Хроники Единорога. Охота
Шрифт:
Карский нервно сглотнул слюну. Он уже понимал, в чем заключалась его ошибка. Раз телепатия позволяла читать мысли, любой, кто довел до аварии Томека, мог вытащить из его мыслей информацию относительно лица, которое заказало проверку доказательств.
– Только с нами у вас имеется какой-то шанс на то, чтобы выжить и отомстить за коллегу, - прибавил Мундек, видя, что полицейский до сих пор сражается с мыслями. – Теперь вы не можете отступить.
– Похоже на то, что у меня нет выхода...
– Хотелось бы сказать, что я рад. – Лис поднял обе руки в жесте извинения, - вот только цена, за которую я обрел в вас союзника, мне этого не позволяет...
Карский со злостью поглядел на телепата, но, прежде чем успел открыть рот, чтобы ответить, девушка в красном клетчатом платьице склонилась над столиком, ставя перед ним новый стакан воды, а перед Мундеком – покрытую капельками росы рюмку с водкой.
– И все-таки фокус-покус, - буркнул полицейский.
– Когда гибнут хорошие люди, ничто другое не считается, - отрезал Лис. – За ушедших приятелей, - одним движением он опустошил рюмку и облизал запекшиеся губы. Он сам чуть не утратил над собой контроль, когда услышал слова Карского, но ни за что не мог показать ему, как боится.
– В такие минуты я жалею, что совершенно не выпиваю, - полицейский вздохнул и взял воду.
– Нечего жалеть... Лис вытащил сигарету и постучал ею по столешнице, стараясь, чтобы этот жест выглядел естественно, что при дрожащих пальцах было совсем даже нелегко. – Выпивка и курево – это признаки слабости. Выступать против жизненных трудностей на трезвую голову – вот для этого необходимо обладать настоящей храбростью.
– Наверное, нам следовало бы вернуться к нашей теме...
Карский, скорее всего, уже взял себя в руки, профи до мозга костей.
– Правильно. – Мундек прикурил и затянулся первым дымом. – Как быстро вы сможете собрать сюда своих ребят?
– Самое позднее, через полчаса они будут на месте, - немного подумав, ответил полицейский.
– Отлично. Нам понадобятся шесть человек. Три группы. Седьмого отошлите домой. Будет лучше, если бы ваша жена с дочками на какое-то время исчезли из поля зрения. Мундек еще раз склонился над столиком. – Пускай едут куда-нибудь, на неделю, возможно даже дольше, и пускай никто, даже вы, не знает места их пребывания. Они должны забрать всю наличность, которой вы располагаете. С этого момента и вплоть до отбоя нельзя пользоваться ни кредитными карточками, ни документами...
– Вам не следует мне все это объяснять, какое-то время назад я работал по программе охраны свидетелей. – Анджей вынул мобильный телефон. – А что с оружием?
– Ну что же... – Лис глянул на висящие в глубине бара часы. – Где-то через час у меня договоренная встреча с солидным поставщиком. Что же касается вашего приятеля...
– Да?
– Не хочу пробуждать ваших надежд, но... – Мундек нервно облизал губы. – Прошу позаботиться о том, чтобы его не отключили от аппаратуры. Но на сей раз прошу быть осторожным. Возможно еще не все потеряно.
Киевский уже с десятый раз проверил служебный "глок".
– Успокойся, - положил ему на плечо руку Дзик. – А не то еще яйца себе отстрелишь.
– Ты понимаешь, все это меня чертовски достает, - охнул толстяк, втискиваясь поглубже в сидение. – А в особенности – ожидание.
– Дыши поглубже, Щепочка. Это тебя успокоит.
Аспирант процедил эти слова с трудом. У него самого были проблемы с сохранением спокойствия, не помогала даже жевательная резинка. Два дня ожидания. Две бессонные ночи. На сей раз он не отцепится.
– Можно тебя кое о чем спросить? – Киевский сильно нагнулся вперед, всовывая голову меду сидений.
– Если хочешь пойти в сортир, ответ звучит: нет!
Дзик поглядел на подчиненного с отвращением. Главный подлиза в отделении так же годился для операции как боа-душитель для галстука. Филипп терпел его только лишь потому, что толстяк доносил обо всем, а знал он и вправду много.
– Нет. Я хотел спросить не про сортир.
– Тогда слушаю.
– Почему пан аспирант так сильно желает схватить этого человека?
Дзик отложил бинокль, с помощью которого проверял окрестности входа в торговый центр.
– А тебе какое дело?
– Да вот так себе размышляю. Мужик вам так прислужился, камень с сердца снял... Лично я бы ему только спасибо сказал.
Филипп поглядел на Киевского с сожалением.
– Одна ласточка весны еще не делает, - сказал он и разблокировал двери "тойоты". – Тебе пора.
Мундек поглядел на часы. Без десяти четыре, пора идти. Он заплатил по счету и направился в сторону десятка стеклянных дверей. Подобные места его увлекали. Монументальные храмы мамоны. Заполненные до краев храмы новой веры. А в настоящих домах божьих теперь пусто, подумал Лис, глядя на протекающую вокруг него людскую реку. Хотя еще десять лет назад это казалось невероятным, алчный клерикализм проветрил ее намного эффективней, чем пятьдесят лет коммуны. Сегодня, особенно в крупных городах, они ничем не отличаются от соборов Парижа, Дублина, Мадрида. И походят, скорее, на музеи, чем на места распространения веры. Их роль беруь на себя всемогущие гипермаркеты. Это в них каждое воскресенье тянутся паломничества миллионов заработавшихся поляков. Люди приезжают семьями, даже из отдаленных местностей. Окутанные парами благовоний из испытанных дезодорантов, они проводят целые вечера, молясь алтарям полок, заполненных кучами рекламируемой продукции. Бросая банкноты, они добровольно жертвуют кассирам в такт мимолетных песен верховных жрецов безвкусицы, звучащих из невидимых динамиков. Исповедуются, признаваясь в грехах гордыни и обжорства, когда требуется застегнуть пуговицы в исповедальнях, называемых здесь примерочными. Измученные умерщвлением плоти, они жадно потребляют тело Господне в десятках уютных трапезных, плотно рассеянных вдоль главного нефа универсама. Вечерами же, когда приходит время покаяния, они толкают тележки, заполненные новоприобретенными грехами, прямиком в собственные дома.
Одного все еще не хватало святыням мамоны. Вечной прохлады мраморных интерьеров, столь ценной в летнюю жару.
Задумавшись, Мундек позволил захватить себя реке потных тел. Кондиционеры в застекленном атриуме явно не справлялись. Но на улице, сразу же за раздвижными дверями, было еще жарче.
– Кого я вижу...
В нескольких шагах перед Мундеком остановился высокий блондин в застиранных джинсах и сказочно цветастой рубашке, похотливо обтянутой на громадном брюхе.
– Пан Киевский, как мне кажется. – Лис улыбнулся, как будто бы увидел старого приятеля. – А куда же подевались ваши дружки?
– Это какие еще дружки? – Щепочка, следует признать, умел замечательно притворяться. Если бы не талант телепата, Мундек точно обманулся бы его невинной миной.
– Те самые, которые стоят где-то за мной, в толпе, с зудящими пальцами на спусковых крючках.
Мундеку не нужно было особенно тратить силы, чтобы выявить мусоров. Через пару секунд он локализовал шесть оперативников. Некоторые стояли поблизости, другие постоянно перемещались в потоках человеческих тел, чтобы как можно меньше бросаться в глаза.