Хроники Реального Мира. Том 2. Битва за Уссури
Шрифт:
– Мы думали над этим. – Адонай приподнялся и присел. – Но сколько магов придется отрядить, что бы присматривать за ними. Они взбунтуются. Отпустить мы их тоже не можем. Они вольются в ряды наших врагов. Над этим вопросом мы бьемся очень давно. Даже покойный Айрек не мог ничего предложить.
– Тогда позвольте помочь мне.
– Давай. Тем более ради этого ты здесь и находишься.
Аракс достал из кармана серебряный ошейник. Его замки украшали два изумруда. Он протянул его Адонаю.
– Будучи в морском храме Менди и сражаясь с великим владыкой, я ощутил, как меня сковала печать Тьмы. Она полностью лишила меня магических способностей. Этот ошейник я назвал в честь Айрека-Менди. На него наложено две печати. Тьмы и Стены. Первая сковывает магию, вторая не позволит гному снять его.
– А вот это очень даже интересно. –
– Да, Ману, ты совершенно прав. С гномами в таких ошейниках, справятся даже не владеющие магией люди. Серебряный для детей и гномьий, золотой для АкХанов и БенСуров, платиновый для Ксаев.
– Ты действительно великий владыка. – Адонай завертел в руках браслет, кинутый ему Ману. – Сколько у тебя таких?
– Пока несколько. Но если вы разрешите, то я направлю в ювелирную мастерскую еще хранителей.
– Да, отправь всех кого можешь. Их нам понадобится очень много.
Аракс улыбнулся. Он смог угодить князю и даже Бора похлопала его по плечу в знак признания. Но еще больше его радовало то, что теперь многим гномам сохранят жизнь. Да они превратятся в рабов, но они останутся в живых. А ради этого и служат Менди.
– И еще. – Аракс остановился у выхода и повернулся к Адонаю. – Меня беспокоит Аркин-Менди. Он стал очень слаб после смерти Айрека. Не встает с постели. Его состояние тревожит меня.
– Хорошо Аракс. Я навещу его.
– Да старик очень плох. Я был у него вчера. – Помотав головой, выдохнул Ману. – А сколько ему лет? Кто-нибудь знает?
– Я думаю сто, не меньше.
– Если быть точным, то девяносто восемь. Бора почти угадала. – Ответил Аракс.
– А ты откуда знаешь?
– Менди записывают все данные о людях. Я знаю точно, где он родился, кто были его родители, сколько было у него братьев.
– Кто бы сомневался. – Буркнула Бора. – И все ради того, что бы голубоглазенький так и не родился.
– Именно так госпожа.
Аракс поклонился и вышел, а Адонай пошел в келью Аркина. Он не вставал с постели уже неделю. Аркин настолько ослаб, что не мог сам даже присесть. С ним всегда находилась одна хранительница. Войдя, Адонай очень смутился видом Аркина, но попытался это скрыть. Впрочем, Адонай всегда был плохим актером.
Аркин тяжело перенес смерть друга. Он не мог поднять головы с подушки. Его чистые светлые глаза покрылись мутной пеленой. Морщины стали глубже и больше. Старик будто постарел еще лет на сто. Хранительница, увидев князя, встала и, уступив ему место, отошла к стене. Адонай присел рядом со старцем.
– Добрый день дедушка.
– Внучек. Адонай. – Голос Аркина был тихим и дрожащим. – Еще вчера ты прыгал мне на шею пятилетним мальчиком, а теперь ты величественный юноша. Настоящий князь.
Адонай двумя руками взял ладонь старика.
– Ты пытаешься лечить меня? Не стоит. Я не болен. Просто пришло мое время.
– Но дедушка…
– Нет Адонай. Отпусти меня. Я прожил долгую, счастливую жизнь. Мне пора уходить.
– Я не могу отпустить тебя дедушка. – Адонай уже не сдерживал слез. – Сначала Айрек. Теперь ты.
– Прости меня мой мальчик, но это выше моих сил. Это даже выше твоих сил. Позови их, я хочу попрощаться.
Адонай посмотрел на хранительницу, и та все поняв без слов, выбежала за дверь. Через минуту в келью влетела Бора и остальные. Бора припала на грудь Аркина с другой стороны от Адоная, Ману встал у двери, а близнецы за Адонаем.
– Мои внучеки. Ману, ты стал настоящим великаном. Близнецы, я так и не научился различать вас. Бора. Моя милая Бора. Перестань, не плачь. – Аркин погладил Бору по голове. – Ты мне больше нравишься веселой и радостной.
