Хроники Рыжей (Трилогия)
Шрифт:
– Значит, если я стану ее преследовать и надоедать своей страстью, то это лишь отпугнет девушку еще больше?
– Рыжую то? – задумчиво переспросил Эткин. – Наверно, с такими особами как она, лучше обращаться осторожнее во сто крат, ибо упряма как ишак, да еще и вредная, как демон!
– Разлюблю, как пить дать – разлюблю! – решительно заскрипел зубами Генрих, с удвоенной энергией ковыряя ни в чем не повинную землю. – Одно время я ее даже убить собирался, чтобы уж точно никому не досталась, если не мне. А сейчас понимать начинаю, нужно просто разлюбить!
– Гы–ы–ы, – жизнерадостно заржал Эткин. – Вот это ты круто брякнул! Да если бы можно было не любить или разлюбить на заказ! Человек, до такой степени способный управлять своими эмоциями во много раз превзойдет бога. Но, к несчастью, мы на подобное не способны.
– Хочу отныне никогда не думать о ней! – как–то обреченно выкрикнул Генрих, хватая себя за горло, словно желая придушить вместе с собой и свою горькую, безответную любовь.
– Хотеть не думать о ней, уже означает – что ты все еще о ней думаешь! – печально покачал головой Эткин. – Я вижу для тебя только один приемлемый выход и дам тот же самый совет, что и Ульрике – пусти все на самотек. Если ничего сделать не можешь, то смирись и постарайся просто терпеливо дождаться неминуемой развязки…
– А она настанет ли когда–нибудь, эта развязка? – неразборчиво, будто насилуя себя, выдавил Генрих.
–
Барон поднял голову к темному небу. Наступающее утро обещало стать таким же безрадостным, как и все прочее в этом богами забытом краю. Крупные звезды, именно здесь почему–то особенно яркие и близкие, наверно из–за чистоты и прозрачности морозного воздуха, начинали понемногу тускнеть. Серая полоска приближающегося восхода остро прорезала черную кляксу горизонта. Блеклая окружность тусклого солнечного диска медленно и лениво выплывала из–под неопрятного одеяла темно–грязных облаков.
– Гадкая земля, – брезгливо сплюнул Генрих, хмуро разглядывая сумрачное природное явление. – И небо тут гадкое, и снег мерзкий, да и само солнце какое–то невыразимо пакостное!
– Это все магия! – Эткин сам не понимая почему, поспешил встать на защиту Края Тьмы. – Если Ледяной бог покинет несчастную землю, то когда–нибудь здесь еще зацветут сады. Это все магия и она, кажется, усиливается… – Эткин вытянул массивную голову, чутко прислушиваясь и по–собачьи нюхая холодный ветер. Потом он резко махнул крылом, пробуждая заспавшегося некроманта: – Марвин, а Марвин, ты это чувствуешь?
Молодой маг колобком выкатился из–под теплого драконьего бока:
– Эткин, – возбужденно закричал он, – это невероятно, но большая часть магии сейчас сконцентрировалась в одном месте, где прямо таки и бурлит! Интересно, что там происходит?
– Что бы там не происходило, нам туда соваться не резон! – спокойно констатировал мудрый гигант. – Это даже хорошо, да и нам на руку, что все так удачно складывается. Происходящее там ненадолго отвлечет внимание Ледяного бога и даст нам возможность без помех выполнить нашу миссию.
– Заметано! – мгновенно согласился Марвин, по достоинству оценив дельное предложение дракона. – Пока твари на кого–то тратят всю мощь своей магии, мы пойдем срочно спасать княжну Лилуиллу!
– Охо–хо–хо, идем что ли, – обреченно простонал Генрих, уже вовсе не горящий желанием проявлять инициативу в столь щекотливом для него деле. – Похоже, я сам навязал нежеланную жену на свою дурную голову…
Дракон предусмотрительно подставил лапу, помогая друзьям взобраться к себе на спину. Его сапфировые глаза озабоченно прищурились. «Сдается мне, холодные твари не просто так зашевелились. Что–то растревожило это гадючье гнездо. Скорее всего, это наша Сумасшедшая принцесса им нехилый шухер наводить принялась. Как бы с ней, случаем, не приключилось чего плохого…» – опасливо размышлял Эткин, взмахивая крыльями и плавно отрываясь от земли. Дракон и не сомневался, что по части поисков неприятностей на свою пятую точку, Ульрика заметно опережала их всех, и всегда отличалась в этом занятии редкостным, весьма завидным талантом!
