Хроники Эвелин. Молчание Церрека
Шрифт:
Но Эв опередила его! Оклемавшись быстренько, поняла, что существо тормозит их движение. Надавив на штурвал, ещё раз, аппарат рванул быстрее, желая спрыгнуть с обрыва. Рик снова выронил оружие, – упало за сиденье. А существо опустило туловище на поверхность передка, и поползло к стеклу, как жаба, руками-присосками хватаясь за элементы корпуса.
С первого обрыва спрыгнули прямо… пролетели почти незаметно, провалившись в кучу на следующем пороге. Переднее стекло, в момент, оказалось скрыто за внезапной волной лёгких осадков, но в движении их сдуло в стороны. Но тварь, как будто прикипела! Ни вибрации, ни прыжки и следующие более резкие толчки, вместе с
Как же его сбросить? Марсоход летел, набирая скорость; то подпрыгивал вверх, отрываясь от более крутых обрывов, то проваливался в глубокие ванны снега, зарываясь внутрь перед новым полётом. Эв уже не знала как на него повлиять: штурвал дёргала, попеременно, отзываясь на резкие толчки более ярко и болезненно, чем Рик; то наоборот – бросала всё из рук, и готовилась к ещё одному столкновению с горой снега, или ледяными валунами, вооружённые острыми гигантским копьями. Которые бессильны перед кинетической энергией вездехода, и рассыпались, вдребезги, поливая крупным градом лобовое стекло.
А существу, как будто бы и в радость! Такая прогулка по нраву… Оно почти достигло своей цели: перед ним – большой прямоугольник, состоящий из стекла, который, хоть и на мгновение, но стал преградой. Движения прекратились, но вот взгляд – он был нацелен подчинить себе её разум.
Сможет ли выдержать, на этот раз? Сможет ли выстоять перед желанием остановить машину, распахнуть дверцы, и протянуть свою ладонь, дабы воссоединились криогены? Остановить – это вряд ли, – марсоход не управляем, да и движения её правой руки добились того, что несётся по кромке, хоть и последнего, широкого, но слишком высокого обрыва, следом за которым их встретит «минное поле», состоящее из сотен тысяч ледяных высоких пиков.
Превозмогая боль в висках, и пульсацию на шее, свободной рукой надавила на штурвал сильнее, из-за чего вездеход потянуло вниз, – правая сторона, вместе с колёсами, провалилась в невесомость, а левая изо всех сил пыталась выбраться из тупика, продолжая цепляться огромными колёсами за ускользающий край. Понимая, что всё бесполезно, она выбросила из рук штурвал, дабы ухватиться за голову крепче, готовясь к свободному полёту.
Полёт был долгий, но совсем не лёгкий. Пролетев метров двадцать, в воздухе перевернуло раз, и боком снёс огромную глыбу льда, являющаяся лишь маленьким порогом гигантской скалы. Это не остановило, а породило едкий писк, аварийные сигналы борткомпьютера, говорящие о серьёзном повреждении шасси. В кабине же, воцарился хаос, и все не закреплённые предметы встряхнуло так, что тяжёлые и острые атаковали пассажиров. Существо же, слетело в одну из сторон, ладонь которого успела примёрзнуть к острому носу вездехода.
Второй пролёт не был слишком затяжной, но ознаменовался несколькими кувырками, встряхнувшие тело марсохода так, что, подскочив, покатился кубарем с более пологой горы, при этом, сшибая на своём пути всё, состоящее из льда. Даже многовекового. Эва спасалась как могла: попеременно, меняя опору, хваталась то за поручни, то упиралась ладонями в потолок, копируя напарника, при смене положения; получая удары тяжёлыми предметами, хваталась за голову, рефлекторно, желая защититься от столкновений. Тому же было всё равно – упёршись ладонями в потолок, рычал неистово, как зверь.
Но вот существо… – оно, куда-то, делось.
Скатившись, кубарем, к гигантской воронке одного из колодцев ледника, вездеход скользнул по шершавой поверхности боком. Скольжение продолжилось до тех пор, пока гигантская дыра не «засосала» к себе внутрь. Там оказалось темно, но полёт не был настолько губительным для аппарата – высохнув давно, стенки ледникового колодца обзавелись достаточно мягкой прослойкой ежегодной намерзающей влаги, что вездеход отскакивал от стен, как мячик.
Его внутренняя форма не являлась строго вертикальной, а копировала черты атмосферного торнадо, которые, пребывая в тонком и нестабильном состоянии, был похож на извивающегося червя, суживающийся к окончанию колодца, переходя в горизонтальное положение.
Скорость скольжения снизилась до каких-то пяти километров в час, но пространство кабины, вовсю, переполнено красно-жёлтыми индикаторами передней и потолочной панели, пульсирующие в такт с голосом бортового компьютера, говорящий о серьёзных повреждениях систем управления.
Скатившись к воронке ледника, они избавились от существа, яростно желающее вернуть криогены, благодаря которым Эвелин имеет организм, идеально приспособленный к существованию в экстремальном холоде. Но провалились на глубину более девяносто метров, от поверхности ледника; попали в лабиринты льда, известные бесконечными пещерами, коварными и неизведанными полостями, которые не менее опасны криоморфа. Но именно так ей подсказало внутреннее чутьё. Ничего с собой поделать не смогла, потому что разум слишком слаб, чтобы реагировать на вызовы. Девственный, неполноценный.
«Внимание, приготовиться к отключению Ядра Энергии, – защитите органы дыхания и кожные покровы от вероятного холода»! – голос компьютера оповестил о перезагрузке системы жизнеобеспечения.
2065 год «Система Обороны» и Корпорация «Айзек»
Невысокий мужчина стоял в вестибюле совершенно один. Помещение было огромным, но пустынным, и отполированный до блеска пол ретранслировал ему невзрачные черты лица: длинный нос и низкий подбородок, из-за чего его профиль казался безвольным, не мужественным; худые губы, слипшиеся в одну тонкую линию. Редкие волосы, мостиком зачёсанные назад, хоть как-то, прикрывающие плешь, расположившаяся на темени.
Прекратив всматриваться в свой собственный взгляд, он сделал пару шагов навстречу кошке, что следила за каждым его движением. Животное имело высокие и острые уши, вытянутую шею и раскосый взгляд. Но дотронуться к пушистой голове себе не позволил, а тихие шаги, остающиеся за спиной, нервозно отражались в голове, ибо секундная стрелка часов могла быть предвестником чего-то судьбоносного.
Совсем недавно, оставив прошлое на съедение времени, подняв на руки любимого члена семьи, он решил исполнить волю деда, и стать единственным наследником учёного, от которого осталось лишь громкое имя, и огромный дом, разложившийся высоко на холме…
Всю жизнь, как и его отец, он считал себя недостойным звания учёного, а предпочитал отдать себя бесконечному «плаванию» в водах тёмного, пугающего космоса. Был он мечтательным, романтичным, немного ранимым человеком, но с прекрасным видением будущего, в котором много света, заражающий планеты жизнью… где нет насилия, мрака, и безумия душ людских, а есть только «тёплый» мир, – единственный, штучно образованный континент, берега которого превратились в высокие защитные стены, препятствующие проникновению варварского холода, окружившее со всех сторон.