Хроники Сиалы. Трилогия
Шрифт:
Холодно-холодно-холодно-холодно-холодно…
Холодно! Сагот, как же мне холодно! Такого холода просто не может существовать! Как, ну как огненный снег может нести холод?!
Как я мог забыть, что здесь, в черном Ничто магии, мире снов и призраков прошлого, совсем другие законы?!
— Здравствуй, Танцующий!
Я, как и в прошлый раз, пропустил тот краткий миг-явь, когда они появились передо мной. Сквозь мрак ко мне проскользнули живые тени. Хозяйки и гости Ничто. Старые подруги.
Про
— 3-здраствуйте, лед-ди. — Зубы стучали друг о друга, и слова давались мне с большим трудом.
— Разве ты не знаешь, Танцующий, что некоторые сны так же опасны, как явь? — В голосе Второй слышалась печаль.
— Сны опас-сны? — Мне вспомнились все сны-кошмары о прошлом, которые я видел за последний месяц. — Д-да, пожалуй, з-знаю…
— Тогда зачем же ты призываешь их к себе, Танцующий? Пророчества и судьба не всегда смогут защитить тебя! — Со мной вновь заговорила Вторая.
Первая и Третья стояли рядом с сестрой и просто наблюдали.
— Я не хотел появляться в вашем мир-ре сна, — попытался оправдаться я. — Я даже не з-знаю, как оказался с-среди этого багр-рового снега!
— Ты считаешь наш мир сном? — наконец заговорила Первая тень. — Ты ошибаешься, Танцующий, наш мир настолько же реален, как твой. Если не реальнее — ведь он был первее всех миров. Мир Хаоса, послуживший основой для тысяч других, когда такие, как ты, стали строить и уничтожать тени. Наш мир не сон, и мы не сон, и ты сейчас находишься не во сне…
— И ты умираешь, Танцующий! — вклинилась в разговор Третья. — Ты на самом деле умираешь, потому что слишком часто бродишь в снах, которые опасны.
— Я не пон-нимаю, о чем вы… — Холод убаюкивал мое сознание.
— Сны могут убивать, — прошелестела Первая. — Достаточно поверить, что сон — это уже не совсем сон, что ты не только видишь его, но и начинаешь жить в нем… Как только сон перестает быть сном, он становится опасен для того, кто верит в него! Тот, кто сделал тебе это, был в твоем сне…
— Или ты в его… — перебила Первую Вторая.
— Это уже не важно. Ты поверил и поэтому получил такую рану…
Тюрьма Хозяина — сон?
Напоминание о ране и нескрываемое сочувствие, которое слышалось в голосе тени, заставили меня посмотреть на свой живот. Лучше бы я этого не делал! И это называется "Посланник промахнулся"! Отчего до сих пор я еще был живой — не знаю. С такими ранами гарантированно отправляются в свет без всяких шансов вернуться под синее небо.
Пиявки боли принялись грызть меня с удвоенным усердием, и я не смог сдержать крика.
— Вот видишь, Танцующий, как могут быть опасны сны?
— К-как… Как я с-сюда попал? — просипел я, преодолевая боль.
— Это мы у тебя должны спросить — ты попал в наш дом по своей воле.
— Я не хотел с-сюда приходить! Я хотел ддо-до-мой!
— Теперь и навсегда твоим домом станет наш мир. На Сиале ты уже давно бы испустил дух. Только здесь ты сможешь жить!
— Мне н-нужен свой!
— Свой?! — Третья, разогнав искрящийся занавес багровых снежинок, закружилась вокруг меня. — Чем он лучше этого? Разве в твоем мире, мире, в котором ты родился, можно сделать вот так?
Третья придвинулась ко мне почти вплотную, на миг передо мной мелькнуло женское лицо. Тень слилась со мной, и я почувствовал, как во всем теле разливается волна щекотки, как пиявки боли с разочарованным скрежетом разжимают присоски и уплывают во мрак, искать для себя более слабую и покладистую жертву.
Миг — и Третья опять находится возле своих сестер, а я со все возрастающим изумлением смотрю на то место, где всего лишь секунду назад зияла страшная рана.
Ничего. Никакой раны. Абсолютно гладкая кожа. Лишь порванная рубаха является единственным напоминанием об ударе Посланника.
— Способен ли твой мир на такое, Танцующий? — В голосе Третьей звенит торжество победительницы.
Я лишь ошеломленно качаю головой. Никто, даже Орден не сможет сделать так, чтобы вместо дырки величиной с кулак, из которой хлещет кровь и вываливаются кишки, вновь оказалась целая и здоровая кожа, как будто никакой раны и не существовало. На Сиале такие фокусы могли проделывать только боги.
— Тогда зачем же ты в него так стремишься?
— У мен-ня дела, — буркнул я. — К тому ж-же здесь слишком хол-лодно.
Первая засмеялась, и, отвечая ее смеху, снежинки лопнули и превратились в огоньки. Холодный ветер поспешно скрылся, уступив во мраке место все разрастающимся и разрастающимся огонькам. Огоньки слились друг с другом и превратились в голодного хищного зверя, имя которому — пламя. Пламя за один удар сердца сожрало мрак мира и окружило теней и меня плотным коконом.
Я в который раз подивился, что тени нисколько не боятся багрового пламени и остаются такими же черными и непроглядными, какими они были, когда весь мир состоял из Ничто.
Один из самых проворных, а может быть, попросту везучих языков пламени мелькнул передо мной, и лицо обдало волной жара.
— Ну что, Танцующий, так теплее? — насмешливо спросила Первая.
— Да… — Сил удивляться уже давно не было. Насколько всесильны эти три тени? И почему у них такой интерес к моей персоне?
— То есть твой ответ можно расценивать как положительный? Ты остаешься с нами?
— Зачем я в-вам нужен? — спросил я, отогреваясь и стараясь потянуть время.
— Зачем ты нам нужен? — переспросила Вторая. — Ты — Танцующий с тенями. Первый Танцующий, появившийся у нас за десять тысячелетий! Ты можешь делать то, чего не могут делать другие люди. Ты еще сам не знаешь, на что способен! Ты нужен нам, ты нужен этому миру, ты поможешь нам вдохнуть в него жизнь, Танцующий! Жизнь, ушедшую в другие миры благодаря таким, как ты! Без тебя наш мир умрет окончательно!