Я выделила себе всего несколько кратких минут отдыха, ожидая, что второе дыхание вот–вот откроется. Но оно так и не открылось. Поэтому, чем бы катастрофическим это в последствии не грозило моему, итак уже основательно подорванному здоровью, но придется таки экстренно поднимать себя за шкирку и начинать импровизировать. Отличное правило – что все проблемы нужно решать по мере их поступления, выручало меня уже не раз. А посему, собираем мозги в кучку и начинаем разруливать ситуацию поэтапно. С другой стороны, это даже хорошо, если у тебя есть проблемы – значит, ты все еще жив. Проблем, как известно, только у мертвых не наблюдается. Для начала, реализуем пункт первый – немедленно встать с пола. Лед под моим телом уже начинал потихоньку подтаивать, смачивая и утяжеляя одежду. Я понимала, как это бесперспективно – сражаться на холоде, да в промокшей одежде, значило создать тебе дополнительные трудности. А в том, что мне предстоит сражаться, я почему–то не сомневалась. Превозмогая боль в натруженных ногах и порезанных ладонях, я с трудом поднялась. Вернула кинжал и дагу на полагающиеся им места, оторвала два лоскута от подола не слишком чистой рубашки и обмотала кровоточащие ладони. Конечно, получилось не абы как удачно, но, по крайней мере – теперь у меня появилась слабая гарантия того, что меч в руках скользить не будет. Я бережно ощупала чуть опухшие, покрытые синяками и ссадинами колени. Ничего смертельного не обнаружилось, переломов и вывихов нет. Да больно, да мешает, но, безусловно – жить с такими повреждениями можно, и более того, даже сражаться не возбраняется. Руки и ноги сейчас для меня главное. Так, техосмотр закончен, переходим к следующему этапу. Я прекрасно помнила, что Ледяной бог приказал отвести принца и Гельду на арену. Не трудно догадаться, для чего. На паяцев и лицедеев они явно не тянут, магические фокусы в этих местах тоже не пройдут, остается одно – ледяные твари тяготеют к зрелищам, носящим извращенное подобие гладиаторских боев, так популярных в древних цивилизациях земли. Похоже, Ледяной бог предпочитает мыслить архаичными понятиями, или просто привык именно таким образом удовлетворять свою закоренелую кровожадность. Надеюсь, что пленники сумели постоять за себя, и еще живы. За время нашего длительного марш–броска к храму Ледяного бога, я видела только одно здание, подходящее под определение – арена. Каменный, полуразрушенный Колизей в вычурном древнеримском стиле, тщательно очищенный от снега, и по–видимому – часто используемый. Я громко выругалась, пытаясь хоть немного разрядить владеющее мной раздражение и напряжение. Не гоже это, перед боем на эмоции переходить, утрачивать самообладание. Если холодные твари желают зрелищного боя, то будет им шоу, гарантирую! Я наспех проверила, не разболтались ли ремни наспинных ножен с Нурилоном, и резвой рысью запрыгала вверх по ступеням, ведущим из подвала. Не снижая темпа, но оставшись никем незамеченной, преодолела прямую галерею, идущую мимо святилища бога и выскочила на улицу. «Вот гоблины драные! – крутилось в голове. – Эти мерзкие создания так в себе уверены, что даже охрану выставить не потрудились!». Небо заметно посветлело, ночь постепенно уступала место сумрачному утру, если конечно разливающуюся по горизонту отвратительную серую дымку можно называть рассветом. Не смотря на восход солнца, мороз только усилился. При каждом выдохе, с моих губ срывалось теплое облачко пара, почти мгновенно застывая крохотными кристалликами льда, и сияющим бисером оседая у меня на волосах. У меня аж в глазах на миг потемнело от подобного безобразия. Вот неудача! Не иначе, как резкое ухудшение погоды – есть прямое следствие заметно уплотнившегося магического поля, исходившего со стороны… Я зажмурилась, прислушиваясь к собственным ощущениям. Тонкие, остро покалывающие нервы вибрации, несомненно, распространялись со стороны Колизея. Похоже, как там собралось немалое количество Детей холода, исключая самого бога, заключенного в ледяной куб. «Вот я вам сейчас устрою! – мелькнула шальная мысль. – Ату чудовищ! И все – хватит уже на этом психовать, позлорадствовала и успокоилась, взяла нервы под контроль!» – мысленно скомандовала я самой себе. Эмоциональный всплеск сразу утих, ушел как приливная волна, уступив место холодному расчету и накаленному до белизны фону чистой, всепоглощающей, боевой ярости. И я привычно побежала в неспешной манере опытного пехотинца, совершающего короткий, но важный переход, отсчитывая ритм и выравнивая дыхание. Сердце билось размеренно, приятное тепло разлилось по разминающимся, становящимся эластичными мышцам, постепенно подготавливаемым для решающего действа. Где–то там, впереди, меня ждал любимый мужчина, которому – я интуитивно это чувствовала всем своим естеством, срочно требовалась моя помощь.
