Хроники разведки: Кругом война. 1941-1945 годы
Шрифт:
Теперь часть наших резидентур, ранее просто находившихся на территории иностранных государств, оказалась в глубоком тылу врага, откуда «легальные» резидентуры, работавшие, как правило, «под крышами» посольств, следовало срочно эвакуировать. По счастью, в дипломатии многое делается на основе паритета, а потому точно такие же проблемы стояли перед МИД Германии и союзных с нею государств, которым также надо было выводить с советской территории свои посольства и, соответственно, резидентуры… В итоге, при посредничестве нейтральных стран, были согласованы процессы взаимообмена дипломатами.
Понятно, что разведчики-нелегалы и агенты оставались на своих теперь уже в прямом смысле слова боевых постах.
В тот же самый чёрный день, 22 июня, подверглось нападению эсэсовцев генеральное консульство СССР в Париже – под его «крышей» работала
В своих воспоминаниях Судоплатов писал: «Я не держу зла на Гукасова (инициатор рассмотрения «дела Судоплатова» в 1938 году. (См.: «Хроники разведки. Мир между двумя войнами. 1920–1941 годы. – А. Б.). Пару лет спустя Гукасов, будучи советским консулом в Париже, проснулся, когда гестаповцы штурмом брали здание, где он находился. Наша шифровальщица Марина Сироткина начала сжигать кодовые книги, а когда один из гестаповцев сорвал со стены портрет Сталина, Гукасов использовал это как предлог, чтобы начать драку. Его жестоко избили, но за это время все шифры были уничтожены. Гукасова немцы депортировали в Турцию для обмена на сотрудников германской дипломатической миссии в Москве. Позднее Гукасову поручили руководить отделом по разработке репатриантов и эмигрантов».
Но просто эвакуировать резидентуры и их сотрудников, уничтожив всё, что необходимо уничтожить, – это была не самая сложная задача. (Хотя очень важная и ответственная. В историю военной разведки позорной страницей вошёл случай, когда, покидая Париж в 1812 году, русский военный агент, как тогда именовали военных атташе, гвардии полковник Александр Иванович Чернышов, будущий светлейший князь, генерал от кавалерии, военный министр и председатель Государственного совета, сжигал бумаги и случайно оставил под ковром всего лишь один листочек с донесением своего лучшего агента. Агент, мелкий чиновник военного ведомства, был вскоре установлен, разоблачён и отправлен на гильотину. Да кто станет впредь работать с такой разведкой, сотрудники которой не могут обеспечить безопасность своих помощников?!)
И всё-таки самой сложной задачей было сохранить агентурную сеть: предупредить источников о своём отъезде, оговорить условия связи.
У гитлеровцев (на Восточном фронте. – А. Б.) всё пошло совсем не так гладко, как они заранее рассчитывали, не по накатанному «европейскому варианту», причём уже с самого первого шага. По тщательно просчитанным в германских штабах планам, на преодоление сопротивления пограничных застав немецким войскам отводилось от тридцати минут до одного часа – в реальности же эти «минуты» превратились во многие часы, дни, а то и недели. И вот, кстати, на какой момент обращает внимание известный исследователь Арсен Беникович Мартросян:
«Первыми страшный удар вермахта приняли на себя пограничники. Но никогда не говорят, что они подчинялись Л. П. Берии. И уж тем более не говорят о том, что Берия был единственным руководителем силовых ведомств СССР, который предпринял все необходимые меры для приведения вверенных ему войск в полную боевую готовность ещё до нападения Германии. Никто, например, не вспоминает о том, что ещё 16 июня 1941 года лично Берия издал приказ, согласно которому в случае начала войны пограничные войска должны перейти в оперативное управление полевого командования РККА. Никто не говорит о том, что уже с 20 июня 1941 года пограничные войска стали приводиться в полную боевую готовность. А к 21.30 21 июня 1941 года по всей линии западной границы СССР они уже находились на заранее подготовленных рубежах обороны. Поэтому-то они и смогли более чем организованно принять на себя 22 июня самый страшный первый удар. А ведь речь-то идёт о 47 сухопутных, 6 морских пограничных отрядах, 9 отдельных пограничных комендатурах западной границы СССР. И ни одна из 435 пограничных застав самовольно не отошла с занимаемых позиций. Или погибали все
В боях на границе гитлеровцы потеряли порядка 100–120 тысяч человек, более полутора сотен танков. Говорим об этом затем, чтобы, во-первых, читателю не казалось, что немецкая стальная лавина беспрепятственно покатилась по территории СССР, сметая всё на своем пути; во-вторых, затем, чтобы отметить положительную роль Лаврентия Павловича Берии, который не раз ещё появится на страницах этого повествования.
