Хроники Черного Отряда: Книги Мертвых
Шрифт:
– Проводи этих двух внутрь. Будь деликатен, – возможно, с ними захочет поговорить кто-нибудь высокопоставленный и могущественный.
Я надеялась, что не выдала себя, вздрогнув. Попасть во дворец я и сама хотела, но мне не приходило в голову, что его хозяева могут заинтересоваться: не заметили ли чего-нибудь важного две женщины из городских низов, чуть ли не из касты неприкасаемых.
8
Напрасно
Поняв, что никакой выгоды не будет, Джауль утратил к нам интерес.
Спустя несколько часов мы все же оказались внутри. Тут по-прежнему царило возбуждение и носились тысячи самых нелепых слухов. Предводители княжеской гвардии и серых пригоняли все новые отряды надежных бойцов и рассылали по казармам регулярной армии соглядатаев – а вдруг солдаты как-то замешаны в нападении?
В это время Минь Сабредил и ее идиотка-золовка уже усердно трудились. Барунданди велел им навести порядок в комнате, где собирался Тайный совет. Там все было перевернуто вверх дном. Будто кто-то вышел из себя и принялся крушить все вокруг.
– Сегодня придется хорошенько поработать, Минь Сабредил. Утром пришло совсем мало народу. – Судя по голосу, Барунданди был изрядно расстроен. Из-за налета большинство поденщиков разбежались, а значит, ему достанется меньше мзды. Пройдохе даже в голову не приходило поблагодарить судьбу за то, что вообще остался жив. – Как она, в порядке?
Он имел в виду меня, Саву. Я все еще вздрагивала, причем весьма натурально.
– Все будет хорошо, пока я рядом. Не стоит отправлять ее сегодня туда, где она не сможет меня видеть.
– Ладно, работы и здесь хватит, – проворчал Барунданди. – Только глаза господам не мозольте.
Сабредил отвесила легкий поклон – что-что, а глаза не мозолить она умела. Та еще скромница.
Минь усадила меня за двенадцатифутовой длины стол, навалила передо мной гору ламп, подсвечников и всего прочего, чем недавно здесь швырялись в ярости. Я заставила себя полностью сосредоточиться на работе, как и полагалось Саве, и принялась их чистить. Сабредил приводила в порядок пол и мебель.
Люди входили и уходили; хватало среди них и важных персон. Никто не обращал на нас внимания, только главный инспектор Чандра Гокле в сердцах отшвырнул пинком Сабредил, которая скоблила пол как раз там, где ему захотелось пройти.
Сабредил, вернувшись в коленопреклоненную позу, робко извинилась. Гокле было на нее наплевать. Она принялась вытирать разлившуюся воду, не проявляя никаких эмоций. Минь Сабредил привыкла к такому обращению. Но у меня возникло подозрение, что в этот момент Кы решила, кто из врагов попадется к нам в руки следующим
Появились Радиша с Протектором и уселись на свои места. Вскоре, точно из воздуха, возник Джауль Барунданди – чтобы увести нас. Сава, казалось, не замечала ничего, сосредоточившись на подсвечнике.
Торопливо вошел высокий капитан-шадарит.
– О великие, согласно предварительному подсчету, погибло девяносто восемь и покалечено сто двадцать шесть человек, – сообщил он. – Часть раненых умрет. Министр Лебедь не найден, но многие тела так сильно обожжены, что это затрудняет опознание. Те, в кого попадал огненный шар, вспыхивали, точно сальные факелы.
Капитану стоило немалых усилий сохранять спокойствие. Совсем молодой, он наверняка до сих пор не сталкивался с последствиями реального боя.
Я продолжала работать, изо всех сил стараясь сохранять образ. Мне не случалось находиться так близко к Душелов ни разу за пятнадцать лет, с тех пор как она держала меня в плену. Не слишком приятные воспоминания. Дай бог, чтобы она меня не узнала.
Я вдруг вспомнила о своем внутреннем убежище, где тоже ни разу не бывала после плена. Петли на дверях заржавели, но я все же пробралась туда и теперь могла ни о чем не волноваться, пока оставалась Савой. Сосредоточенность и самоуглубленность не мешали следить за происходящим вокруг.
Протектор внезапно спросила:
– Кто эти женщины?
Барунданди завилял хвостом:
– Простите, о великие. Моя вина. Я не знал, что эта комната может понадобиться.
– Отвечай на вопрос, дворецкий, – приказала Радиша.
– Конечно, о великая. – Барунданди поклонился чуть не до полу. – Женщина, которая моет пол, – Минь Сабредил, вдова. Вторая – ее дурочка-золовка Сава. Они не служат во дворце постоянно, мы даем им поденную работу согласно благотворительной программе Протектора.
– Такое ощущение, будто я видела одну или, может быть, даже обеих прежде, – задумчиво проронила Душелов.
Барунданди снова низко поклонился. Этот внезапный интерес испугал его.
– Минь Сабредил работает здесь много лет, Протектор. Сава помогает, когда ее разум проясняется настолько, что можно поручать ей несложные задачи.
Я чувствовала, что он решает для себя вопрос, стоит ли упомянуть о том, что мы непосредственные свидетельницы утреннего нападения. Затем я так глубоко ушла в себя, что пропустила происходившее в течение нескольких минут.
Похоже, Барунданди пришел к выводу, что лучше помалкивать. Может, опасался, что при более тщательном допросе вылезет наружу тот факт, что мы вынуждены отдавать ему половину своего ничтожного заработка за право выполнять работу, от которой руки превращаются в кровоточащие, ноющие клешни.
В конце концов Радиша сказала ему:
– Уйди, слуга. Пусть они работают. Сейчас здесь не будет решаться судьба империи.
И Душелов махнула рукой в перчатке, прогоняя Барунданди, но внезапно остановила его и осведомилась: