Хроники Рыжей (Трилогия)

Устименко Татьяна Ивановна

Палубу каравеллы заметно покачивало, поэтому мне приходилось прилагать значительные усилия для того, чтобы сохранить равновесие и не упасть. Змеи неистовствовали вовсю, молотя по палубе своими гибкими хвостами и пытаясь сломать мачты «Марготы», к счастью сделанные из добротной, хорошо просмоленной сосны, а посему пока успешно сопротивляющиеся натиску тварей. Но змеи не отступались. Отчаявшись попортить бортовую обшивку, они переключили свое внимание на людей… Первое чудовище, не столь крупное, как второе, но отличавшееся завидной наглостью и визгливостью, видимо, являлось самкой. Ощерив зубастую пасть, змеиха попробовала поймать пухлого кока, в текущий момент неосторожно выглянувшего из камбуза. Но корабельный повар оказался далеко не таким беспомощным увальнем, каким показался мне на первый взгляд. Обладавший солидным животиком и огненно–рыжей шевелюрой, лихо повязанной синим платком, парень витиевато ругнулся с отчетливо выраженным нарронским акцентом, поднял ногу, обутую в поношенный сапог, и отвесил

твари увесистого пинка, пришедшегося ей прямо в глаз. Следует признать, что подобной прыти от скромняги кока, замечательную стряпню которого я уже успела оценить по достоинству, не ожидал никто. Окованный железом носок тяжелого сапога угодил точнехонько в вертикально вытянутый зрачок морского чудовища. Змеиха истошно завизжала… Ее выпуклое глазное яблоко, напоминающее сапфировый кабошон [35] , если, конечно, в природе встречаются драгоценные камни размером с кулак взрослого мужчины, лопнуло, обдав палубу струей смешанной с лимфой, отвратительно пахнущей мутной жижи. Тварь отдернула голову, жалобно подвывая. Кок, сам жутко напуганный проявленным геройством, юркнул обратно в камбуз, звучно щелкнув дверной задвижкой. Пираты ликующе заулюлюкали. Но радовались мы преждевременно…

35

К а б о ш о н – особая форма выпуклой полусферы, придаваемая драгоценным камням при огранке и шлифовке.

Окривевшая на левый глаз самка билась в воде, очевидно испытывая еще большую боль от разъедающей рану соли. Ее огромное тело перекатывалось с боку на бок, периодически являя нам белесый, покрытый мелкими чешуйками живот. И тут, как на беду, нашего боцмана внезапно осенило.

– Целься сюда, – указал он пальцем на самое уязвимое место змеихи, – ее нужно прикончить. Видишь, какой плотный покров защищает их спины? А на пузе он заметно тоньше, ты запросто пробьешь его гарпуном!

– Не стоит этого делать, – поспешно опротестовала я опасный совет Мамуки. – Раненая, она станет еще свирепее…

Но де Вакс меня не послушался. Его лицо побагровело от усилия, правая рука плавно пошла назад, поигрывая перекатывающимися под кожей тугими буграми мускулов и придавая гарпуну нужное ускорение. Зазубренное острие пронзительно вжикнуло в воздухе, пронеслось мимо меня и полностью погрузилось в плоть твари. От дикого вопля чудовища у нас заложило уши. Смертельно раненная змеиха трепыхалась и рычала так, словно пыталась удержать свою жизнь, стремительно вытекающую из пробитого стальным лезвием живота. Поднятые ею волны заливали палубу, промочив нас до нитки. Самец метнулся к подруге, намереваясь помочь ей удержаться на плаву. Но уцелевший глаз твари уже подернулся мутной пеленой, неумолимо свидетельствуя о наступившей агонии. Она цеплялась за жизнь еще пару минут, недоуменная и не понимающая – как это какой–то насаженный на древко кусок железа вдруг сумел так быстро лишить ее привычной силы и возможности нападать на столь крохотных и обманчиво беззащитных врагов. А затем хвост змеихи вяло обвис, и она начала медленно проваливаться в толщу воды, погружаясь на морское дно. Змей последовал за подругой…

– Уф! – Взопревший от волнения Алимас шумно перевел дух, снял с головы платок и обтер свое поблескивающее от пота лицо. – А я–то уж подумал, что нам конец. Ну и здоровенная же нам попалась змеюка, сто морских демонов ей в глотку! А как наш капитан ее с одного удара уделал… Похоже, самец испугался и уже не вернет…

Его восторженный монолог прервал мощный всплеск. Змей, одним невероятным прыжком взвившийся из воды, с размаху обрушился на каравеллу, ломая мачты и срывая паруса. Пираты бросились врассыпную.

– Он не уйдет, – сквозь зубы процедил Маллер, вооружаясь отличной саблей. – Кажется, морские змеи принадлежат к числу тех преданных существ, кто выбирает себе пару всего лишь раз в жизни… – Он уважительно хмыкнул. – Раз и навсегда! Самец станет мстить, уже не заботясь о собственном выживании!

– Это я во всем виновата! – кричала я, мучаясь от страшного чувства вины.

– Да брось ты, – небрежно отмахнулся капитан, – все равно они бы от нас не отступились!

– Да я не об этом – я говорю о проклятии. Оно направлено на меня!

– На тебя? – не поверил де Вакс. – Глупости! Однажды в Рохоссе я послужил причиной крупных неприятностей, выпавших на долю темнокожего воина, и… – И тут клыки змея чуть не оттяпали пирату руку. Маллер грязно выбранился и ловко парировал выпад змеиной морды, лязгнув клинком о его непробиваемую чешую. Нам сразу же стало не до разговоров.

