Хроники Кадуола
Шрифт:
Чилке спросил у Номини: «Вы, кажется, упомянули, что эти женщины — местного происхождения?»
«В любом случае ни одна из них не приехала вместе с йипами. Некоторые могли прилететь с других планет, увязавшись за рабочими, строившими мост. Почему вас это беспокоит?»
«У них есть дети».
Номини взглянул на возившихся неподалеку голодранцев: «Дети как дети, только уж очень замызганные».
«На Кадуоле йипы не могли иметь детей от женщин другого происхождения». [42]
42
Ситуация,
«Здесь это не так».
«Одно совершенно очевидно, — заметил Глоуэн. — Нет никаких признаков Бардьюса».
«Так я и думал! — весело отозвался Номини. — Но, по меньшей мере, мы могли бы узнать, чем он тут интересовался. Такие сведения часто оказываются полезными». Атташе Двенадцати семей нахлобучил шляпу пониже и расправил бакенбарды: «Позвольте мне провести интервью. Я уже имел дело с этими субъектами и знаю, как найти к ним правильный подход».
Глоуэн не согласился: «И Чилке, и я давно знакомы с йипами. Они гораздо проницательнее, чем вы предполагаете. Было бы лучше, если бы вы оставались, так сказать, на заднем плане».
«Как вам угодно, — сухо ответил Номини. — Но впоследствии не вините меня в своих ошибках».
Все трое подошли к одной из наиболее внушительных хижин — двухкомнатному сооружению с каменными стенами и крышей, выложенной из разносортных пластинок бледно-серого кристаллического сланца. В тенистом внутреннем помещении кто-то зашевелился, и под бледными лучами Тир-Гога появился высокий, хорошо сложенный мужчина с темно-золотистой шевелюрой, золотисто-бронзовой кожей и правильными чертами лица.
«Мы ищем звездолет, который приземлился здесь утром», — сообщил ему Глоуэн.
«Вы опоздали. Он улетел».
«А ты здесь был, когда он приземлился?»
«Был».
«Люди из звездолета, они с тобой вежливо разговаривали?»
«Достаточно вежливо, да».
«Я рад это слышать, потому что они наши друзья, и мы пытаемся их найти. Они не сказали, куда они собирались улететь?»
«Они не делились со мной своими планами».
«Но ты же человек наблюдательный, ты многое подмечаешь и без объяснений».
«Верно. Меня постоянно поражает множество мельчайших деталей, которые люди замечают или предпочитают не замечать, в зависимости от своих предрассуждений».
«Не мог бы ты рассказать, какие детали поразили тебя в людях, приземлившихся на звездолете?»
«Конечно, мог бы — если вы мне заплатите за такую услугу».
«Вполне разумное требование. Командор Чилке, будьте добры, уплатите этому благородному человеку пять сольдо».
«С удовольствием — но только с условием, что мне возместят эту сумму».
«Вы можете ее возместить из средств, выделенных на мелкие расходы».
Чилке передал деньги йипу, принявшему мзду с мрачноватым достоинством.
«Итак, — продолжил Глоуэн, — что происходило здесь утром?»
«Корабль приземлился. Из него вышли несколько человек. Один был капитаном корабля. С ним была женщина — очень высокомерная, как мне показалось. В любом случае, меня это не касается. Эти двое, капитан и женщина, подошли ко мне, чтобы поговорить. Им очень понравился мой дом, и они отметили, что крыша в особенности хорошо выложена. Я объяснил им, что моя женщина устала спать под дождем и настояла на том, чтобы мы устроили укрытие. Она посоветовала мне выложить крышу из камня, потому что это долговечный материал, который в конечном счете позволит мне затратить меньше усилий. Насколько я понимаю, она была права, потому что крыши нескольких других хижин уже несколько раз сдувало бурей, и теперь все начинают понимать, что строить из камня гораздо надежнее. Кто-то из команды звездолета заметил, что это называется «социальной эволюцией», но я в таких вещах не разбираюсь».
«По всей вероятности, он имел в виду изменения в вашем образе жизни», — заметил Чилке.
«Но в этих изменениях нет ничего удивительного! Как могло быть иначе? На Кадуоле мы жили, как рыбы в садке. Намур нас увез, но он большой лжец, и все всегда было не так, как он обещал. Мы оказались вдалеке от дома, нам было тоскливо и одиноко, а он требовал, чтобы мы вкалывали. Представляете?»
«Если бы вы прилежно работали в Тенви, — слегка презрительно произнес Номини, — вы давно уже уплатили бы свои долги и теперь жили бы в прекрасных домах на окрестных холмах».
Йип устремил взор к далекому водопаду за лугом: «Когда йип работает, надзиратель усмехается. Когда йип перестает работать, надзиратель перестает усмехаться. Здесь я работаю на себя. Я приношу камень с холмов, и это мой камень».
«Действительно, налицо социальная эволюция! — заметил Чилке. — Когда ты говорил с Бардьюсом — то есть с капитаном — он не упоминал, куда он собирается лететь?»
«Бардьюс ничего такого не говорил».
Чилке показалось, что в том, как сформулировал свой ответ йип, был оттенок умолчания. «А его женщина?» — спросил он.
«Бардьюс интересовался, не заезжал ли к нам в последнее время Намур, — безмятежно отозвался йип. — «Нет, — сказал я ему, — не заезжал». Тогда женщина повернулась к Бардьюсу и говорит: «Он, конечно, на Розалии; там мы его и найдем».
Больше узнавать было нечего. Собираясь уходить, Глоуэн спросил йипа: «Ты не был знаком с Кеттерлайном или Селиусом?»
«Кеттерлайн? Был такой умп. [43] Селиуса я не встречал, но слышал о нем. Он тоже был умп».
«Ты знаешь, где они сейчас?»
43
Умпы: элитная гвардия на службе умфо, диктатора Йиптона.
«Нет».
Глава 5
1
Из последнего издания «Путеводителя по населенным мирам» Глоуэн почерпнул сведения о сложной географии Розалии и многих других характеристиках и достопримечательностях этой планеты. Восемь больших континентов, не говоря уже о бесчисленных островах, были охвачены сетью морей, лагун, каналов и проливов; местами открытые водные пространства были достаточно обширны, чтобы их можно было назвать океанами. В целом площадь суши на Розалии, диаметром больше двенадцати тысяч километров, была в два раза больше, чем на Земле.