Хроники Расколотого королевства
Шрифт:
Мошка разложила перед Клентом бумагу, чернила, перо и воск. Она стояла и смотрела, как он выводит аккуратные строчки.
«Ваше дражайшее и лучезарное Сиятельство!
к настоящему письму я прилагаю первые стансы вашей эпической поэмы. Надеясь, вопреки сомнениям, что эти скромные вирши смогут вызвать у вас легкую улыбку, хотя бы даже в знак великодушного сочувствия к моему усердию.
Миледи, я осмеливаюсь просить вас об одной милости. Я не претендую на вознаграждение, о коем вы обмолвились в вашей неизреченной щедрости, но нижайше прошу приютить меня и мою ассистентку
Взывая к вашему благородному сердцу, я прошу вас о снисхождении, разделяя с вами знание о многих превратностях этого мира, угрожающих как сильным, так и слабым, и оставляющих надежду лишь на милость ближнего.
Клент убрал письмо в конверт и запечатал красным сургучом. У Мошки сердце в груди билось пойманной птицей, требуя немедленных действий. Едва Клент отдал ей письмо, она ринулась на улицу.
Город, омытый дождем, играл яркими красками и дышал свежестью. Ветер разогнал облака, показалось чистое небо. Каждый камень в мостовой сиял, как прибрежная галька. Все вокруг было исполнено предвкушения.
Мошка бежала, стараясь обогнать злой рок, преследующий ее по пятам. Она должна была достичь дворца раньше, чем Клент поймет, что она его предала. Только бы его письмо помогло проникнуть в Медвяные сады! Оказавшись там, она сумеет найти леди Тамаринд. Она расскажет белой леди об ужасном происшествии в таверне «Серый мастиф» и вымолит разрешение остаться при ней, во дворце, ибо иначе ей грозит смерть от рук Ключников… Или Эпонимия Клента. Если бы только она могла рассказать Тамаринд об убийстве капитана Куропата — но нет, она не посмеет, ведь она сама невольно стала соучастницей преступления.
Обшарпанные магазины вдоль набережной сменились стройными домами с сияющими галереями. Их высокие арки напоминали брови, изумленно поднятые при виде Мошки, бегущей сломя голову.
Она выбежала на широкую многолюдную улицу и увидела на дальней стороне высокий кованый забор, опоясывавший Медвяные сады. На створках ворот были изображены силуэты двух женщин, держащихся за руки. За кронами деревьев виднелся дворец из песчаника с широкой колоннадой и множеством статуй. Над ним вздымалась башня, увенчанная высоким шпилем.
Когда Мошка подошла к входу и обратилась к одному из полудюжины привратников, он лишь молча кивнул на скромные ворота для грузов. За ними сидели всего два привратника. Они играли в карты и не прекратили своего занятия даже с появлением Мошки.
— Письмо для леди Тамаринд от Эпонимия Клента, — сказала она. — Мне велено пройти внутрь и ждать ответа. Леди Тамаринд пожелает увидеть меня.
Один из привратников с неохотой взял письмо и, почесав им за ухом, сказал:
— Тогда иди за мной.
За дверью с гербом королев-близняшек открывался коридор, увешанный сумрачного вида гобеленами, тронутыми плесенью по краю. Коридор вывел их в просторный прямоугольный двор, окруженный колоннадой под двускатным навесом.
— Подожди здесь, — сказал привратник. — Не ходи никуда.
И скрылся с письмом за колоннами.
Двор был выложен большими шестиугольными плитками кремового и карамельного цветов. Благородные вельможи то проплывали мимо в паланкинах, то вальяжно прогуливались на своих двоих. Вдоль колоннады сновали лакеи в замшевых туфлях и служанки с корзинами сухой лаванды, наполняющей воздух благоуханием.
Мошка переминалась в тени колоннады, ковыряя ногти и убирая под чепец выбившиеся волосы. Вскоре девушка с лавандовой корзиной заметила ее и подошла. На вид ей было лет пятнадцать. Она отличалась миловидной внешностью и узкой талией, платье с оборками сидело на ней как влитое. На лице с очаровательно вздернутым носиком играла улыбка.
— Ищешь дорогу в людскую? — обратилась она к Мошке.
— Нет-нет. Мне нужно повидать леди Тамаринд. Она даст мне работу.
«Леди Тамаринд примет меня, — плясала мысль в голове Мошки. — У нас с ней особая связь, особое понимание. Она обязательно примет меня».
— И кем же ты будешь? — спросила девушка.
— Я… помощница, — сказала Мошка и, заметив удивление девушки, раздраженно уточнила: — Секретарь.
— Что-то не похоже. Разве девочек берут в секретари?
— Ну, я не просто девочка. Я работаю секретарем у одного поэта. У меня практический подход к делам и умение точно выражать мысли. Мы мастера слова неслабого десятка.
Девушка смерила ее взглядом.
— У тебя какое-то странное платье, — сказала она с улыбкой.
— Это мода такая, — огрызнулась Мошка.
— Ничего подобного. Я работаю горничной при ее светлости и смотрю за ее гардеробом. О моде я знаю все. Я первой вижу ее платья. Раньше, чем все дамы наперебой начинают подражать ей. Иногда, — тут она доверительно наклонилась к Мошке, — женщины платят мне, чтобы узнать, как она повяжет платок на следующем званом вечере и будет ли на ней манто. А когда она дарит мне ненужные платья, иные леди готовы заплатить любые деньги, лишь бы получить их.
— Она отдает тебе свои платья? — спросила Мошка заплетающимся языком. — Просто отдает?
«Когда я стану на нее работать, — лихорадочно соображала Мошка, — она станет давать свои платья мне, и я буду ушивать их под свой размер».
— Да! Множество. И очень даже неплохие. Просто ее светлость не станет носить платье, если на нем есть хоть малейшее пятнышко, если хоть что-то не так. Иногда мне достается даже порченый горностай.
Должно быть, девушка заметила, что Мошка растеряла спесь и слушает ее с распахнутыми глазами. Она покровительственно улыбнулась.
— Ну-ка, — сказала горничная и принялась расшнуровывать Мошкин чепец, — так никто не носит.
Она повязала ленту крест-накрест у Мошки на затылке, заколола на шее, пропустила под ушами и завязала бантиком на подбородке.
— Вот так, — сказала горничная, взглянув на результат своей работы. — Смотрится модно. Теперь ты не будешь выглядеть глупо перед экономкой.
— Я не собираюсь видеться с экономкой! Я должна увидеть леди Тамаринд!
— Ты ее не увидишь. Сегодня она никого не принимает, — сказала горничная, с удивлением взглянув на Мошку. — Разве ты не знаешь? Сегодня первый день судебных заседаний. Она будет открывать процесс вместе с герцогом.