Хроники Арбайтенграунда. Часть 1
Шрифт:
– Хорошая.
Лабби слегка нахмурился, но продолжал улыбаться.
– Не понимаю, не понимаю! В чём же? Что в ней хорошего, скажите? Почему вы молчите?
– Тебе не кажется, что ты слишком торопишься? – сказал Артур. – Вы сутки как знакомы, а она уже тебя в гости приглашает.
– Что же в этом такого?
– Во-первых, тогда стоит пригласить её к нам, что явно не лучший вариант, когда в твоём доме в качестве домашних животных обитают крысы. Во-вторых, это немного странно: так быстро приглашать в гости, хотя даже недели не прошло, и при муже.
– Но если
– Да спустись с небес на землю!
– Почему?! – сказал Лабби и побагровел.
– Потому что она ведёт себя как фальшивая шлюха, – сказал Георг.
Повисла мёртвая тишина. Лабби стоял с минуту на месте, пока смысл вышесказанного не дошёл до него. Краска быстро сменилась болезненной бледностью, он сжал руки в кулаки и сделал один шаг.
– Как-как?
Матиас встал между ними.
– Да хватит вам! Лабби, Георг не так выразился…
– Да всё я так выразился!
– Я бы на твоём месте подумал, Лабби, – сказал Матиас, касаясь его плеча. – Просто подумал… Не стоит торопиться, дружок. Постарайся узнать её получше…
Лабби отпрыгнул.
– Как я узнаю её получше? Стоять в стороне и наблюдать? Нет, я пойду в гости! Вы – как хотите…
– Ради бога, но ты не забывайся: она замужем, – сказал Рейнер.
– Она вам просто не понравилась. Вы этого не хотите прямо говорить, но я видел, с каким выражением вы все на неё смотрели! Поэтому вы и хотите мне досолить! – Лабби пригрозил пальцем. – Я и без вас решу, как мне с ней обходиться!
– Сначала муж её тебе мозги вправит, – сказал Георг. – Только потом не жалуйся.
– Лучше заткнись! От тебя и так тошно.
Георг поднял бровь.
– Да мне от твоей шлюхи тошно, поэтому я такой противный.
Голос Лабби дрожал:
– Ещё раз скажешь, и я…
Он замолчал и направился в сторону дома. Рейнер вздохнул.
– Господи, мозги как у двенадцатилетнего! Как бы он глупостей не совершил.
Матиас сказал:
– Оставь его. Дай ему ещё почувствовать свободу: ему уже двадцать четыре, он не маленький мальчик.
– По его рассуждениям я бы не сказал, – говорил Георг.
– На твоём бы месте я извинился. Это грубо.
– Матиас, не лезь! Не маленький он, вот только дурак круглый!
Больше не пытались переубедить Георга, и Матиас уехал, пообещав к вечеру приехать на праздник.
Вот так и произошло четвёртое событие – ссора. Пятое событие наступило несколько позже, когда братья вернулись домой. Не смотря на наглухо закрытые окна, было холодно. Свет в доме везде выключен, а дверь в комнату Лабби, что располагалась на втором этаже, наглухо заперта, в прихожей не стояла обувь. Никто не отзывался, из чего братья сделали вывод: его не было дома.
Георг сел на диван и достал вторую сигару.
– Порол бы я его, порол бы и порол…
– Я бы тебя точно выпорол, – сказал Артур и положил на диван кейс. Рейнер знал этот жест: брат собирался к Венни. Георг усмехнулся.
– Передавай привет Фишеру.
Рейнер покачал головой.
– Георг, какая муха тебя укусила? Прекрати.
Тот помолчал, несколько раз затянулся и затем молча удалился наверх. Рейнер сказал:
– Проводить?
– Нет, – сказал Артур, надевая пальтишко.
Новое серое пальтишко. Старая куртка износилась, а он купил пальто на распродаже… Прочное и элегантное…
Наконец Артур удалился. Рейнер остался один и через некоторое время отправился спать.
***
Пятое событие произошло именно по дороге к Вензелю Фишеру, который жил на другом конце Битенбурга, в ветхом многоэтажном доме, где кроме него жили только старики и алкоголики. Он не смог приехать, так как машина находилась последний день в автосалоне. Почти никого не было на улице, время приближалось к одиннадцати. Артур никогда не ходил так поздно и поэтому торопился. Какая-то внутренняя тревога возрастала в нём, придавая сил. Первую половину пути он бежал; обувь с глухим стуком ударялась о тротуар. Кейс трясся в захудалой руке; ещё чуть-чуть – и всё содержимое вылетит на дорогу.
Затем он остановился, переводя дух; глухие удары сердца отзывались в ушах и горле. Он сплюнул, постоял несколько минут и опустил кейс на землю. Колени подрагивали и с трудом его удерживали.
Внезапно он услышал за углом нечеловеческий, чудовищный крик. Нет, не крик – вопль. Вопль сумасшедшей собаки, которой словно защемили хвост, рёв раненого дикого зверя, безумный звук, который издаёт загнанная в угол крыса. Артур слышал, как кричали больные в предсмертной агонии: стоны, молитвы, лихорадочный бред.
Но от этого звука сердце замерло, и кровь в жилах как будто по щелчку пальцев остановилась.
А затем крик. Брань, которую невозможно описать словами. Глухой удар – и она стихла. Животные звуки раздавались вдвое громче.
Артур вцепился в кейс и сделал несколько шагов в сторону переулка, который вёл в соседствующие здания прокуратуры и полиции. Он осторожно выглянул из угла в переулок, где не проникал даже свет фонаря. Там стояли две фигуры: одна – необъятных размеров – полулежала на земле, прислонившись к стене. С подбородка капала на куртку и стекала на асфальт кровь. Вторая фигура – высокая и худощавая – стояла над жертвой. Её трясло; она держала длинный тупой предмет, приподняв его над телом. Артур разглядел смутные очертания трубы. Он слышал запах коньяка и крови. Мужчина с тупым предметом помялся на месте, глядя в одну точку, пока не прохрипел:
– О-о-у… Франк… Франк, Франк!
Он ещё раз замахнулся, целясь в голову. Жертва вздохнула и слабо отмахнулась, снова обмякла. Артура затрясло – и совсем не от холода. Он вышел из укрытия и, замахнувшись кейсом, стукнул мужчину по голове. Тот отлетел в сторону, обронив трубу. Она с грохотом ударилась о стену, он же чудом устоял на ногах и, вытянув перед собой руки, навалился на Артура. Они кубарем полетели в сторону дороги. Артур почувствовал, как пуговицы пальто отлетели в сторону: руки подбирались к его горлу. Его душил запах алкоголя, который он так тяжело переносил. А руки… они не душили его, а сдирали кожу с шеи и с лица. Санитар потянул пьяницу на себя, дёрнул за волосы и повалил его в сторону. Тот со стоном рухнул лицом вниз и не шевельнулся.