Хроники американского убийцы. Доминик
Шрифт:
Доминик пожал плечами и, глубоко вздохнув, все-таки принял вызов, поспешно включая громкую связь. Говорить с братом втайне от своего молодого друга он не хотел — информация могла быть важной, да и вообще сейчас им обоим лучше было быть максимально осведомленными.
— Ричард? — говорил он осторожно, стараясь немного изменить голос на случай прослушки или еще чего-нибудь непредвиденного.
— Да… — хриплый, усталый голос капитана Конте, разнесшийся по комнате, заставил вздрогнуть и самого мужчину, и Дерека. Что произошло, пока было не ясно, но в том, что что-то случилось, можно было не сомневаться — такой боли в голосе
— Что такое?
— Я… не мог не позвонить… — Ричард тяжело, хрипло, с перерывами дышал в трубку, казалось, он борется сам с собой, отчаянно сдерживая душащие его чувства, — Не могу… Ник, Джилл…
— Что с ней? — Конте-старший закусил губу, крепче сжимая телефон. Дерек обеспокоенно подался вперед, вспоминая собственные слова о том, что Альфа вполне может ополчиться и на Красного Билла, и на его дочь.
— Она… — голос Дика задрожал, — Ее… убили… Я стою тут… она… возле окна, но прошел в квартиру… это… эт…то…
— Я сейчас приеду! — Доминик вскочил. В эти секунды, в эти мгновения он напрочь забывал о собственной безопасности, посылал к черту все их планы и готов был, сломя голову, мчаться на помощь брату, чтобы хоть как-то помочь ему, хоть как-то его поддержать.
— Нет!.. — голос Ричарда звучал все так же слабо, но категорично, — Нет, не надо… если с тобой что… Я не переживу, правда, я не выдержу!.. Я… я скоро приеду сам. Сейчас… оперативники, потом…
— Может, подъехать мне? — Дерек, кусая губы, сам немного подался вперед, глядя не на мобильный, к которому, по идее и обращался, а на друга, держащего его, — Как он в таком состоянии за руль…
— А ты на чем поедешь? — Доминик, даже немного отвлекшись, приподнял брови. Парень пожал плечами.
— На твоей.
— А права? — мужчина скептически скривился, — Нет уж, сиди дома, не хватает еще Дику вытаскивать тебя…
— Сидите оба, — усталый голос капитана Конте, прервав их бессмысленный спор, заставил обоих примолкнуть, — Они приехали… я скоро буду.
Посыпались короткие гудки. Доминик, медленно опустив руку с телефоном, несколько секунд безмолвствовал, затем, действуя заторможено, протянул аппарат Дереку.
— Возьми, — голос его звучал не менее хрипло, чем голос брата, — Возьми, а то я сейчас, кажется, разобью его…
Янг торопливо принял мобильный из рук собеседника и, положив его на стол, не зная, что сказать, прижал руки к груди.
— Ник…
— Не надо, — Конте, изо всех сил стараясь овладеть собой, медленно выдохнул, — Ты знаешь… если честно, я ведь тоже всегда знал, кто такая Джилл, чья она дочь. Знал и не понимал, почему мой брат выбрал такую, как она, никогда не доверял ей… Но смерти я ей не желал. Мне она не сделала ничего плохого и, как бы я…
— Это она стреляла в тебя, — Дерек, не видя более смысла скрывать истину, тяжело вздохнул, медленно опускаясь обратно на стул, — Карл сказал, она призналась ему. Да и передо мной она этого не отрицала… Я не хотел говорить при Ричарде.
Доминик, несколько секунд молча смотревший на собеседника, опустил голову, слегка качая ею.
— И не надо. Ты слышал, что он сказал? Убита возле окна, но убийца зашел в квартиру… Попытка сымитировать снайперскую атаку?
— Попытка подставить тебя? — в тон ему отозвался молодой человек, — Если она стреляла в тебя, ты мог тоже нанять кого-то, ну и так далее. Ее папаша
— Нет, не звони, — Конте сжал губы, о чем-то мрачно размышляя, — Ричард приедет и сам решит это, к тому же… Знаешь, такие новости в криминальном мире расходятся быстро. Вполне возможно, что Красный Билл уже в курсе случившегося, а если так, то и Карлу вполне могли сообщить. В чем-то Дик прав — нам с тобой сейчас лучше не высовываться, не лезть на рожон. Не хватает еще ему хоронить одновременно с женой брата и друга.
Дерек уныло кивнул. В словах собеседника, безусловно, был резон, имелся неоспоримый смысл, но бездействие угнетало и убивало почище пули.
…Ричард приехал почти час спустя. Дверь открыть он не смог — как признался потом, не мог твердо произнести нужную фразу, — поэтому постучал и, будучи впущен в квартиру, почти упал на диван, сделав несколько заплетающихся шагов к нему.
Плечи его затряслись.
Дерек, не медля, бросился на кухню, где, как он помнил, имелся небольшой ящичек с необходимыми лекарствами и, накапав несколько капель успокоительного, торопливо принес его капитану. Тот с трудом выпил, кое-как кивнул в благодарность и, едва не выронив вовремя подхваченный парнем стакан, закрыл лицо дрожащими руками.
Доминик, сев рядом, мягко обнял брата за плечи. Он, как никто другой, понимал сейчас его состояние, понимал и сочувствовал ему, искренне соболезнуя и сопереживая, но, увы, как утешить, не знал. Джилл Ричард любил сильно, даже, возможно, чересчур сильно, и горе его сейчас было неизмеримо.
Прошло не меньше получаса, прежде, чем капитан смог взять себя в руки настолько, что начал говорить.
— Он звонил мне, — первая же его фраза заставила Доминика и Дерека недоуменно переглянуться, — Ее отец… Когда я ехал, он позвонил и обвинил меня в ее смерти. Он знает… не понимаю, откуда, но знает!.. — голос его сорвался, и Ричард сделал несколько долгих, тяжелых вздохов, — Он… был на взводе, как и я, я пытался успокоить его… потом бросил трубку, — он провел все еще подрагивающей рукой по лицу, — Я не понимаю… почему она? Кто мог… зачем?? Так жестоко, ее просто… просто расстреляли… — губы его затряслись, и мужчина тяжело сглотнул. Тедерик, шестым чувством догадываясь, что ему сейчас нужно, поспешно бросился на кухню за водой и принес целый кувшин. Затем плеснул немного в стакан и протянул капитану.
— Спасибо… — тот принял поданное питье и, не сделав ни глотка, сжал стакан в руках, — Я подумал, было… Альфа? Но зачем, зачем, Ник?? Ее! Она не твой двойник, ей не вводили твою кровь, да и зачем? Почему она?!
— Я не знаю, — Доминик тяжело вздохнул, слегка сжимая плечи брата, — Не знаю, Дик, но мы обязательно выясним все это… Выясним и отомстим, жаль… Вернуть ее не получится.
— Не получится… — эхом повторил Ричард и, сдавленно всхлипнув, прижал ладонь ко лбу, — Ты знаешь, ты всегда говорил, что мужчины не должны плакать, Ник… Но сейчас я хочу плакать, — он поднял какой-то растерянный взгляд на старшего брата, — Правда, я очень хочу плакать!.. Но не могу. Не могу выдавить ни слезинки и не понимаю, почему. Мне… Я очень испугался, когда в больницу попал ты, но сейчас… сейчас… — он укусил себя за губу, — Ее не вернуть…