Хроники Сэнгоку. Сказание о Черной Цитадели
Шрифт:
Ждать пришлось недолго. Когда с обратной стороны от лагеря Имагавы ветер донес до кряжа бренчащий и стройный марш тысяч ног, тревога и сомнения моментально отпустили сердце Татсусиро. Третья сторона конфликта была на подходе вопреки всем противоречиям и законам логики. На ее внезапное появление Сабуро возложил дюжую часть успеха своего отчаянного контрнаступления, и как только ухо самурая уловило этот заветный и столь желаемый звук, их изначально жалкие шансы на победу возросли в два или даже в три раза.
Со своего превосходного наблюдательного пункта Татсусиро мог видеть, как главнокомандующие вновь прибывших армий приблизились к первой линии
Оити и Сато, спустившись с кряжа, мчались во всю прыть сквозь темный мокрый после ливня лес к западному фронту, где дожидалась командования конница.
– Он окончательно выжил из ума! Его приказы слишком опрометчивы! Слишком рискованны! И с каждым новым сражением они становятся все более безумными! – кричала Оити, чтобы Сато услышал ее на скаку. – Как ему вообще в голову пришло отдать родную землю без боя?! Мы что, зря проливали здесь кровь два года назад?! Нам ни за что теперь не выбить Имагаву из Овари с этими позициями и количеством людей!
– Но даже если так, я не нащупал ни крупицы сомнений в его приказах, а самодовольный вид дает понимание, что он уверен в победе. Если врага нельзя взять силой – его можно взять хитростью, а если хитрость приправлена удачным стечением обстоятельств – победа сильно вероятна. К тому же наш Татсусиро-сама не в первый раз сталкивается с подобным перевесом сил, – напомнил рыжеволосый юноша. – Ты же знаешь: легкие пути не в его пошибе! Наша цель заманить вражеские войска в ловушку, создать суету, посеять смуту, а там уже пойдет-поедет, как по накатанной. Под таким мощным прикрытием, Сабуро без труда прорвется в самое сердце врага.
– Всем бы такую веру в командующего, как у тебя, Сато. Соратники в сильном смятении, ты же видел. Сложно выполнять столь безрассудные приказы.
– Каждый безумный план Сабуро приносил нам сладкую победу. Для меня нет повода сомневаться в сегодняшнем успехе, хоть и сопоставление сил вызывает смех.
Или ужас?
Князь Имагава прибывал в своих покоях, наслаждаясь подогретым саке, когда в шатер ступил один из командиров (а командиров у могучей армии Имагавы Ёсимото было немало) и топорно поклонился. Вид у него был озабоченный, но это, похоже, не насторожило вальяжно развалившегося на походной лежанке генерала.
– Имагава-сама, на подступах к холму выстраивается войско Такэды Сингэна численностью не меньше пятнадцати тысяч солдат. Мацудайра Мотоясу вместе с Ии Наомори отправились на переговоры, но прежде чем были достигнуты какие-либо договоренности, предательская стрела снесла Наомори-сана с лошади. Насмерть.
На этом моменте старик встрепенулся и разместил свое расслабленное тело из горизонтального положения в вертикальное, злобно сощурив и до того злобные глазки.
– Проклятый Такэда, – проскрежетал старик сквозь желтые зубы. – Мало ему было прервать поставки провизии, он решил еще и зубы поскалить?! Его требования?
– Требований нет, – смутился докладчик, – скорей предостережения о возможном ударе в тыл силами Татсусиро Сабуро.
– Прекрасно, – слишком загадочно ухмыльнулся князь.
Видя хищную ухмылку на лице своего господина, самурай внутренне возмутился и проговорил уже более напористым тоном:
– Но, как я уже сказал, переговоры были прерваны скоропостижной гибелью Ии Наомори. Мацудайра-сан взял на себя смелость отдать приказ к наступлению…
– Прекрасно, – повторил Имагава, – Мацудайра знает, что делать, пусть действует. А я подожду.
– Но, Имагава-сама, не лучше ли будет отступить к захваченной крепости Одака и засесть там в оборону? Что если Такэда прав, и Татсусиро…
– Я не просто так встал на самом видном месте, Мунэнобу! – раздраженно прервал торопливую речь подчиненного князь. – Неужели мне следует объяснять это вам? Бывалым воякам и прекрасным стратегам? Займитесь Такэдой, отбросьте его красную армию так далеко, насколько это будет возможным. Он не должен мешать.
– А как же Татсусиро?
– На Татсусиро у меня особенные планы. – И снова хищная ухмылка расползлась на полноватом и раскрасневшемся от алкоголя лице Имагавы Ёсимото.
Такэда Сингэн – владыка скалистой провинции Каи, – как и многие в этой сумятице, ознаменованной гражданской войной, хотел свергнуть утратившее авторитет правительство и установить свой политический режим, но, когда на арену вышел Татсусиро Сабуро – его уничтожение встало чуть ли не во главе приоритетов. Он прекрасно знал, чем прославилось его покрытое тайной воинство. Знал, что проблему надо душить в зародыше, пока амбициозный юноша не заручился поддержкой могущественных соседей. А потому, собрав все силы воедино и даже объединившись на время с давним врагом – Уэсуги Кэнсином, он хотел убедить Имагаву отступить с земель Татсусиро, перегруппироваться, объединить усилия и ударить единоразово, но запредельно мощно по всем стратегически важным объектам, тем самым отрубив чудовищу все головы одним махом.
Кроме того, клан Имагава играл немалую роль в экономической жизни всей провинции Каи. Явившись на холм Окэхадзама столь многочисленным составом, Такэда хотел не только донести до соратника, что застать Татсусиро врасплох в его же землях – это все равно, что забраться в нору дремлющей и голодной росомахи, но и тем самым спугнуть где-то затаившегося хозяина. Однако старый князь узрел в его просьбе плутовство и, опьяненный своими военными достижениями, без сомнений объявил войну бывшему союзнику.
Конница Такэды Сингэна выдвинулась авангардом и казалась издали алым ровно текущим полотном лавы. Ветер злобно трепал их красные знамена с четырьмя черными ромбами. По правую сторону от Такэды выводил своих пехотинцев Уэсуги Кэнсин.
Заметив, как вражеские армии пришли в движение, войско Имагавы поспешило перегруппироваться, асигару 3 с копьями нестройным порядком отступили, и их место заняли лучники.
Татсусиро терпеливо наблюдал за этим переполохом с высоты своего наблюдательного пункта: кряж был просторный и предоставлял прекрасную возможность разглядеть все стороны света, а потому позиции врагов были как на ладони, которую молодой человек намеревался сжать в кулак.
3
Вид лёгкой пехоты из не-самураев, основным оружием которой были копья-яри, а со второй половины XVI века – аркебузытанегасима. Асигару называют простых пехотинцев японских армий позднего средневековья, которые являлись самой многочисленной частью самурайских армий, а их действия на полях сражений во многом определяли исход противостояний между соперничавшими даймё.