Стремительностью движений змей намного превосходил нас с пиратом. Он наносил молниеносные удары головой, успев проломить дощатую стенку кубрика и отбросить за борт стоящего у штурвала рулевого. Оставшееся без управления судно мотало из стороны в сторону, грозя развернуть боком к ветру. По мокрой палубе перекатывались какие–то мелкие предметы, постоянно попадавшиеся нам под ноги. Один раз над моей макушкой угрожающе просвистел сорвавшийся с места гитов [36] , срезав прядь волос и чуть не снеся мне полголовы. Такое не могло привидеться даже в самом кошмарном сне. Я перепрыгнула через бочонок, почти врезавшийся мне в голень, уклонилась от развязавшегося, хлопающего над нами паруса и наотмашь рубанула мерзкую тварь, пытаясь попасть точно в место сочленения его громоздкой головы и скользкого туловища. Змей дернулся и ответил хлестким ударом хвоста, на его плоти выступила тонкая полоска крови. Я едва успела отскочить, гортанным криком приказывая пиратам отступить и не мешать мне. Но де Вакс не послушался меня вторично. Почему–то решив, что одна я не справлюсь, он отчаянно рванулся вперед, подставляясь под атаку чудовища.

36

Г и т о в – снасть для уборки парусов подтягиванием их к мачте или рею.

– Куда, – предостерегающе заорала я, срывая голос. – Твоя сабля слишком коротка для подобного боя, не подходи к нему близко! – Но мое предупреждение запоздало.

Я увидела блеск белоснежных клыков змея, вмиг окрасившихся алым… Клинок Маллера отлетел в сторону, похоронно тренькнув. Я горестно вскрикнула… На животе пирата, казалось лишь мимолетно, вскользь задетого змеиной пастью, открылась огромная, рваная рана. Ликериец пошатнулся, руками стараясь зажать пульсирующий провал, из которого уже начали вываливаться внутренности. Но кровь продолжала струиться между его пальцами, пузырясь и стекая на палубу. Я глянула в расширенные от шока глаза друга и содрогнулась: пират улыбался. Причем так, как улыбаются лишь те, кто уже воочию узрел заснеженные Поля мертвых, полные блуждающих, неприкаянных душ…

– Ульрика… – тихонько позвал Маллер, но змей ухватил его за плечо и увлек за собой, в морскую пучину.

– Нет! – Я подбежала к борту и грузно прыгнула за ними следом, не выпуская из рук Нурилона. – Нет, Маллер…

Вода сомкнулась над нашими головами.

Я вошла в воду неловко – плашмя, больно ударившись животом и поэтому на какую–то пару секунд абсолютно утрачивая способность ориентироваться в пространстве. Забыв, где я нахожусь, я вскрикнула от неожиданности, и мой рот тотчас наполнился солоновато–горькой жидкостью. А затем вокруг моего тела обернулись холодные кольца змеиной плоти, сдавливая легкие и мешая дышать. Змей нырнул и начал погружаться все глубже, видимо не намереваясь расставаться со своими ценными трофеями. Перед моими глазами промелькнуло поросшее ракушками днище «Марготы», давно нуждающееся в кренговании [37] . Интенсивно дергая плечами и пиная тварь коленками, я умудрилась высвободить левую руку, изогнулась и вытащила из–за голенища длинный тонкий стилет. В ушах разливался звон, зрение меркло, в слюне чувствовался медный привкус крови. Еще немного – и я потеряю сознание от недостатка кислорода… Постаравшись вложить в замах все свое отчаяние и не желая умирать столь бесславно, я вонзила кинжал в брюхо твари, пробив чешую и погрузив лезвие до самой рукояти. Змей вздрогнул и ослабил захват, позволяя выскользнуть из своих мерзких объятий. Кровь вытекала из полученной им глубокой раны, окружив меня туманным мутным облаком. Чудовище резко изменило направление движения, устремившись обратно к поверхности. Я едва успела схватиться за кончик его хвоста, снабженного толстым наростом, напоминающим «погремушки», украшающие хвосты канагерийских кобр. Я вынырнула на поверхность, кашляя и отфыркиваясь. К своему огромному облегчению, я заметила Маллера, будто тряпка, безвольно болтающегося в пасти у чудовища. Я сомневалась – жив ли он еще, но при любом раскладе не намеревалась бросать отважного пирата. На довольно приличной скорости змей устремился прочь от корабля, не выпуская из зубов ликерийца и таща за собой меня, судорожно вцепившуюся ему в хвост.

37

К р е н г о в а н и е – очистка днища корабля.

Я понимала – времени у меня в обрез. Либо рассвирепевшее от раны чудовище затащит нас в гоблиновы дали, либо, что, вероятно, произойдет намного быстрее, мои пальцы, и так уже почти утратившие чувствительность в холодной воде, разожмутся – и я утону сама. А кроме того, я была готова отдать все на свете – только бы капитан «Марготы» не превратился в обед для этого отвратительного змея. Право же, человек, не зря получивший прозвище Справедливый, достоин хотя бы нормальных похорон. А потому я решила действовать незамедлительно, придумав совершенно безумный план.

Нурилон все еще оставался у меня в руке. Я рывком перехватила его за лезвие, чуть не отрезав себе пальцы, и как смогла глубоко всадила в плоть твари. Чудовище возмущенно забилось, ощутив повторный укус острой стали. Змей постепенно слабел, истекая кровью от первой раны, но до сих пор оставался очень опасным противником. Ухватившись за меч, я подтянулась, очутившись у твари на спине. Чудище крутилось в воде, пытаясь сбросить дерзкого седока, причиняющего ему столько страданий. Но, пользуясь дарованной мне от рождения нечеловеческой силой, я буквально вбила в его бока граненые, окованные железом каблуки своих сапог, с трудом вытащила клинок и ударила вновь, передвигаясь дальше.