Хроники инспектора Ротанова
Шрифт:
Затем, не мешкая ни минуты, действуя четко и слаженно, десантники выгрузили из корабля все снаряжение.
Ни взрыва, ни возгорания, к счастью, не произошло. Горячечная, послепосадочная суматоха постепенно стихла, и они получили возможность осмотреться и подвести первые итоги.
Катер, напоминавший выкинутое на берег после шторма судно, стоял, накренившись на один бок, метрах в ста от береговой линии океана, лениво и равнодушно катившего свои волны к пустынному берегу. Левая посадочная опора была согнута, и казалось невероятным, что корабль не опрокинулся. Еще большей удачей показалось Ротанову то, что они не угодили в воду. На последних
Зарудный, покончив с разгрузкой, подошел к Ротанову, безучастно сидевшему на ящике со снаряжением, и присел рядом.
— Вам не кажется странным, что нас никто не встречает? Нас увело в сторону от космодрома, но они определенно должны были заметить нашу аварийную посадку.
Подошел Хорст со своей неизменной трубкой и тут’ же вступил в разговор, было видно, что его приводит в детское восхищение раскинувшийся перед ними пейзаж планеты.
— Могли и не заметить. В таком раю постоянные дежурства на локаторе необязательны. Они никого не ждали. Рейсовых кораблей здесь нет. Посмотрите на это море! Вы видели когда-нибудь такую синюю и прозрачную воду? А небо? Оно словно нарисовано гениальным художником!
— У тебя эйфория от избытка кислорода в атмосфере, — сухо заметил Ротанов. — Посмотрел бы лучше на обшивку нашего модуля!
— А что в ней может быть необычного, после такой экстремальной посадки? Нормальные повреждения.
— Я не о повреждениях. Я о следах зубов.
— В титаните? Ты шутишь?!
— Пойди, убедись сам.
Хорст посмотрел и, вернувшись через несколько минут, молча уселся рядом с ними на пустом ящике.
— А небо здесь и в самом деле красивое, — заметил Ротанов, стараясь разрядить гнетущую обстановку. — На Земле мы успели забыть о том, каким оно бывает. И море… И солнце, и эти зеленые леса, вдалеке, там, за дюнами. Действительно, похоже на рай, если бы не эти зубы, — добавил Ротанов с некоторой ехидцей. Ему не хотелось, чтобы его спутники полностью расслабились под влиянием окружавшей их красоты, но он тут же пожалел, что затеял этот разговор, испортив Хорсту первое впечатление от его исполнившейся мечты.
На Зарудного этот обмен репликами не произвел особого впечатления. Он лишь пожал плечами и, заявив, что рисунок на обгоревшей обшивке может напоминать что угодно, отправился купаться.
От берега место их неудачной посадки отделяла узкая полоска песка, и Ротанов еще раз поблагодарил провидение за то, что неведомая сила, тащившая корабль все последние метры снижения, не бросила их в океан.
Их катер был способен какое-то время держаться на плаву, но в этом случае им пришлось бы лишиться всего снаряжения и тяжелого вооружения.
Сжимая в руках бластер, Ротанов думал о том, что оружие на этой планете почему-то не приносит привычного чувства уверенности, возможно, в этом повинны загадочные следы на обшивке катера… Слишком велики были зубы, их оставившие.
Ротанов в одиночестве остался сидеть возле челнока, остальные разбрелись кто куда, многие отправились купаться. Люди сбрасывали напряжение после аварийной посадки и, как дети, радовались опьяняющему, насыщенному кислородом воздуху, теплому солнцу, уже заставившему всех десантников расстаться с защитной одеждой. Даже оставленный Зарудным дежурный избавился от своего снаряжения, и на его лице читалась откровенная зависть к тем, кто теперь плескался в океане.
Они вели себя слишком беспечно. Ротанов с сожалением подумал о том, что у него нет оснований
Странно, конечно, что их не встретили, но Зарудный прав, дежурный на космодроме мог просто проморгать их посадку, если он вообще там был, этот самый дежурный.
Раздумья Ротанова прервала подошедшая Линда. Она закончила подбирать для себя легкую куртку из вороха одежды, выгруженной из катера, и теперь пристроилась на краешке его ящика.
— А ты почему не купаешься? — спросил инспектор.
— У меня нет купальника, а здесь слишком много заинтересованных зрителей.
— За тем мыском тебя никто не увидит.
— Не хочу оставаться одна. Мне почему-то тревожно. Ты не чувствуешь скрытой угрозы за всей этой, слишком уж показной красотой?
— Я всегда стараюсь не давать воли своим первым впечатлениям от новой планеты. Они часто ошибочны и мешают потом объективно воспринимать информацию.
— Ты всегда так рационален?
— Нет. Только когда работаю.
Часа через два Зарудный решил, что пора двигаться дальше. Он приказал своим людям, несмотря на их ворчание и явное недовольство, надеть защитные костюмы, проверить оружие и выстроиться в походный порядок. Похоже, он тоже чувствовал скрытую угрозу в этом «курортном» раю.
Двое десантников выдвинулись вперед метров на двести, двое на некотором расстоянии расположились по флангам, и еще двое замыкали колонну. Со сборами было покончено, навьючив на себя стандартный комплект планетарного снаряжения, они двинулись в сторону космодрома.
Линда вначале возмутилась, когда Зарудный предложил ей нести один из рюкзаков, но, не дождавшись поддержки со стороны Ротанова, смирилась со своей ношей.
Идти по жаре, с грузом за плечами для изнеженной девушки — задача не такая уж простая, но Ротанов не хотел с самого начала потакать своей спутнице. Она сама выбрала для себя эту планету, так что пусть привыкает к новым условиям. Позже, когда она выбьется из сил, он ей, конечно, поможет. Но сейчас Зарудный, выделивший ей поклажу наравне со всеми, абсолютно прав. В Федеральном десанте служили женщины — и хотя их было немного, отношение к ним было совершенно таким же, как к военнослужащим-мужчинам.
Первый час пути прошел без осложнений. Они постепенно отдалялись от побережья, миновали зону прибрежных дюн и углубились в солончаки, полоса которых тянулась до самого горизонта, следуя за береговой линией. К счастью, она была не очень широкой, и вскоре отряд вышел к опушке леса.
Зарудный, шедший впереди колонны, выбирал кратчайшее расстояние, стараясь без необходимости не утомлять людей.
За все время пути им не встретилось ни одного животного.
Арома была довольно странной планетой, даже по официальным описаниям. За долгий период эволюции — жизнь на этой планете зародилась несколько миллионов лет назад — ее флора обогатилась сотнями различных видов. Богатейшая растительность покрывала большую часть ее единственного материка, и в этом не было ничего странного при таких идеальных климатических условиях. Недоумение вызывала однобокость эволюции. На Ароме не было животных. Вообще никаких.