Но Бора не могла остановиться. Она вытирала слезы, но на их месте появлялись новые. Не смог сдерживать слез даже вечно мрачный Тор. Старик умирал. Но он умирал в спокойствии. Его дыхание замедлялось. Адонай, держа руку Аркина, чувствовал, как с каждым ударом сердце замедляется. Когда старик выдохнул в последний раз, Бору накрыла истерика. Она упала на колени и истошно закричала. Ману поднял ее на руки, и она, уткнувшись в его могучую грудь, немного успокоилась, но рыдать не перестала. Аркин умер. Великий старец, проживший долгую, полную приключений жизнь, закончил свой путь. Аракс-Менди подготовил для него гроб в усыпальнице Айрека. Два друга, проведшие вместе более пятидесяти лет, были похоронены рядом. Их души воспарили в небеса и присоединились к великим героям древности. Теперь Адонай мог вызывать их во время медитации. Бора каждый день разговаривала с Аркином. Она вызывала его просто побеседовать, иногда к беседе присоединялся и Айрек. Теперь они навечно были вместе со своими учениками и в любой момент могли помочь им советом. После смерти Аркина Адонай сильно изменился. Он повзрослел сразу на несколько лет. Он стал строже, но рассудительней. Больше он не позволял брать вверх своим чувствам. Он стал настоящим лидером готовым к великим свершениям.
3 Первый удар.
Солнце клонилось к закату, и вечерняя прохлада сменяла дневную жару. Аквамориус потихоньку успокаивался. Городская суета сменялась приготовлениями к ночи. Гномы сгоняли рабов в загоны. Ставили лошадей в конюшни. Рынки закрывались, и вереницы купцов направлялись по злачным местам. Загорались огни на улицах, в борделях зазывалы голосили во все горло, приглашая гостей. Успокаивался и порт. Матросы с боевых кораблей были списаны на берег. Кто-то остался в казармах, другие поспешили в ночные заведения, развлечься. На кораблях остались дневальные и только один старший офицер. Солнце еще не село, а на город с океана уже надвигался туман. Никто не предал ему значения. Такой туман был здесь вчера и позавчера. Такой же будет и завтра. Долину Уссури вообще называли долиной туманов. Даже после жарких летних дней, по вечерам с гор Иссури и Ассури, в долину спускался туман, наполняя ее сыростью и прохладой. Густой туман завоевывал порт с каждой следующей минутой. И вот в его власти оказалось все побережье и большая часть города. Туман убаюкивал, и караульные в порту, сбившись в группы по три четыре гнома, расселись вокруг костров. Они пили сидор и травили байки. Дневальные на фрегатах и броненосцах спали беспробудным сном. Даже офицеры дремали, предавшись сладким ярким снам. Никто не заметил как в залив Аквамориуса, вплыла стая дельфинов. Они долгое время плескались между торговых судов, пока не доплыли до причалов боевых кораблей. Дельфины тихонько, стараясь не привлекать внимания гномов, перерезали швартовые канаты и отталкивали корабли от причалов. Неслышно и плавно фрегаты начали дрейфовать к середине залива. Дельфины выстраивали их кармой к берегу в ровные ряды. Когда все было готово, на входе в залив появились пять огромных китов. Они выбрасывали высокие фонтаны из своих спин, но в густом тумане никто этого не видел. Дельфины привязали канаты кораблей к китам, и те медленно потянули их в открытое море. Когда огни ночного города скрылись за горизонтом, все киты одновременно ударили хвостами по воде. От мощного удара поднялась большая волна. Она стремительно понеслась к городу. С каждым метром она становилась больше и выше. Через несколько минут огромное цунами врезалось в залив Аквамориуса. Волна подняла оставшиеся в порту торговые суда и выкинула их на берег. Вода затопила весь порт. Склады, верфи, казармы, прибрежные кварталы. Все ушло под воду. По городу начал разноситься звон тревожных колоколов вперемешку с криками испуганных гномов. Невысокие здания ушли под воду полностью. Вода затопила Адмиралтейство и Купеческие палаты. Она подступила даже к Золотому дворцу Ксаев, но ее сила иссякла, и вода начала отступать, возвращаясь в океан.
Звон колоколов разбудил Икар-Ксая. Он выскочил на балкон своего дворца, который раньше принадлежал Аране-Ксай и всмотрелся в ночной город. Туман своей густой пеленой скрывал город, и что-то разглядеть было сложно. До Икара доносились крики обезумевших гномов, вдали на побережье тускло мелькали множество факелов. Миссир хлопнул в ладони и направил руки к порту. Из них вылетело несколько светящихся шаров. Пронизывая туман своим светом, они полетели в порт. Над заливом шары взорвались гроздями слепящего салюта, и их свет озарил ту трагедию, которая разыгралась в порту. Икар увидел разбитые корабли, торчащие меж дворцов и прочих зданий. Повсюду бегали гвардейцы, пытаясь помочь пострадавшим гномам. Купцы, держась за головы, пытались подсчитать свои убытки. В отчаянье, они вздымали руки к небу и слали проклятья, не понимая, как такое могло произойти. Икар же догадывался кто всему виной, но прежде чем доложить отцу, решил лично во всем разобраться. Он слетел с балкона и, оседлав своего скакуна, помчался в порт.