В нашей историографии почему-то (скажем так, а почему именно – уточнять не станем, хотя в общем-то понимаем) сложилась дурная традиция: уж если человек зачислен в «отрицательные личности», то значит, что всё с ним и у него было плохо. Тот же Берия заслужил в хрущёвские времена знак «минус», а потому, если о нём сейчас и говорят, то вспоминают только репрессии да полумифические сексуальные приключения, но вот о том, что всю Великую Отечественную войну он руководил органами безопасности, «переигравшими» гитлеровские спецслужбы, а затем весьма успешно курировал «атомный проект», говорить как-то даже и не принято. Между тем, если бы у нас было больше правды и объективности в исторических оценках – то больше было бы и уважения к своей истории, ибо она до сих пор пестрит белыми, в смысле – пустыми – страницами, которые нередко пытаются заполнить пресловутые «фальсификаторы истории» и разного рода мифотворцы.
Между тем к началу войны Берия привёл в полную боевую готовность не только вверенные ему войска, но и все подразделения органов НКВД. Думается, его непосредственная заслуга есть и в том, что в мобилизационную готовность был также приведён и оперативно-чекистский аппарат Наркомата госбезопасности. Ведь, насколько мы помним, в ходе очередной (можем ехидно уточнить: традиционно непродуманной) реформы Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 февраля 1941 года Наркомат внутренних дел СССР был разделён на НКВД и НКГБ, к тому же 8 февраля из его состава был выведен 4-й (Особый) отдел ГУГБ – то есть военная контрразведка, разделённая между Наркоматами Обороны и Военно-морского флота. Реформа эта очень чувствительно ударила по органам безопасности государства, особенно в то сложнейшее предвоенное время, и потому незамедлительно началась её корректировка. Через месяц после начала войны, 20 июля, всё тот же президиум очередным своим указом возвратил всё (в том числе и военную контрразведку) «на круги своя» – в состав единого НКВД СССР, руководимого опять-таки Лаврентием Павловичем.
Нет сомнения, что Берия, как умный человек, опытнейший организатор и руководитель и к тому же тонкий интриган, ещё в начале 1941-го понимал, что всё «в органах» – так традиционно называли эти структуры – вскоре неминуемо возвратится на круги своя, а потому и не выпускал из сферы своего внимания отпочковавшийся НКГБ. Тем более что этим наркоматом руководил давний его сотрудник и соратник Меркулов…
А пока ещё был солнечный летний день 22 июня 1941 года.
Пограничники дрались и умирали возле своих застав, вступали в бой части прикрытия – войска, расположенные близ государственной границы, немецкие самолёты бомбили Киев, Минск, Каунас и другие города, но Москва (за исключением считаных десятков людей) ещё пребывала в счастливом неведении.
Когда Деканозов и Бережков [1] вернулись на Унтер-ден-Линден, то увидели, что перед зданием посольства выстроилась усиленная охрана. Обычно у ворот дежурил один вежливый и невозмутимый полицейский. Теперь же здесь была выставлена цепочка солдат в форме войск СС, почему-то в стальных касках и с карабинами. Наверняка такая же охрана появилась и на Беренсштрассе.
Телефонная связь с Москвой оказалась прерванной. Не удалось послать в НКИД СССР телеграмму и с ближайшего почтамта на Фридрихштрассе. Через несколько часов из посольства вообще перестали кого-либо выпускать.
1
Валентин Михайлович Бережков (1916–1998) – советский дипломат и публицист; иногда привлекался в качестве переводчика И. В. Сталина в годы Второй мировой войны. В 1940–1941 годах – первый секретарь Советского посольства в Берлине.