Хроники Перекрёстка.Невеста в бегах
Шрифт:
– Ронда, погоди немного, - не выпуская руки женщины, попросил Алмар.
– Алия, что здесь произошло?
– строго спросил он, поворачиваясь к фаворитке.
– Дамы не сошлись в оценке некоторых достоинств представителей вашей расы, - ехидно ответила Алия.
– Здравствуйте, ваше высочество.
Алмар намек понял.
– Прости, дорогая, мою неучтивость, - он наконец-то отпустил руку Ронды и, подойдя к женщине, поцеловал ее в щеку.
– У меня для тебя сюрприз. Нас пригласили ко двору Тэтвуда Первого.
– Сай Алмар, вы оставите меня скучать в этой глуши?
– Ронда отреагировала на это заявление первая.
– Так как Алия является для айтов моей наложницей, - заметив, как женщина недовольно поджала губы, Алмар поспешил исправиться, -
Витальяна радостно взвизгнула, Ронда с притворным сочувствием смотрела на неверяще хлопающую глазами Кассию, Алия хранила высокомерное молчание, вновь натянув на лицо маску холодной невозмутимости. Алмар с удовольствием увидел, как лицо баронессы Кассии Джой покрывается красными пятнами, а сама женщина молча открывает рот. Следовало бы прибить интриганку, но лень. Поэтому Алмар свистнул Грозной и, довольный тем, как сложились обстоятельства, покинул женскую половину, на прощание шепнув Ронде, что придет к ней, когда стемнеет.
Летта
Летта лежала в маленькой белой палате со стеклянной стеной. Сквозь стекло был виден длинный коридор, выкрашенный в персиковый цвет, пост медсестры, сейчас пустующий, и такие же прозрачные стены в палатах напротив. Играла тихая музыка, вроде, Моцарт. Интересно, который сейчас час? Странно, но ничего не болит. Наверное, врачи сжалились и разрешили уколоть "трамал". Ничего не помню. Нужно встать, принять душ, успокоить маму.
По коридору шел худощавый мужчина в белом костюме-тройке. Лица его девушка рассмотреть не могла, только отметила про себя, что двигается он, словно крадется, и еще Летта подумала, что мужчина с длинной черной косой, диссонирующей с белоснежным нарядом, совершенно неуместен в этом здании, пропитанном болью и безнадежностью. На носу у незнакомца красовались солнцезащитные очки, и девушка удивилась, зачем он их надел в помещении. Мужчина поравнялся с ее палатой, замер, медленно снял очки и едва уловимым движением переместился к прозрачной стене, положив на нее ладони и приблизив лицо так к стеклу, что оно моментально запотело от его дыхания. У Летты замерло сердце, а затем с громким топотом попыталось сбежать из груди. На лицо незнакомца была надета белая улыбающаяся пластмассовая маска. Холодная, неподвижная, мертвая. Глаза мужчины, без белков, абсолютно черные с золотыми искрами в том месте, где у обычных людей бывают зрачки, не моргая, следили за девушкой с прижатых к стеклу ладоней. Летта хотела закричать, позвать на помощь, но страх парализовал горло, липкой холодной сетью сковал тело. Она с ужасом смотрела, как страшное существо просачивается сквозь стекло и медленно плывет в ее сторону. Вот он подошел совсем близко, склонился над лежащей девушкой. "Не надо бояться. Всего один поцелуй ", - голос оказался очень приятным, но отчего-то стало еще страшнее. Мужчина склонился над Леттой и прижался холодными пластиковыми губами к ее губам. Девушка попыталась его оттолкнуть, но он навалился сверху, оказавшись на удивление тяжелым. Летта задыхалась, тогда она в панике нащупала веревку, удерживающую маску на лице, и рванула ее, вцепившись другой рукой в белую личину. Мужчина резко отшатнулся, маска осталась в руке девушки и .... она проснулась.
