Хроники Расколотого королевства
Шрифт:
Кучер протяжно свистнул лошадям. Карета качнулась на рессорах и сдвинулась с места. Кто-то из разбойников хлопнул на прощание по крыше, прямо над головой Мошки — та чуть не подпрыгнула от страха.
Было невозможно поверить, что они с Клентом въедут в Манделион в карете, с лакеями в белых одеждах, точно благородные вельможи. Наверняка это сон, они проснутся под смоковницей, деревом Дораса, бога сновидений. Или на мосту карета рассыплется, как одуванчик на ветру, а их благородная покровительница обернется белой лебедью и взмоет в небо.
Все это время за Мошкой
— Замечательно, — проговорила она медленно, не поднимая глаз.
На несколько секунд повисла тишина, затем Клент произнес:
— Ах, я с превеликим удовольствием услужил вам, миледи, и, если мне будет позволено столь откровенное признание, мой ораторский дар был вдохновлен мыслью о даме, чья неземная красота пробудила бы голос даже в камне…
Что-то в словах Клента и в подобострастном выражении лица не понравилось Мошке. Он говорил, то и дело поправляя шляпу, заламывая ее то на один бок, то на другой.
— Правда? А мне показалось, вас вдохновляет перспектива получить должность и мою протекцию. Ну же, сэр. Говорите прямо.
— Я питаю надежду, леди Тамаринд, что вы дадите мне заказ написать эпическую историю вашей семьи. Восхождение к власти герцогов Авурлейсов, их мудрое и многовековое правление Манделионом, их трагическое изгнание во время войны, и последовавшие за этим годы Птицеловов, а потом триумфальное возвращение вашего брата, предъявляющего права на трон…
Глаза Мошки округлились, когда она поняла, что сидит рядом с сестрой герцога Манделиона.
— Очень хорошо, — проговорила леди Тамаринд, и голос ее был мягок, как утренний снег. — Вы ее напишете, и вам заплатят. Полагаю, читать ее мне нет нужды.
Шляпа Клента съехала на бок, а в глазах загорелся восторг.
— И… О-о… Полагаю, мне понадобится рекомендательное письмо, чтобы я смог войти в круги… высшего общества.
Мошка почувствовала, что письмо ему важнее денег.
— В Манделионе общество собирается в Медвяных садах, окружающих мою восточную резиденцию. — Леди Тамаринд ненадолго задумалась. — Я напишу письмо с высочайшим одобрением ваших личных качеств и рекомендацией принять вас в нижний круг Медвяных садов. Для человека, которого я знаю так мало, большего я сделать не могу.
Клент с ликованием выдохнул, и разговор на том окончился.
Монотонный шум дождя по крыше, цоканье копыт по мостовой и мягкое сиденье располагали к дремоте. Вскоре Мошка провалилась в сон.
Перед сном она размышляла о будущем, эти мысли сложились в причудливые, фантастические образы. Ей снилось, как в Манделионе она находит отца. Тот не умер, а уехал, теперь работает школьным учителем, у нее полно братьев и сестер, все они ходят в школу. Вот ее первый учебный день, Мошка волнуется. К чему бы она ни прикоснулась, эта вещь вспыхивает пламенем. Чтобы все было в порядке, Мошка должна надеть белые перчатки, но их украл Клент. Она пытается рассказать отцу, а тот не отвечает и вообще делает вид, что не замечает ее. Тогда она бежит к Кленту и требует перчатки назад, но тот сидит, наглый, довольный, и натягивает ее перчатки на свои крупные, пухлые руки. Мошка бросается на него, он вспыхивает и превращается в обугленную головешку.
Стенка кареты стукнула Мошку по затылку, она открыла глаза и увидела перед собой спящего Клента. На миг ей показалось, что он сейчас вспыхнет и сгорит, как во сне.
— Ненависть становится силой, только если отдаваться ей с умом.
Этот тихий, спокойный голос окончательно вернул Мошку в реальность. Леди Тамаринд смотрела прямо на нее. Мошка, собравшись с мыслями, поспешила объясниться:
— Он…
— Твои беды меня не волнуют. Меня волнует просьба твоего хозяина. Почему ему так хочется попасть в высшее общество?
Разум Мошки озарила вспышка ненависти.
— Он шпион, — сказала она шепотом. — Поганый соглядатай. У него документы от Книжников. Я видела.
Леди Тамаринд бесстрастно смотрела на Мошку. Поняла ли она, о чем речь? Может, она сочла поведение Мошки недостойным? Или не поверила?
— Шпион Книжников, — произнесла едва слышно леди Тамаринд. — А как его зовут?
— Эпонимий Клент.
— Эпонимий Клент, — повторила леди Тамаринд, будто уже слышала это имя.
Она, не отводя взгляд, склонилась к Мошке.
— Лицо мужчины ничего тебе не скажет. Но вот имя… Это другое дело. Эпонимий. Такое имя подошло бы герою баллады. Но таким героям доверять не стоит. А сама ты шпионка, как твой хозяин?
— Не-ет… Он прятал от меня свои бумаги.
Клент всхрапнул во сне, и Мошка умолкла. Но вскоре тот мирно засопел, и девочка продолжила:
— Я просто его помощница. Так уж вышло. Но я хочу учиться в школе. Я читать умею.
Во взгляде леди Тамаринд появился интерес. Голос ее стал мягче, как бархат, если гладить его против ворса.
— Тебе, похоже, нравится жемчуг, девочка. Хочешь получить жемчужину?
От такого предложения Мошка едва не лишилась чувств — да за жемчужину она бы с радостью сожгла весь Чог, с мельницей и солодовней, с гончарной мастерской и кухней. От таких мыслей ей сделалось не по себе, и она отвела взгляд от всевидящих глаз леди Тамаринд.
— Если сослужишь мне службу, — сказала та, — и сослужишь хорошо, я награжу тебя. Ты получишь жемчужину и еще кое-что получше. Сколько в тебе храбрости, девочка?
— Хватит, чтобы дернуть черта за хвост, но не сесть ему на загривок, — ответила Мошка старой чогской поговоркой.
— Как тебя зовут? — спросила леди мягко.
— Мошка Май, — сказала Мошка и сразу вспомнила, что она преступница в бегах. Но как не ответить этой снежной королеве? Назвать чужое имя немыслимо. Имя — твое отражение, чужое на тебя не налезет. — А вы леди Тамаринд? Сестра герцога? Герцога Манделиона?
— Так и есть. Ты готова поверить, что даже у сестры герцога есть могущественные враги? Опасные враги.