Хроники Розмари
Шрифт:
Зачем Неудачина приезжала в Москву? Зачем Чагин звонил ей?
Аникеев мог бы, конечно, отложить свою поездку в Саратов и остаться в Москве, чтобы допросить Чагина, но ему было жаль оставлять одного Зубкова – уж слишком много свалилось на плечи и без того нездорового человека. К тому же ему не терпелось как можно скорее встретиться с окружением убитой, допросить самых близких людей, побеседовать с мужчиной (или мужчинами) Алевтины. Он чувствовал, что только в Саратове он сможет выяснить, зачем же Неудачина отправилась в Москву. Какие у нее там были дела? Кто-нибудь что-нибудь да скажет. Подруга, коллега по работе, тетка, сестра… Какая еще сестра? Сестра, кажется,
Аникеев чувствовал, как голова его заполняется сигаретным дымом, вытесняя последние мысли – очень хотелось спать. Он загасил окурок и вернулся в купе. Прислушался: его единственный сосед по купе (им посчастливилось ехать вдвоем), сердечник, дышал ровно и спокойно. Жив, значит…
Перчатки… Он закрыл глаза, но это не спасло – перед его внутренним взором на полу лежало распростертое мертвое тело девушки: темные джинсы, белая курточка, красный берет… Джинсы синие? Или черные? Или брюки? Ему уже было стыдно перед самим собой – спрашивать, почему на убитой были перчатки. Он дал себе слово больше об этом не думать и сразу же уснул.
14
Ближе к вечеру температура стараниями Татьяны спала, Дина весь день проспала и просыпалась лишь для того, чтобы поесть или выпить лекарство. Ей казалось, что не только она остановилась в этом доме отдыха – остановилась словно сама жизнь. Все замерло, затихло под толстым слоем свежевыпавшего снега, и даже вечер показался за окном светлее, чем бывает обычно в это время года. Дина лежала под теплым одеялом и заставляла себя думать о чем угодно, только не о смерти девушки по имени Алевтина, которая могла погибнуть по ее вине. На душе было так скверно, так хотелось с кем-нибудь поделиться своей бедой, что она собралась даже поговорить со своим отчаянным и храбрым генералом, но, к счастью, он не услышал звонка и не взял трубку. Именно к счастью, потому что, услышав гудки, она сразу же поняла, что совершает очередную глупость. С генералом тоже придется разорвать все отношения. Так будет лучше, удобнее и спокойнее для них двоих. Любовники… Смешно, глупо, пошло…
…На ослабевших ногах она шла по коридору из туалета к себе, когда увидела незнакомого мужчину, отпиравшего соседнюю комнату. В меховой куртке, лисьей шапке, джинсах, он возился с замком и чертыхался. Дина не дыша, на цыпочках прошла мимо, стараясь даже не смотреть в его сторону, ей было стыдно за свои растрепанные, похожие на разворошенный гербарий, волосы, осунувшееся лицо и вообще за весь свой больной и тусклый вид. Но когда она была уже возле своей двери, ее, конечно же, окликнули. Она остановилась.
– Вы напугали меня, – услышала она недовольный голос. – Ходите, как привидение…
Она ничего не сказала и поспешила войти к себе и даже заперлась на ключ. Не успела она прилечь, как в дверь постучали.
– Да откройте же вы! Странные люди здесь, ей-богу… Ни у кого невозможно ничего узнать… Дурдом настоящий!
Дина решила не вступать в переговоры – себе дороже. Слово за слово, и ей все же придется открыть, и что дальше? Дежурные вопросы, дежурные ответы. Да и какие ответы, когда она все равно здесь ничего не знает.
– Послушайте, у меня к вам просьба… Страшно болит голова, просто раскалывается. У вас не найдется таблетки?
Таблетки у нее были. И свои, в сумке, и Татьяна принесла. Как было не помочь человеку? И
– Ты болеешь, что ли? – донеслось до нее, и она почувствовала, как колени ее слабеют, еще немного, и она рухнет на холодный пол. До сознания дошло, что мужчина обратился к ней запросто, на «ты», как к простой девчонке.
– Болею, – пробормотала она, хватаясь за косяк. – Простыла. А ты что тут делаешь? Не мог найти лучшего места для отдыха?
Она решила ему ответить тем же фамильярным тоном.
– У меня дело тут. Держись за меня, я доведу тебя до кровати.
Он сгреб ее в охапку и донес до постели, уложил и прикрыл одеялом.
– Да уж, и угораздило тебя свалиться в таком месте… Ты местная, в смысле, саратовская?
Она промолчала, не успев ничего придумать. Какая ему, в сущности, разница, откуда она?
– Таблетки на столике, их там много, Татьяна принесла…
– Горничная, что ли? Она еще здесь?
– Не знаю… Она то тут, то в деревне, мне кажется, что сегодня не ее смена, но она приезжает, чтобы присмотреть за мной. Добрая такая женщина. Ты что, знаком с ней?
– Я отдыхал здесь когда-то, кое-кого запомнил. Здесь неплохой персонал, только уж слишком все любопытные. Значит, ты здесь совсем одна? Без мужа? Без подруги, выходит?
– Выходит. Но я сюда тоже не отдыхать приехала, у меня тут одно дело было. Да вот простудилась…
– У меня предложение. – Мужчина совсем уж расслабился и спокойно уселся на постель к Дине, достал из кармана плоскую фляжку. – Давай выпьем. Ты – одна, я – тоже один. Без всяких глупостей, а так, просто, чтобы убить время, чтобы поправить здоровье и немного забыться…
– Ты меня принимаешь, наверное, за… – она так и не смогла подобрать нужного слова.
– Стоп. Никаких выводов. Ни за кого я тебя не принимаю. Разве что за попавшую в беду девчонку, которую болезнь свалила с ног и заставила киснуть в этой дыре. Вот подумай сама, разве мог бы я предложить выпить какой-нибудь пенсионерке или поварихе? Мне далеко не все равно, с кем пить. Я же вижу, что ты здесь – человек случайный, как и я. Предполагаю, что у тебя неприятности, поскольку счастливая женщина, окруженная заботой и любовью мужчины, вряд ли оказалась бы здесь одна, да еще и в таком плачевном виде… Так?
– Так, – не могла не согласиться она.
– Стало быть, ты нуждаешься в покое и хотя бы временном забытьи. А это может дать только хорошая компания и алкоголь.
– Ты – алкоголик?
– Нет. Я – трудоголик. Так, во всяком случае, говорит моя секретарша. Но в последнее время она недовольна мной. Говорит, что я стал слабым, что нервы у меня ни к черту. И что это счастье, что я пока не разорился. У меня отличная секретарша. Ее зовут Ольга… Кстати, ей надо позвонить. Я обещал…
Он достал телефон.