Летта распахнула глаза и обнаружила, что лежит на большой кровати в круглой комнате со сводчатым потолком и узкими арочными окнами. Это был сон, просто сон. Сердце все еще бешено колотилось в груди, словно она пробежала несколько километров в гору. Приснится же такая ерунда. Летта прикрыла глаза, и вдруг ощутила горе и грусть. А потом пришло сожаление и чувство вины, захотелось плакать. Она почувствовала тревогу за своего ребенка. Стоп! Какого ребенка? У нее нет детей. Летта вновь открыла глаза и осторожно повернула голову. В кресле спала Рина, свернувшись калачиком. По ее щекам текли слезы. Это ее эмоции ощущала Летта. Рядом на полу, опершись спиной о кровать, сидел колдун, и от него тянуло горечью и чувством вины. С ума сойти. Вот и первый результат объединения. Она стала эмпатом.
– Доброе утро, Икс.
Мужчина повернулся, и Летту обдало такой искренней радостью и облегчением, что она даже смутилась от неожиданности. Альбинос улыбнулся, но тотчас напустил на себя сердитый вид.
– Госпожа моя, наверное, забыла, что теперь она графиня, которая отвечает за множество жизней? Как ты могла так опрометчиво поступить и, не дождавшись, пока я просчитаю варианты, броситься в объятия белой девы? А если бы все, что она тебе говорила, оказалось ложью? Если бы она поглотила тебя, а не ты ее? Разве можно быть такой безрассудно доверчивой? Как ты, вообще, смогла дожить до своих лет?
Он еще что-то говорил, а Летта просто лежала на кровати и с улыбкой смотрела на мужчину. Она ведь прекрасно чувствовала его радость, облегчение, любопытство и заботу. А то, что колдун ругается, - мелочи. Просто он испугался, ведь еще никогда в жизни у него не было того, о ком он мог бы заботиться. А еще Летта уловила в эмоциях своего управляющего маленький намек на зарождающуюся еще не любовь, но симпатию. Интересно, кто смог растопить сердце грозного колдуна? Девушка про себя хихикнула и скосилась на распекающего ее мужчину, представив, как Икс поет серенады под балконом своей возлюбленной. Вот лезет же в голову всякая ерунда.
Летта прислушалась к себе, благоразумно давая мужчине высказаться. Странные это были ощущения, словно она стала огромным облаком, впитавшим в себя множество маленьких капель. Со всех сторон хлынули чужие эмоции, и это было необычно, но интересно. Рина даже во сне боялась, что в случае смерти юной графини ее выгонят из замка, а еще она очень переживала о своем нерожденном ребенке, причем ее переживания были связаны с внешностью малыша. Странно, ведь для матери ее ребенок всегда самый красивый. Летта решила, что обязательно нужно поговорить со знахаркой.
В своем кабинете Арам сожалел об утерянном богатстве, а еще дальше металась запертая в собственных эмоциях, словно в клетке, старая графиня Барбара. Где-то внизу под полом ощущалась дикая ненависть, а в той стороне, где находилась казарма, Летта почувствовала направленные на нее переживания. Марик вновь переживал их встречу и жаждал следующей, несмотря на то, что ему было стыдно за свое поведение и обидно за понесенное наказание.
Летта попыталась раздвинуть границы своей чувствительности и с удивлением поняла, что отрывается от тела и мчится вверх, не видя преград, свободно проходя сквозь каменную кладку. Она сравнила себя с пробкой от шампанского, так стремителен был ее полет. Наконец он закончился, и девушка смогла оглядеться. Она оказалась в матовой дымке, солнц не было, зато был зеленый свет, струящийся со всех сторон. Над головой величественно проплыл огромный красный дракон с синеволосым всадником на спине. Ни дракон, ни всадник не обратили на девушку никакого внимания. Летта проводила их взглядом и, захлопнув рот, посмотрела вниз. Внизу расстилались ее владения. С высоты замок казался не больше коробки для обуви и весь мерцал маленькими яркими точками. Люди - пришло откуда-то знание.
Через лес по старому заброшенному тракту ехала телега, на которой светились две точки, одна из них была намного ярче всех виденных Леттой до этого. Девушке вдруг очень захотелось рассмотреть, кто же там едет, и стоило ей об этом подумать, как картинка начала увеличиваться, и, спустя мгновение, сердце Летты радостно подпрыгнуло. В карете, закопавшись в сено, спал Дик. Живой! И даже почти здоровый. Летта закричала, замахала рукой, но сама не услышала своего голоса. Тогда она попыталась переместиться поближе, но поняла, что не может этого сделать. Она была привязана к своему физическому телу, которое сейчас неподвижно лежало на кровати.