Хроники Кадуола
Шрифт:
«Если он не прилетел, найти его будет трудновато», — согласился Глоуэн.
Они вышли из вокзала на дорогу, залитую рыжеватыми лучами темно-желтого солнца. Под развесистой кроной растущего неподалеку драконова глаза стоял йип, без особого энтузиазма собиравший и поедавший небольшие плоды. Никаких такси не было видно. Примерно в полутора километрах к востоку можно было различить какие-то строения на окраине Портмоны.
Чилке подозвал йипа: «Где все такси?»
«Сегодня никто не приезжает и не уезжает. Почему бы здесь были такси?»
«Само собой. Ты не хотел бы отнести наш багаж в город?»
«Конечно,
«Никто тебя не принимает за дурака. Мы готовы заплатить».
Йип взглянул на два не слишком больших чемодана: «Сколько вы заплатите?»
«Думаю, половины сольдо будет вполне достаточно».
Йип повернулся, чтобы вернуться к драконову глазу, и безразлично бросил через плечо: «Сольдо».
«Хорошо, сольдо — за оба чемодана, отсюда до отеля, сейчас же и в нашем присутствии, а не волоча ноги где-нибудь позади и не усаживаясь на обочине, чтобы передохнуть по пути».
«С вас следовало бы взять побольше за нахальство», — пробормотал йип. Поразмыслив, он не нашел в предложении Чилке ничего, на что можно было бы возразить на разумных основаниях: «Деньги вперед».
«Ха-ха! Кто кого принимает за дурака? Мы расплатимся в отеле».
«Похоже на то, что мне придется верить вам на слово, — ворчал йип. — Вот так всегда — мы, йипы, слишком доверчивы. Наверное, поэтому нас все унижают и оскорбляют».
«Вы чувствуете себя униженными и оскорбленными, потому что вы ленивы», — заметил Чилке.
«Если я ленив, а вы — нет, то каким образом получается, что я несу ваши чемоданы, а вы идете с пустыми руками?»
Несколько секунд Чилке не мог найти объяснение этому кажущемуся парадоксу. Наконец он сказал: «Если бы ты хоть немного разбирался в экономике, ты не стал бы задавать таких банальных вопросов».
«Вам, конечно, виднее».
Все трое зашагали в Портмону по безлюдной дороге под почти безоблачным небом, окруженные бескрайним пейзажем, позлащенным будто пропущенным сквозь кружку с пивом солнечным светом, внушавшим одновременно отраду и печаль. Вдалеке на севере одиноким ровным строем возвышалась дюжина гигантских бахробанов. Пустынное пространство между дорогой и стволами бахробанов заросло пучками осоки и низкорослым кустарником с мясистыми розовыми листьями в форме сердечек, от которых исходил едковатый сухой запах.
«Где ты живешь?» — спросил йипа Глоуэн.
«Там, в таборе» — чуть повернувшись, йип показал кивком головы назад.
«И как давно ты здесь живешь?»
«Не могу точно сказать. Несколько лет, наверное».
«Вы уже построили себе хорошие дома?»
«Нам хватает тростниковых хижин. Если ветер сдует крышу, всегда можно набрать травы и сделать новую».
Наконец они добрались до окраины Портмоны, сначала пройдя мимо довольно роскошных бревенчатых дач в стиле причудливых угловатых тропических бунгало, а затем углубившись в район, застроенный разнообразными постройками — коттеджами, складами и мастерскими, одинаково потрепанными, засаленными и невзрачными. Дорога повернула на юг, и за мостом через пересохшее русло показалась центральная площадь.
Притихший город казался вымершим. На улицах не было машин. У изредка встречавшихся прохожих был какой-то рассеянный вид, будто они сами толком не знали, куда идут и зачем.
С северной стороны площади находились две туристические гостиницы, «Мультифлор» и «Заезжий дом Дарсови», элегантностью архитектуры резко контрастировавшие с непритязательным и непривлекательным окружением. Оба пятиэтажных здания были увенчаны куполами из стекла в латунных переплетах; оба были окружены пышными ухоженными садами, где красовались стройные иланг-иланги, темные кипарисы, жасмин, альмиранте, огненно-красные звездоцветы. Сады, подсвеченные мягко тлеющими зелеными, синими и белыми фонарями, распространяли завораживающие цветочные ароматы.
Рядом, на той же площади, размещались магазины, агентства, продуктовые лавки и бетонное здание Ассоциации торговых агентов. С южной стороны возвышался отель «Уипснейд» — большое беспорядочное сооружение из темных бревен со слегка покосившейся двухэтажной галереей вдоль фасада. Глоуэн заметил также малоприметное сооружение из плавленого камня и стекла, обозначенное бело-голубым символом МСБР. Традиции межпланетной службы безопасности и расследований требовали, чтобы находящиеся в командировке сотрудники наносили визит вежливости в местное отделение и знакомились с его персоналом, причем сразу по прибытии. Обычно Глоуэн не возражал против этого правила. Но в данном случае их появление в городе могло послужить поводом для нежелательного любопытства. С другой стороны, нарушение традиций могло воспрепятствовать немедленному предоставлению помощи в чрезвычайной ситуации. «Успеем зайти туда завтра утром», — решил Глоуэн.
Солнце скрылось за скоплением рваных облаков над горизонтом. Небо окрасилось в чистый прозрачно-лавандовый цвет, которым славилась Розалия. Чилке указал рукой на две гостиницы с северной стороны площади: «Говорят, там неплохо, но их цены несопоставимы с бюджетом разумного человека. В отеле «Уипснейд» скрипят полы и запрещено храпеть во сне, но именно там останавливаются фермеры, когда приезжают в город».
Глоуэн и Чилке зарезервировали номер в отеле «Уипснейд», после чего вышли выпить пива под арочные своды наружной галереи.
На Портмону опустились сумерки. Площадь почти опустела — только владельцы закрытых лавок и магазинов разбредались по домам.
«Не вижу никаких кафе, салунов или ресторанов, никаких концертных залов», — заметил Глоуэн, обозревая центр города.
«Такова политика торговых агентов. Они рассматривают Портмону как коммерческий транспортный узел, где туристы останавливаются только для того, чтобы провести ночь после приземления или перед отлетом. Остальное они считают несущественным».
«Безрадостный городок».
Чилке не возражал: «Молодые люди уезжают отсюда, как только появляется возможность. Здесь постоянно ощущается нехватка рабочей силы».
«У Намура, в принципе, возникла удачная мысль. Но полное пренебрежение йипов к труду превращает любую ожидаемую прибыль в убытки».
«Намур требовал выплаты комиссионных авансом — убытки понесли фермеры, а не Намур».
Глоуэн размышлял о сложившейся ситуации: «Если Бардьюс все еще считает, что Намур его надул, его интерес к местонахождению Намура и социальной эволюции йипов может объясняться злопамятностью и желанием свести старые счеты. Он просто-напросто хочет вернуть потерянные деньги».