Хроники Кадуола
Шрифт:
«Ты забыл, что мы в округе Лютвайлер. Здесь у тебя нет никаких прав и полномочий».
«МСБР придерживается другого мнения».
«Не руководствуйся фантазиями, — посоветовала Заа. — Ты находишься в семинарии. Я контролирую семинарию: такова истина. Тебе придется подчиниться моим требованиям, а не мне твоим. Если тебе это непонятно, очевидно, ты нуждаешься в мозговой терапии».
«Ни в какой терапии я не нуждаюсь. Мне все понятно».
«Я не совсем в этом уверена, выслушав свидетельства Мьютиса и Лайлы. В одном случае ты позволил себе
«Ничего подобного я себе не позволял!»
«...А в другом случае ты проявил жестокость, причинив боль Мьютису — у него распухло ухо, он не перестает жаловаться».
«Абсурдные обвинения!»
Заа пожала плечами: «Суть дела совершенно ясна. Мьютис считает, что ты неспособен к послушанию. Лайлу твое поведение привело в замешательство, и она не может понять, где и каким образом допустила ошибку».
Глоуэну удалось рассмеяться: «Факты таковы: находясь у меня за спиной, Мьютис без предупреждения ударил меня в затылок, и мне пришлось защищаться. Он намеренно спровоцировал драку — думаю, по вашему приказу. В том, что касается Лайлы, я, возможно, позволил себе некоторую галантность — просто от скуки и для того, чтобы добавить хотя бы искорку оживления к ее угнетенному существованию. Мое поведение никак нельзя назвать похотливым. Одержимость сексуальностью на самом деле свойственна Лайле, а не мне».
Заа снова безразлично пожала плечами: «Может быть и так, почему нет? Ты сильный, уверенный в себе молодой человек — впечатлительной девушке ты можешь показаться привлекательным». Заа обвела взглядом подземелье: «В пещере нет никаких удобств, но зато твое содержание обойдется нам дешево. Так как ты отказался платить за проживание, никаких претензий не должно быть. Довольствуйся пещерой».
«Вы хотели воспользоваться документом, подтверждающим мое согласие оплатить расходы, в качестве доказательства того, что я нахожусь здесь по своей воле. Но это не так. Я — узник, а не послушник».
«Разве ты забыл про наш договор?»
«Договор? — Глоуэн ответил непонимающим взглядом. — Ваши условия были неопределенны до бессмысленности. Никакого договора нет и не было. Между тюремщиком и узником не может быть договоров».
Заа рассмеялась — щебечущим легким смехом, похожим на перезвон стеклянных колокольчиков под дуновением ветерка: «В округе Лютвайлер такие договоры действительны и неопровержимы — особенно в том, что касается обязанностей задержанного».
Глоуэн промолчал. Заа настаивала: «Ты помнишь наше соглашение?»
«Вы предложили предоставить информацию в обмен на некие неопределенные услуги, и я не мог согласиться на такие условия. Никакого соглашения не было. После этого вы попытались насильно учить меня мономантическому синтораксису, притворяясь, что таким образом выполняете ваши обязательства, предусмотренные воображаемым договором. Все это очень забавно, но вы, наверное, догадываетесь, что я не принимаю всерьез ни вас, ни ваш пресловутый договор?»
«Непростительная ошибка! Договор нельзя не принимать всерьез».
«В таком случае, предлагаю следующее, — сказал Глоуэн. — Выпустите меня из этой ямы, предоставьте мне требуемую информацию, а затем объясните, чего вы от меня хотите. Если вы попросите возможного, если выполнение вашей просьбы не будет связано с совершением преступления или безнравственного поступка, с нанесением травм или ущерба, если в нем не будет ничего позорного, если оно не займет слишком много времени и не обойдется слишком дорого, я попытаюсь вам помочь».
Заа задумалась: «Обезоруживающе простой план».
«Рад, что он вам пришелся по душе».
«А! Радоваться еще рано — я сомневаюсь в твоей искренности».
Глоуэн попытался понять, что она имеет в виду: «Я достаточно искренне сформулировал свое обещание».
«Гм, может быть. Но в этом необходимо убедиться. Боюсь, что мои сомнения подтвердятся. Подожди минуту — мы продолжим обсуждение этого вопроса».
Заа ушла с балкона и закрыла дверь. Уже через несколько секунд открылась нижняя дверь — Заа вошла в подземелье. Дверь захлопнулась.
«Говорить лицом к лицу гораздо удобнее».
«Пожалуй».
Белая ряса ордины была почти прозрачной — бесполое существо, встретившее Глоуэна у входа в семинарию, преобразилось. В желтом свете фонаря аскетическая резкость ее лица казалась утонченностью, шлем бронзовых кудрей придавал ей пикантность, темные глаза мягко горели. Хотя их разделяли несколько шагов, Глоуэн уловил тонкий аромат духов.
Заа обвела подземелье рассеянным взглядом: «Ты уже успел здесь освоиться?»
«Освоиться с чем? С непроглядной тьмой? Я — Клатток, но я еще в своем уме».
«Посмотри, где ты находишься. Пещера окружена скалой. Ты в самой глубине Поганого мыса».
«Безотрадное местечко, нечего сказать».
«Видишь пьедестал у стены? В тюке на пьедестале подстилка и покрывало. Можешь устроить себе постель».
«Сколько вы берете за постой?»
«Нисколько. Ты можешь спать бесплатно там, где Зеб Зонк лежал в саркофаге из белого нефрита, под тяжелыми завесами из лунных камней и жемчуга».
«Любопытный приют для неимущих гостей».
«Почему ты так думаешь?»
«Общая атмосфера колоритна, но мрачновата. Удобства, я бы сказал, минимальны».
Заа еще раз посмотрела по сторонам: «Аскетическая обстановка, не спорю. Более комфортабельные кельи, однако, обходятся дороже».
Глоуэн потерял интерес к ласковым садистическим шуткам: «Фексели знают, что вы нашли гробницу?»
Заа лениво повернулась и потянулась, разведя руки в стороны, бросила взгляд на Глоуэна через плечо. Глоуэн глядел на нее в полном изумлении.
«Конечно, — сказала Заа. — По какой другой причине они стали бы потворствовать всем нашим прихотям? Так повелось уже давно. Тысячи туристов тратят огромные деньги, слоняясь по степям и надеясь найти сокровище. Мы держим язык за зубами, и фексели нам не досаждают».