Колизей и впрямь оказался самым монументальным зданием в городе, хотя его впечатляющий фасад немного портил огромный пролом в стене, позволявший видеть обветшалые внутренности сего развлекательного сооружения. Но к пролому я и близко не подошла. Не обращая внимания на ободранные коленки, и ловко перепрыгивая через сугробы, я подобралась к некоему подобию входа украшенному поднятой решеткой, ощущая бодрость во всем теле и мысленно поздравляя себя с отличной физической формой. Как я и ожидала, при отсутствии доброго куска стены – функцию официального входа давно упразднили за ненадобностью, и напрочь позабыли, что такого особенного можно, если очень постараться – найти в неохраняемом арсенале столь специфического сооружения. На это я и надеялась. Я осторожно вступила в темный проход, бдительно посматривая по сторонам. Правда, мое острое зрение позволяло не опасаться вероятности расшибиться в полумраке, случайно налетев на какую–нибудь ржавую часть экипировки давно почивших гладиаторов, но я боялась повстречать кого–нибудь из холодных тварей. Пустые заботы, твари и здесь проявили недопустимую халатность, не выставив часовых и в полном составе собравшись на трибунах амфитеатра, откуда веяло поистине кошмарной волной магии и пронизывающего холода. То, что мне и требовалось, оказалось во множестве рассеяно прямо на склизком каменном полу, провалявшись там бог знает сколько времени, но сохранившись в весьма и весьма приличном состоянии. Оружие! Клинки всех форм и любого веса, кинжалы и щиты, копья и боевые топоры – по пути к арене я обнаружила целый арсенал, небрежно разбросанный и давно никому не нужный. Отлично, я сама позавидовала столь невероятному везению. Еще по дороге к арене, я обдумывала родившийся в голове план, даже не смея надеяться, что без труда найду все необходимое. Мне требовалось то, чего не хватало в моем личном боекомплекте. Как мне помнится, принц располагал потрясающим клинком и неплохим набором метательных кинжалов, которые он, гоблин знает каким загадочным образом, умудрялся скрывать в своем более чем скудном одеянии. Я же, еще в подростковом возрасте начитавшаяся знаменитых эльфийских трактатов по тактике и стратегии ведения военных действий, в качестве метательного оружия предпочитала не легкие кинжалы, а куда более экзотические звездочки, намного лучше сбалансированные, компактные и позволявшие бросать их из практически любого, даже самого неудобного положения. Первые образцы подобного, не привычного для людей оружия, отковал под моим чутким руководством еще кузнец замка де Брен, и результат его работы превзошел мой самые дерзкие ожидания. Позднее, мне удалось купить эти удивительные вещицы в одной жутко дорогой лавке, торговавшей качественным эльфийским товаром. Итак, мечи и кинжалы у нас были, включая волшебную дагу «Рануэль Алатора» и изящный стилет, подаренный мне когда–то Раймоном де Ризо. Если исходить из моих соображений и смутных предположений относительно того, что нас ожидает на арене, то мне срочно требовались копье и хотя бы один щит. Лук и стрелы я отмела сразу, потому что сама не являлась увлеченным стрелком, и к тому же вполне обоснованно полагала, что в замкнутом и ограниченном пространстве лук или арбалет себя не оправдают. Почти на самом входе мне попалось неплохое копье с широким листовидным наконечником из отличной, закаленной стали и стройным древком примерно в мой рост. Я взвесила оружие в руке – отменный баланс, не тяжелое и кажется, уже