Хроники Моза
Шрифт:
– Что???
– сжал кулаки царь, и лицо его от негодования стало почти пунцовым.
– Грязная клевета!!!
Инг-Инг даже невольно попятился назад.
– Хрустальный шар никогда не лжёт!
– оскорбился Элс.
– Лжёт!
– топнул ногой царь Кошмар.
– И вы, вы трое мне лжёте. Давно, давно по вам плачет темница!
Инг-Инг невозмутимо усмехнулся
– Злата - дочь Ирги. Ведь так, Ваше Величество?
– Так, - подтвердил Кошмар.
– А всем известно, что карлики ущелий и шагу не сделают без приказа своей
– Это тоже верно, - пришлось и на этот раз согласиться царю.
– Но при чём здесь...
– А уж если карлики ущелий ночью прилетели на Светлую поляну на ковре самолёте, - перебил Инг- Инг, - стало быть, волшебница Ирга приказала им выкрасть Лесное дитя. Стало быть...
– чародей поднял вверх указательный палец.
– Дочь Ирги Злата и есть Лесное дитя. Со дня на день у Лесного дитя должны были вырасти прекрасные яркие крылья.
– Восхитительные крылья... Но... добрый дух... Нет!
– Кошмар даже не пытался скрыть своей досады и разочарования.
– Вот уж, правду говорят, любовь зла!
Но тут же Кошмар снова принялся взывать к чародеям:
– Хорошо, пусть Лесное дитя... Где теперь её искать?
Дверь с грохотом распахнулась.
Громко звеня шпорами, в залу вошёл Драконтий, самый сильный и жестокий из стражников царя Кошмара.
– Я поймал их, Ваше Величество!
Глава 24
Парнелия вручает Маю венок
– Нет, Моз, пр-равда, если бы мер-рзкая стар-руха пр-ревр-ратила тебя в белого вор-рона, было бы очень кр-расиво, - пытался утешить Моза Альбин.
– Но с чёр-ными пер-рьями, конечно, надо что-то делать. Может покр-рыть тебя мелом?
Но Моз был безутешен. Вдобавок, в новом теле он чувствовал себя очень неуютно и постоянно вертелся, сидя на холке у Жемчужины.
– Кр-рылья вместо р-рук - это так неудобно, того и гляди, свалишься на землю, - сокрушался Моз.
– А ты кр-репче цепляйся когтями, посоветовал Альбин.
– Это р-руки вместо кр-рыльев сплошная мор-рока!
Моз попробовал последовать совету друга, но от боли Жемчужина взбрыкнула и едва не сбросила ставшего вдруг таким ворчливым седока.
– Моз, если хочешь, садись к Альбину, - предложил Май, подставляя другу лукошко.
Моз презрительно вздернул клюв.
– Ещё чего! Я не болен и пр-рекр-асно дер-ржусь в седле!
Май сокрушённо вздохнул. Один ворон в пути это вполне терпимо и порой даже забавно, но два запросто могут свести с ума. Скорей бы добраться до этой горы Нит и расколдовать Моза! Май посильнее натянул поводья:
– Вперёд, мой друг Рассвет!
Не тут- то было!
– Вот пр-ревратись в вор-рона, а потом попр-робуй нестись так быстр-ро!
– возмущённо прокаркал вслед мудрец.
Альбина очень позабавили слова Моза.
– А что? Было бы неплохо. Тр-ри др-руга, тр-ри вор-рона. Только
Этого Моз стерпеть не мог. Никогда он не поднимал на Альбина ни руки, ни даже голоса, но на этот раз, когда тот с неприкрытым злорадством потешается над чужим несчастьем...
Моз прыгнул в лукошко, которое покачивалось у Мая на руке, и от души клюнул наглеца в лоб.
– Кар-раул!
– растерялся Альбин, но не остался в долгу и клюнул Моза в межкрылье.
– Ах, ты так!
Из лукошка полетели чёрные перья.
– Прекратите! Оба! Немедленно!
– пытался образумить друзей Май, но, видя, что никто не собирается прислушиваться к его словам, разнял воронов. Альбина оставил в лукошке, а Моза усадил себе на плечо.
– Тр-рус!
– негодовал Альбин.
– Р-решил одер-ржать победу над р-раненым вор-роном! Не будь у меня пер-ребито кр-рыло, я выдер-рнул бы тебе все пер-рья.
– Перестань, Альбин, - возмутился Май.
– Ты сам виноват. Не надо было обзывать Моза безобразным ворчуном. Моз - мудрец и вправе требовать к себе уважения!
Моз удручённо опустил клюв. Мудрец!.. Ни один мудрец не связался бы с раненым вороном. Разве не для того придуманы слова, чтобы взывать к разуму? А кулаки и клюв в ход пускают только сварливые тупоголовые невежды.
– Кажется, у меня начал портиться характер, - нахохлился мудрец.
– Что вер-рно, то вер-рно, - согласился Альбин.
– Но не р-расстр-раивайся, у всех чёр-рных вор-ронов хар-рактер отвр-ратительный.
– Что ж, вам, чёр-рным вор-ронам, виднее!
– нашёлся Моз, а Альбин, уязвлённый в самое сердце словами мудреца, которые оказались больнее всяких клевков, только бессильно открывал клюв, не находя слов.
Рассвет снова перешёл на рысь, и Моз вцепился когтями в плечо Мая:
– Как говор-рил мой пр-ра - пр-ра - пр-радед, кто тор-ропится, тот напр-расно тер-ряет вр-ремя!
– Кар-р! Никак это твоё жизненноё кр-редо?
– съехидничал Альбин из лукошка.
– Не кр-редо, а мудр-рость пр-редков!
– возразил Моз.
– Нечего сваливать на пр-редков свою тр-русость! А впр-рочем, ты не так уж не пр-рав, - неожиданно согласился с Мозом Альбин.
– От этой тр-ряски даже у меня закр-ружилась голова. А что уж говор-рить о тебе!
– Так мы никогда не доберёмся до горы Нит. Беда мне с этими воронами!
– вскричал Май.
– Ну хорошо... Впереди виднеется лесное озеро, там и отдохнём.
Сквозь ветви деревьев и кустарники просвечивала голубая гладь озера.
Едва забрезжила впереди вода, как Жемчужина обогнала резвого Рассвета, ринулась к водоему. Бедная кобыла устала и хотела пить.
– Ах!
– раздалось за густой зеленью.
Май раздвинул перед собой листву. Перед Жемчужиной стояла перепуганная нимфа. В её огромных от ужаса глазах стояли слёзы, к груди она прижимала венок из серебряных колокольчиков.