Хроники Обетованного. Клинки и крылья
Шрифт:
Где же Пустыня, и как Тааль попала сюда? Если преодолеть колдовской барьер так легко, почему он вызывает столько хлопот у тауриллиан?
Тааль осторожно встала, продолжая вбирать тихую красоту этого места. Здесь было так спокойно, что ей не хотелось думать ни о тауриллиан (которые, возможно, уже где-то поблизости), ни о лукавых духах и боуги, с которыми ей придётся говорить. Переливы неба над головой разбудили в ней новый приступ исконной жажды - хотелось кричать от желания подняться туда, почувствовать в перьях тугое сопротивление ветра...
Но стыдно кричать, когда твои крики
Дневная яркость ещё не до конца покинула небо, и облако на границе синевы с золотом напоминало драконьи крылья. Тааль вздохнула, мысленно посочувствовав Фиенни: как жаль, что он не может покинуть свой мёртвый город и оказаться тут вместе с ней. Ему бы понравилось - а если он был здесь раньше, то наверняка уже нравилось...
Отряхнувшись, она стала спускаться с холма и уже через несколько шагов расслышала первый далёкий звук вне шума ветра и шелеста. Тааль снова замерла - настолько дико это было после всего пережитого. После разорённого гнездовья, глумливых загадок Хнакки, душевных истязаний в пещере Эоле, после знания о войне... Вдали, со стороны леса, играла музыка - какая-то скрипучая и слегка несуразная, слишком тяжеловесная по меркам майтэ, но всё же музыка. Весёлый мотив набирал скорость, обещая сорваться в пляску; слух Тааль по привычке нащупал незамысловатую мелодию.
Значит, тут живут разумные, живые существа!.. Спускаться с холма ей было легко и приятно; Тааль разбежалась, едва сдерживая рвущийся из груди смех. Её распирала радость. Совестно, конечно: ведь Фиенни был к ней так добр...
А ещё - что уж там отрицать - он мудр и прекрасен, как звёздные карты Турия. Любимец драконов, мастер-зеркальщик, Его учитель.
Но Фиенни мёртв. И вот такой забавной, скрипучей, временами фальшивой музыки от него уже не услышать. Он ни разу бы не сфальшивил - не смог бы.
Тааль вихрем сорвалась с холма и двинулась к дубовому леску; подошвы её сандалий еле касались травы, а потом утоптанной дороги. Музыка звякала и дудела всё ближе, но вокруг по-прежнему не было ни души. И вдруг...
– А мышь вырвалась и убежала от ястреба.
– А ястреб попросил атури ветра, чтобы те отнесли его прямо к мыши.
– Так нечестно, мы без атури играем!..
– Без атури? А превращать крота в мышь было честно?!
– Молчал бы, сам вчера наделил своего крота зрением! Любой дурак знает, что не бывает зрячих кротов.
Тоненькие голоса звучали совсем рядом, хотя видно никого не было. Тааль замерла, стоя почти в тени ближайших дубов - толстых и старых, с бугристыми, прорвавшими почву корнями. Боковым зрением она уловила золотое свечение, мелькнула чья-то крошечная ладошка, раздалось хихиканье - и снова ничего.
Показалось? Новые чары?.. Решив двигаться осторожнее, Тааль сделала ещё пару шагов.
– Ладно, значит, ястреб облетел поле с другой стороны...
– А там было пугало.
– Не было!
– Было! Большое такое, с тыквой вместо головы.
– А вот и не было. Кто его там поставил?!
– Да кто угодно! Кентавры сделали, чтоб никто не поклевал их овёс.
– Ага, дожидайся, будут кентавры такой ерундой заниматься!..
– Кто здесь?!
– в ужасе спросила Тааль, оглядываясь. Может, Фиенни на самом деле опоздал со своей помощью, и в Пустыне она успела сойти с ума?..
Вновь потянулось молчание, но вскоре голоски сдавленно зашептались.
– Как думаешь - показаться ей? К нам давно не приходили чужачки.
– Вот именно, можно хорошенько развлечься! Лучше помучить её - пусть заблудится...
Тааль покраснела от такой дерзости. Голоса были совсем птенячьи, детские - а она в последнее время ощущала себя как минимум вдвое взрослее, чем в ту пору, когда улетала с Гаудрун... Имеет право поставить их на место, даже если это просто голоса у неё в голове.
– Я не заблудилась ни в Великом Лесу на севере, ни в Пустыне Смерти, ни в городе призраков!
– как можно внушительнее объявила она, глядя в густую тень между дубами. Голоски затаились.
– И ни в один свой полёт не сбилась с курса, пока у меня ещё были крылья. Вы всерьёз думаете, что Тааль-Шийи потеряется в этой рощице?!
– Она нас понимает... Так неинтересно, - разочарованно протянул один из голосков, после чего оба они скороговоркой провозгласили: - Ястреб мышку не поймал, круг игры закончен! Сердце мышки бьётся - ястреб не сдаётся!..
Что-то негромко хлопнуло, сверкнуло, и в паре шагов от Тааль появились два маленьких человечка с острыми, как у рысей или диких котов, ушами. Она видела боуги единственный раз в жизни - тот неведомо как забрёл к ним в гнездовье с диковинками и фокусами, обеспечив себе многолетнюю славу в слухах, - но сразу узнала эти уши, и рыжие волосы, и немного пугающие, с безуминкой, жёлтые глаза. Эти глаза напомнили Тааль о Двуликой - женщине-лисице, ребёнка которой ей неожиданно пришлось спасать. Интересно, где она сейчас, довела ли своё племя до тауриллиан, чтобы служить им?..
Один боуги сидел на траве, скрестив тонкие, будто прутья, ноги в зелёных штанишках; другой стоял, склонив голову набок, и играл большой золотой монетой на нитке - точной копией той, что Фиенни и Тааль обнаружили в фонтане русалок. Отличались они разве что количеством конопушек и чем-то неуловимым в чертах. Тааль приняла бы их за близнецов, если бы не приглядывалась.
– Какая громадина...
– боуги с монетой бесцеремонно оглядел её, фыркнув, пихнул коленкой товарища. Тот недовольно вскинул на него глаза, сморщил нос - и Тааль почему-то вдруг отчётливо поняла, что перед ней птенцы... Тьфу, то есть дети, конечно.
– Ты оттуда, что ли? С поверхности Холма?
– И ты правда понимаешь наш язык?
Они спросили это в один голос, заставив Тааль растеряться ещё сильнее. Не суетиться, сосредоточиться и ничему не верить сразу - так учил Фиенни... Она вздохнула и достала из мешочка на поясе ту самую монету-пропуск.
– Я понимаю все языки. И не знаю, что значит "с поверхности холма".
– Ну, значит - не отсюда, - проворчал тот боуги, что сидел, скользнув до обидного равнодушным взглядом по позеленевшей монете.
– Все мы тут под Холмом.