успело побывать в бою – прочная древесина отполирована рукой неизвестного мне воина. А чуть поодаль я набрела на целую россыпь щитов всевозможной формы и размера. Я остановила свой выбор на ровном, большом, миндалевидном деревянном каркасе, обтянутом прочной кожей неведомого животного. Нижний край щита, окантованный железом, немного вытягивался и заострялся, а в центре находился стальной шипастый умбон, величиной с кулак. Я довольно прищурила глаза, усмехаясь и заранее сочувствуя тому, кто необдуманно рискнет встать на моем пути или же попытается причинить вред белокурому принцу. Теперь вооружение у меня – что надо, как говорится – именно то, что лекарь прописал! Посмотрим, так ли неуязвима окажется магия Ледяного бога, если ей будут противостоять надежная сталь, железная воля и настоящая любовь! Я подхватила копье и щит, пробежала по наклонному мраморному пандусу, оборудованному желобами для стока крови, и выскочила на усыпанное мелким песком преддверие гладиаторской арены.
Моему взору предстала круглая, опоясанная высокой стеной площадка, с трех сторон которой возвышались расположенные амфитеатром скамейки. Часть из них сейчас оказалась занята мутно–серыми сгустками полупрозрачной субстанции – образующей туши Ледяных ярлов. Кольцо магии сжалось до предела, почти физически давя на плечи и мешая дышать. В середине арены непоколебимо стоял мой белокурый принц, сжимая в руке обнаженный меч и широко расставив ноги, а к его коленям скрюченно прижалась испуганно трясущаяся мелкой дрожью Гельда. Ее некромантический посох валялся поблизости, отчаянно отброшенный, будто бесполезная палка. Остатки изорванной рубашки принца куда–то бесследно пропали, и его обнаженный мускулистый торс предстал на всеобщее обозрение, сплошь покрытый многочисленными ссадинами и царапинами. Под правым глазом красовался свежий лиловый синяк. Но все таки, он и сейчас оставался хорош, дьявольски хорош собой. И к тому же, не смотря на следы жестоких побоев и издевательств, вся фигура плененного красавца являла собой красноречивую картину несгибаемой непокорности и твердой решимости дорого продать свою жизнь. Спутанные прекрасные волосы плащом развевались на холодном ветру, челюсти упрямо сжались, превратив пухлые губы в тонкую, хищную полоску. Я радостно улыбнулась. Печаль, явственно написанная на бесконечно любимом лице, без слов доказала мне, что принц тяжело переживает мнимую утрату своей сумасшедшей возлюбленной. И несомненно, собирается вскоре отправиться вслед за мной в чертог бабушки Смерти, прихватив для кампании с десяток врагов. От осознания этого потрясающего факта, я разом почувствовала себя самой счастливой дурой на свете, и мой злополучный актерский талант в очередной раз возобладал над разумом.
– Ну что же ты за мужчина драчливый, а? – громко приветствовала я любимого, выходя на арену из маскирующей тени мраморного портика. – Только оставь тебя на полчаса без присмотра, как ты тут же норовишь драку затеять!
Лицо принца засияло так, что мне показалось, будто солнечные зайчики, испускаемые его удивительными золотистыми глазами, забегали по каменным стенам, освещая их намного лучше естественного светила. « Ты жива, слава Истинным богам!» – безмолвно сказал мне его оживший взгляд. « Неужели ты думал, что сможешь легко и быстро от меня отделаться, любимый!» – так же, одной многозначительной улыбкой ответила я. Кажется, он понял, потому что его совершенные губы исказила обычная, ехидная ухмылочка.