Хроники Дерини
Шрифт:
Над берегом сгустился туман, и, лишь подъехав к причалу, Морган и Дункан увидели высокую мачту «Рафаллии», проступавшую в серой, унылой пелене. Парус, блестяще расшитый и украшенный, был свободно свернут вдоль единственного длинного рея; черно-зеленый штандарт Моргана на коротком древке был закреплен на корме. Они увидели, как матрос поднимает на мачту флаг Келсона — малиново-золотой на фоне серого утреннего неба.
«Рафаллия» была не самым большим из кораблей Моргана, хотя при водоизмещении в сто пятьдесят тонн это судно было одним из прочнейших. С клинкерной обшивкой (как говорят моряки),
Если же было безветрие или ветер дул не в том направлении — всегда оставались весла. И даже без парусов «Рафаллия» могла достичь Орсальского удела и вернуться обратно меньше чем за день.
Поднимаясь вместе с Дунканом по сходням, Морган снова взглянул на мачты и увидел, что матросы уже карабкаются по реям и закрепляют оснастку, готовясь к отплытию. Дозорный вел свое наблюдение с площадки на вершине мачты; Морган видел яркие матерчатые шапочки матросов, снующих по нижней палубе. Он очень надеялся, что сегодня им не придется идти на веслах, рассчитывая прибыть на место до полудня.
Когда он с досадой думал о том, что путешествие может затянуться, к нему подошел высокий человек в коричневом кожаном костюме и плаще с малиновым воротником. На нем была кожаная капитанская фуражка с зеленой кокардой — знаком морской службы герцога. Он улыбнулся Моргану. У него была жесткая, ржавого цвета борода и такие же усы, которые топорщились при разговоре.
— Доброе утро, милорд! — сказал он, оглядываясь вокруг, как будто холод раннего утра и туман доставляли ему несказанное удовольствие.— Разве не прекрасное утро?
Морган приподнял бровь.
— Конечно, если вам нравится плыть вслепую, Генри. Хоть ветер-то будет или придется идти на веслах?
— О, ветер подымется,— утешил его капитан.— И вообще, судя по всему, сегодня будет неплохой денек для морского путешествия. Только одно может затруднить отплытие... Сколько всего людей вы берете с собой на борт?
— Всего девять,—сказал Морган, обернувшись.—Да, я не представил — это мой кузен, монсеньор Дункан Маклайн. Дункан—Генри Кирби, капитан «Рафаллии».
Кирби приподнял фуражку за козырек.
— Счастлив видеть вас, монсеньор.— Он повернулся к Моргану.— Готовы ли ваши люди подняться на борт, милорд?
— Разумеется. Сколько до отплытия?
— О, четверть часа или около того. Мы снимемся с якоря, как только все будут на борту.
— Отлично.
Морган обернулся, подал знак группе людей, стоявших на причале, и вслед за Дунканом и Кирби ступил на борт корабля. За ними по сходням поднялись лорд Гамильтон и с ним маленький отряд — всего семь человек.
Гамильтон выглядел сегодня увереннее, здесь он чувствовал себя на своем месте, будучи солдатом, а не придворным. Общение с Гвидионом и прочими, подобными ему,
Мастер Рандольф впервые путешествовал на корабле с герцогом, и его добродушное лицо сияло от восторга при мысли о предстоящих приключениях. Он был всего лишь лекарем, и его редко впутывали в настоящие придворные интриги, и то, что Морган взял его с собой в эту поездку, безмерно удивляло и радовало Рандольфа.
Рядом с ним стоял Ричард Фицуильям, оруженосец короля, приехавший с Дунканом из Ремута. Ричард тоже был в восторге от возможности увидеть наяву легендарный Орсальский двор. К тому же он боготворил Моргана, который некогда учил его в Рему-те военному искусству. Преданный герцогу всей душой, он не раз рисковал нарваться на грубый ответ или даже физическую расправу, защищая своего учителя от клеветы.
Еще на борту находилось четверо офицеров из личной охраны Моргана, которым предстояло быть не только почетным эскортом, но и военными советниками на том стратегическом совещании, что было главной целью визита.
Эти люди, находясь в подчинении лорда Гамильтона, будут командовать местными силами, когда Морган отправится на север, чтобы возглавить королевские войска. Поэтому их присутствие при обсуждении вопросов, касающихся обороны Корвина, просто необходимо.
Когда все были на борту, два человека в голубых штанах и полосатых куртках убрали сходни и натянули леера. К тому времени подул бриз и стало проясняться.
По команде Кирби матросы отдали швартовы и начали ставить паруса. Дюжина гребцов отвела судно на пятьдесят ярдов от причала, и когда они миновали последний из стоявших на рейде кораблей, судно развернулось и паруса наполнились ветром.
Бриз усилился; вскоре «Рафаллия» вышла из залива и стала набирать скорость. Пройдя несколько сотен ярдов, она сделала изящный разворот и взяла курс на столицу Орсальского удела. Если ветер не изменится, меньше чем за четыре часа они успеют вернуться, пусть даже на обратном пути придется идти на веслах.
Как только курс был взят, капитан Кирби позвал Моргана, Дункана и Рандольфа на корму. Хотя «Рафаллия» была торговым судном, она имела боевые площадки и на корме, и на носу. Рулевой направлял движение корабля веслом, закрепленным в правой части такой площадки, но остальная ее часть была в ведении самого капитана и использовалась им для отдыха и обзора.
Матросы принесли стулья, обитые форсинской кожей; рассевшись, все четверо почувствовали себя более уютно. Солнце совсем вышло из-за облаков, туман рассеивался над обрывистым берегом удаляющегося Корота. Гамильтон, четыре лейтенанта и молодой Ричард праздно прогуливались по главной палубе, тогда как все остальные не занятые сейчас члены экипажа отдыхали в узкой галерее для гребцов, проходящей вдоль бортов. Один впередсмотрящий стоял на носовой площадке, а другой расположился в «вороньем гнезде» на вершине мачты. Огромный парус с изображением Корвинского грифона закрывал собой большую часть неба.