Хроники Порубежья
Шрифт:
Но тут таинственный мужик в черном пальто, отодвинув изнемогавшего в неравной борьбе Митьку, снова энергично вмешался в ход событий. После каждого взмаха костистого кулака в узком коридоре становилось на одного человека просторней, и через минуту он совершенно опустел, если не считать сидящего под стенкой полузатоптанного Саню. Победные крики сменились жалобными стонами и ропотом бессильных угроз, а на пятачке перед дверью кафе образовалась груда поверженных тел, над которыми в тягостном недоумении застыли уцелевшие соратники.
Воспользовавшись этим,
Однако победа имела горьковатый привкус, так как было понятно, что через какое-то время вся эта публика опомнится, и штурм повторится. Выдержать его наличными силами было проблематично, тем более, что у тротуара остановились две потрепанные иномарки, из которых, размахивая бейсбольными битами, полезли решительно настроенные юноши, на ходу выслушивая показания потерпевших и бросая свирепые взгляды в сторону предполагаемого противника. Складывалось впечатление, что шустрый козлёнок поднял на ноги весь околоток.
Милицию надо бы вызывать, — сказал Митька. — Жаль, что у меня мобильника нет.
— А я мобильник дома оставил, — похлопав себя по карманам, сказал мужик в черном пальто.
— И я, — сказал Саня.
— У моего батарейки сели, — сказала Даша.
— А на моём деньги кончились, — сказала Вера.
— Да, — сказал мужик в черном пальто. — Такие разные мы тут все люди, а как все похожи. Раздолбаи, короче, — после чего отправился просить телефон у хозяйки заведения. Но это был напрасный труд. Знойная красавица глядела на главного героя сражения восхищенным взором, однако давать телефон наотрез отказалась. — Ну, подумай, — сказала она, умело обмывая минеральной водой из пластиковой бутылки раны на дурной голове злополучного Гены, лежащей у неё на коленях. — Зачем мне тут милиция? Ребята местные, да и я тут не последний день работаю.
— Меня Иван зовут, — сказал мужик в черном пальто. — Да я тебя, лапушка, понимаю. Но и ты прикинь, что тут дальше будет. Местные эти твои ребята ведь не успокоятся, пока всё тут не разнесут в алмазную пыль.
— Не успокоятся, Ваня, — согласилась знойная красавица, с нежной улыбкой, не соответствующей зловещему смыслу произносимых слов. — Только ничего они тут не разнесут, потому что знают, кто владелец этого кафе. Вот увидишь, он их еще и за сломанный стул проставит. Большой человек.
— И кто же он? — осведомился Иван, непроизвольно приблизившись к собеседнице на такое расстояние, что вопрос этот прозвучал не то что даже интимно, а, можно сказать, почти неприлично.
— А вот тебе, Ваня, этого лучше не знать, — ответила хозяйка и, стряхнув с колен хулиганскую голову, которая с деревянным стуком упала на пол, встала на ноги.
Теперь они стояли, почти прижавшись друг к другу.
— Так что ж нам теперь, пропадать? — тихо спросил Иван, наклоняя голову и почти касаясь губами смуглой шеи хозяйки заведения.
— Зачем пропадать? — подаваясь вперед и даже,
— А те, — Иван мотнул головой в сторону улицы, — про него знают?
— Знают. Только возле дома дорога перерыта, им в обход придётся бежать. Так что минут десять у вас есть.
— Значит, минут десять есть. И где ж тут у нас чёрный ход? — Иван глянул в обморочные глаза женщины, и ему показалось, что она вот-вот упадет. Он придержал её за талию. — Покажешь?
— Все что угодно, — честно ответила красавица и, щелкнув задвижкой, открыла неприметную дверь, ведущую в подсобку.
— Понял, — так, в обнимку, они зашли в узкий, заставленный картонными коробками, коридор.
Здесь Иван придержал дверь и крикнул. — Орлы, уходим огородами!
Митька просветлел лицом и, увлекая за собой Дашу и Веру, протопал через крохотный зал, нырнул в дверь и помчался по коридору, на свет тусклой лампочки, обозначавшей запасной выход.
Иван посторонился, уступая дорогу, для этого ему пришлось еще сильней прижаться к полногрудой хозяйке, распластавшейся на стене. Просто так расстаться после этого было совершенно невозможно. Треск расстегиваемой молнии и шорох снимаемого белья, смешавшись с тяжелым торопливым дыханием, сплелись в короткую, но выразительную увертюру.
Так что, минуту спустя, Митька, который вспомнил о забытом в кафе приятеле, и бежавший по коридору обратно, еще успел удивиться, зачем мужик в расстегнутом черном пальто раз за разом подсаживает стонущую хозяйку заведения на пожарный стенд, в который она судорожно вцепилась раскинутыми руками, не обращая внимания на то, что подол её платья оказался задран на спину. Осознав свое заблуждение, Митька с галопа перешел на балетный шаг и, словно дуновение майского ветерка, проскользнув мимо не обративших на него никакого внимания безумцев, ворвался в зал.
Контуженный Саня нашёлся перед запертой входной дверью, из-за которой он смело и гордо, словно у бездны мрачной на краю, взирал на беснующихся снаружи гопников, время от времени показывая им средний палец.
— Чисто Бэтман, — похвалил Акимушкин, грубо возвращая Саню в мир жестокой действительности, и в тычки погнал его к запасному выходу. Нападавшие, сообразив, что добыча от них уходит, разразились негодующими воплями и побежали куда-то вбок, вдоль стены дома, явно рассчитывая перехватить врага с той стороны.
— Не успеют, — сказал Митька без особой уверенности в голосе.
Саня, так же как до него и Митька, замер было при виде того, как похожий в своем развевающемся пальто на черного коршуна, сжав в когтистых лапах вырвавшиеся наружу из тесного плена пышные груди своей жертвы, мужик в поте лица своего поддает тазом, подобно афроамериканскому певцу Майклу Джексону, но, в отличии от того, не на пустом месте.
Митька, заранее предвидя такой оборот событий, пихнул Саню в спину и тот порысил по коридору дальше, оглядываясь и глупо улыбаясь.