцер, каземат без окон и с единственной железной дверью, захлопнувшейся за его спиной несколько мгновений назад. К двери вела не одна, а целых три ступеньки, и молодой человек, сообразив, что совершил полет с их высоты, мимолетно порадовался, что отделался лишь ушибленным плечом.
К стене, напротив двери, была грубо приколочена кривоватая жесткая койка, практически полка без одеяла и подушек — ложе, на котором ему предлагалось провести время, пока его не выпустят на волю.
Дерек поежился. Клаустрофобией он не страдал, однако, оказаться в наглухо запертом помещении, без окон, с обшарпанными стенами, не слишком большом и очень мрачном, было как-то малоприятно.
Хорошо, что хоть свет тут имеется, хотя, безусловно, и его ярким не назовешь… Парень поднял голову и, на миг замерев, обреченно выдохнул.