Хроники бездны - 3
Шрифт:
– Неужели?
– усмехнулся отец.
– Эти твари ожили и начали расползаться по лаборатории?
Нина серьёзно посмотрела на него.
– Почти угадал. Только наоборот: все образцы вдруг разложились. Я имею в виду, что они за несколько минут, буквально на моих глазах, превратились в гнилое месиво. Пришлось вынести всё на помойку. Ну, кроме маленькой пробы, конечно, - её я исследую завтра.
– И как ты это объясняешь?
– спросил Леонид Андреевич.
– Похоже, в телах моллюсков содержится некий фермент, задерживающий разложение тканей. Но когда
– Для чего это может быть нужно?
– спросил Антон.
– Пока не представляю. Возможно, эти моллюски съедают погибших собратьев, и фермент позволяет им иметь запас пищи.
– Вряд ли, мам.
– Почему?
– Если они используют для захвата пищи щупальца, значит, суют их во время еды в рот - следовательно, не могут переваривать себе подобных.
– Чёрт, ты прав! Как это я не сообразила?
– И на старуху бывает проруха, - философски вставил Леонид Андреевич.
– Вы ведь ещё не проходили кишечнополостных. Откуда ж ты...
– Мам, это из школьной программы.
– Неужели?
– Ага. Урок про гидр. Ну, которых в аквариуме держат. На деревья похожи.
– Я знаю, кто такие гидры. Да, ты прав: эти моллюски не могут быть каннибалами. Иначе они бы переваривали собственные забытые во рту щупальца.
– Как ты собираешься исследовать фермент? Тем более, если он расщепился.
– Честно говоря, не представляю. Я ведь не химик. Думаю, придётся кого-нибудь пригласить. Устроить небольшую конференцию.
– Надеюсь, тебе дадут Нобелевскую премию, - сказал Леонид Андреевич.
– Это здорово бы нам помогло. Купили бы новый мотор для катера.
– Если дадут, обещаю: мы начнём с мотора, - улыбнулась Нина.
– А потом слетаем на Барбадос.
– Почему именно туда?
– Шутишь? Ты знаешь, какая там фауна?
– К счастью, нет.
– Узнаешь, - пообещала Нина.
– Не волнуйся, пап, - вмешался Антон.
– На Барбадосе отличные пляжи. Мама тебя на них никогда не найдёт. Если, конечно, ты сумеешь улизнуть из отеля.
– Да, придётся вам, ребята, самим возиться с тамошними осьминогами, а я займусь сёрфингом и оккупирую SPA-салоны.
После ужина Нина отправилась на кухню мыть посуду, оставив сына и мужа вдвоём.
– Знаешь, я не понимаю, как вы можете увлекаться всеми этими тварями, - проговорил, взглянув на Антона, Леонид Андреевич, - но чувствую, что вам это действительно нравится. Иногда вы меня даже восхищаете. Забавляете, но восхищаете. Ты действительно хочешь cтать учёным? Биологом?
– Да, пап.
Леонид Андреевич кивнул. Он надеялся, что сын выучится на инженера, врача или юриста. Но нет, так нет. В конце концов, ему ведь жить.
– Всё ещё попахивает, - сказал он, подойдя к раскрытому окну.
– Уже не так, но приятной атмосферу в городе пока не назовёшь.
– Да уж, - согласился Антон, обрадованный тем, что отец не стал развивать тему его образования.
Довольно и тех баталий, которые он выдержал, закончив школу.
– Надеюсь, к завтрашнему дню вся вонь выветрится. Не может же она остаться в городе навсегда, - усмехнувшись, Леонид Андреевич вышел из комнаты.
Проводив отца взглядом, Антон сел на подоконник и ещё минуты две наблюдал за тем, как на фоне синего неба полосы дыма постепенно тают по мере приближения к горизонту. Звёзд не было, и это казалось странным: прежде над городом они всегда светили целыми россыпями - за исключением ночей, когда их скрывали тучи, конечно. Но сейчас тучи отсутствовали. А звёзды всё-таки пропали.
***
Антон проснулся в половине первого. Странный шаркающий звук заставил его поднять голову и прислушаться. Он мог бы поклясться, что кто-то ходил, причём совсем рядом - может быть, даже в его комнате. Взглянул на электронные часы, стоявшие у изголовья на тумбочке. Секунды в виде двоеточия размеренно мигали. Угораздило же проснуться - теперь попробуй усни опять. Антон вздохнул. Поворочавшись, устроился поудобней и решительно закрыл глаза.
Шарканье раздалось совсем рядом. Кто-то стоял возле кровати.
Антон резко обернулся.
Старик с бледным лицом смотрел на него, опираясь на бамбуковую трость.
– Доброй ночи, - проговорили губы и тут же растянулись в странной, неприятной ухмылке.
Антон знал прадеда только по старым, коричневым фотографиям. Кажется, он был директором царской гимназии - до революции. Что с ним стало потом, парень понятия не имел. Но это был точно он: безукоризненный костюм-тройка, белая сорочка, пышный галстук, ухоженные руки, покоящиеся на бронзовом навершии трости.
– Сегодня замечательная ночь, - продолжал призрак, чуть качнувшись на каблуках взад-вперёд.
– А следующие будут ещё лучше. Хочется пройтись по городу, подышать прохладным морским воздухом, - старик причмокнул и чуть прищурился.
– Скоро мы все станем едины. Живые и мёртвые. Это будет справедливо, как думаешь?
Антон молчал, понимая, что видит сон. Было жутко и в то же время интересно: надо же, прадед - совсем как живой, только пахнет от него… тиной почему-то.
– Молчишь?
– мертвец понимающе покачал головой.
– Я тоже молчал. Долго. Но скоро заговорю. Ещё посмотрим, кто из нас будет красноречивее, - он снова продемонстрировал гнилые зубы.
Антон хотел было спросить, откуда прадед взялся, но призрак, словно угадав его намерение, приложил к губам костлявый палец. А затем подался вперёд, протягивая руку к одеялу.
– Тебе не жарко? Не жарко? Эта ночь слишком душна.
Старик вцепился в одеяло и потащил к себе. Антон, не в силах пошевелиться, наблюдал за тем, как постепенно обнажаются колени, голени, ступни.
– А нам холодно, - посетовал старик.
– Всё время. Земля сырая.
Едва накинув себе на плечи одеяло, он начал таять. Антон поджал ноги, чувствуя, как промозглая сырость заполняет комнату и пробирает до костей.