Хроники Тамула. Трилогия

Эддингс Дэвид

– Ничего страшного, ваше величество? – тем временем спрашивал Телэн у королевы. – Я имею в виду то, что я подарил ей котенка?

– Не кажется ли тебе, что об этом уже поздновато спрашивать? – осведомилась Элана.

– Ну, я не знаю, – дерзко ответил Телэн, – по мне, так в самый раз.

Элана взглянула на дочь, которая уткнулась лицом в шерстку котенка. Все коты прирожденные оппортунисты. Котенок шлепнул по щеке девочки мягкой лапкой и уютно устроился в ее руках. Кто-кто, а котята умеют устраиваться.

– Как же я могу

сказать «нет», Телэн, после того, как ты уже отдал ей котенка?

– Это было бы слегка затруднительно, а, ваше величество? – Мальчик громко чихнул. Миртаи поднялась, отложила кинжал и через комнату направилась к Телэну. Она протянула руку, и мальчишка отпрянул.

– Без глупостей, – сказала Миртаи и приложила ладонь к его лбу. – У тебя жар.

– Это не нарочно.

– Нам лучше уложить его в постель, Миртаи, – сказала Элана, поднимаясь из кресла.

– Вначале пусть как следует пропотеет, – ответила великанша. – Я отведу его в мыльню и хорошенько пропарю. – Она твердо взяла Телэна за руку.

– Ты не пойдешь со мной в мыльню! – запротестовал он, багровея до кончиков ушей.

– Заткнись! – приказала она. – Передай поварам, Элана, чтобы приготовили горчичный пластырь и сварили куриный бульон. Когда я приведу его из мыльни, мы залепим ему грудь пластырем, сунем в постель и будем поить с ложки бульоном.

– Спархок, и ты позволишь им все это со мной проделать? – воззвал Телэн.

– Я бы и рад помочь тебе, дружок, – отозвался Спархок, – но мне, знаешь ли, надо заботиться и о собственном здоровье.

– Лучше бы я умер! – простонал Телэн, когда Миртаи выволакивала его из комнаты.

Несколькими днями позже из Эмсата прибыли Стрейджен и Улаф, и их тотчас же провели в королевские покои.

– Толстеешь, Спархок, – грубовато заметил Улаф, снимая шлем, увенчанный рогами огра.

– Я прибавил несколько фунтов, – сознался Спархок.

– Изнеженная жизнь, – с упреком проворчал Улаф.

– Как поживает Воргун? – спросила Элана у рослого светловолосого талесийца.

– Совсем спятил, – печально ответил Улаф. – Его заперли в западном крыле дворца. Он почти все время буйствует.

Элана вздохнула.

– Мне он всегда нравился – когда был трезв, конечно.

– Сомневаюсь, что вы будете испытывать те же чувства к его сыну, ваше величество, – сухо заметил Стрейджен. Как и Платим, Стрейджен был вором, но его манеры отличались куда большим блеском.

– Я его никогда не встречала, – сказала Элана. – Прибавьте это обстоятельство к следующей благодарственной молитве, ваше величество. Его зовут Авин – коротенькое ничтожное имя коротенького ничтожного человечка. Я бы не назвал его многообещающей личностью.

– Он и в самом деле так плох? – спросила Элана у Улафа.

– Авин Воргунсон? Стрейджен чересчур великодушен. Авин – мелкий человечишка, который проводит все свое время в стараниях не остаться незамеченным. Когда он узнал, что я собираюсь сюда, он вызвал меня во дворец и вручил королевское послание для вашего величества. Он истратил два часа, пытаясь произвести на меня впечатление.

– И как, произвел?

– Честно говоря, нет. – Улаф запустил руку под плащ и вынул сложенный и запечатанный лист пергамента.

– Что там написано? – спросила Элана.

– Понятия не имею. У меня нет привычки читать чужую почту. Я так полагаю, что это серьезный трактат по поводу погоды. Авин Воргунсон до смерти боится, что о нем могут забыть, а потому каждый путешественник, покидающий Эмсат, увозит с собой гору королевских посланий.

– Как прошло путешествие? – спросил Спархок.

– Я бы не сказал, что морские прогулки в это время года доставляют массу удовольствия, – ответил Стрейджен. Его голубые глаза похолодели. – Мне придется потолковать с Платимом. В горах близ Кардоса на нас с Улафом напали какие-то негодяи. Разбойникам надлежит знать, с кем они имеют дело.

– Это не профессионалы, – пояснил ему Спархок. – Платим уже знает о них и собирается принять меры. Были проблемы?

– Только не у нас, – пожал плечами Улаф. – Для этих дилетантов, впрочем, день оказался не самым удачным. Мы свалили пятерых в канаву, и тогда остальные живо припомнили, что у них где-то еще назначена важная встреча. – Он подошел к двери и выглянул в коридор. Затем плотно прикрыл дверь и внимательно огляделся. – Спархок, здесь в покоях есть слуги или кто-нибудь в этом роде?

– Никого, кроме Миртаи и нашей дочери.

– Тогда все в порядке. Думаю, им мы можем доверять. Комьер велел мне сообщить тебе, что Авин Воргунсон ввязался в сговор с графом Геррихом из Ламорканда. Геррих замахивается на трон короля Фридаля, а Авин не отличается сообразительностью, чтобы не ввязываться во внутренние дрязги ламорков. Комьер полагает, что между ними заключено что-то вроде тайного союза. Патриарх Бергстен везет точно такое же сообщение в Чиреллос.

– Граф Геррих рискует сильно разгневать Долманта, если не будет задумываться о последствиях, – заметила Элана. – Он пытается заключать союзы направо и налево, а ведь ему известно, что это противозаконно. Ламоркские свары не должны вовлекать другие королевства.

– В самом деле есть такой закон? – недоверчиво спросил Спархок.

– Разумеется. Он действует вот уже тысячу лет. Если бы ламоркандские бароны вольны были заключать союзы на стороне, они бы каждое десятилетие втягивали в войну весь континент. Такое и случалось прежде, пока не вмешалась церковь и не запретила им так поступать.

– А ты еще говоришь, что у нашего сообщества странные законы! – смеясь, заметил Стрейджен Платиму.

– Это совершенно разные вещи, милорд Стрейджен, – высокомерно проговорила Элана. – Наши странности порождены государственной политикой, а ваши – обыкновенным здравым смыслом. Разница весьма существенная.