Хроники Тамула. Трилогия
Шрифт:
– Но ведь что-то же надо делать, Лэнда. Церковь пожирает мое королевство акр за акром, и когда очередные владения попадают к ней в руки, они раз и навсегда изымаются из налоговых списков. – Она помолчала. – Пожалуй, это и есть возможность сделать то, о чем говорил Спархок, – привлечь внимание церкви. Почему бы нам не изготовить набросок какого-нибудь особенно жесткого закона и не позволить «случайно» оказаться этому наброску в руках какого-нибудь церковника средней руки? Можно наверняка сказать, что набросок окажется в руках Долманта прежде, чем успеют просохнуть чернила.
– Это же бесчестно, ваше величество! –
– Я так рада, что ты одобряешь мою идею, мой лорд. – Она огляделась. – Что у нас еще на сегодня, господа?
– Незаконные разбойники в горах близ Кардоса, Элана, – прогудел Платим. Чернобородый толстяк восседал в кресле, забросив ноги на стол. Под рукой у него стояли бутыль с вином и кубок. Камзол на нем был измят, весь в следах еды, нечесаные волосы свисали на лоб, почти закрывая глаза. Платим был хронически неспособен пользоваться титулами, но королева предпочитала закрывать на это глаза.
– Незаконные? – удивленно хохотнул Келтэн.
– Ты знаешь, что я имею в виду, – проворчал Платим. – У них нет разрешения от совета воров действовать в тех местах, а кроме того, они нарушают все правила. Я не уверен до конца, но, по-моему, они из бывших приспешников первосвященника Симмура. Тут ты дала промашку, Элана. Тебе нужно было сначала заполучить их всех в свои руки, а уж потом объявлять вне закона.
– Да ладно, – пожала плечами королева. – Никто не совершенен.
Отношения Эланы с Платимом носили особенный характер. Она понимала, что толстяк неспособен к аристократической почтительности, а потому прощала ему грубоватость, которой не потерпела бы ни от кого другого. При всех своих недостатках Платим оказался одаренным, почти блестящим советником, и Элана высоко ценила его.
– Меня не удивляет, что пособники Энниаса, оказавшись в затруднении, вышли на большую дорогу. Они и с самого начала были настоящими разбойниками. Кроме того, эти горы всегда кишели бандитами. Шайкой больше, шайкой меньше – какая разница?
– Элана, – вздохнул толстяк, – ты для меня точно младшая сестренка, – но иногда ты проявляешь прямо-таки вопиющее невежество. Законный разбойник знает правила. Он знает, каких путников можно ограбить или убить, а каких лучше оставить в покое. Никого особенно не потревожит, если какому-нибудь богатому купцу перережут горло и заберут у него кошелек, но если в горах погибнет чиновник или знатный дворянин, властям придется предпринять хоть какие-то шаги и хотя бы сделать вид, что они исполняют свои обязанности. А такое повышенное внимание властей весьма вредно для нашего дела, потому что на виселицу попадают совершенно невинные преступники. Разбой на большой дороге – занятие не для дилетантов. К тому же это еще не все. Эти бандиты говорят крестьянам, что они не простые разбойники, а патриоты, восставшие против жестокого тирана – то есть против тебя, сестренка. А среди крестьян всегда в достатке недовольных, чтобы в них пробудилось сочувствие к этому отребью. Вам, аристократам, не стоит соваться в наше ремесло. Вы вечно примешиваете к преступлению политику.
– Но, дорогой мой Платим, – чарующе промурлыкала Элана, – я думала, ты это знаешь. Политика и есть преступление.
Толстяк разразился оглушительным хохотом.
– Обожаю эту девчонку! – сообщил он всем собравшимся. – Можешь не беспокоиться об этом пустяке, Элана. Я пошлю кое-кого из своих людей пробраться в эту шайку, а когда вернется Стрейджен, мы с ним потолкуем и найдем способ убрать это отребье из нашего дела.
– Я знала, что могу рассчитывать на тебя, – сказала королева и встала. – Если это все, господа, то у меня назначена встреча с портным. – Она оглянулась. – Идем, Спархок?
– Одну минутку, – отозвался он. – Мне нужно перекинуться словом с Платимом.
Элана кивнула и направилась к двери.
– Что тебе нужно, Спархок? – осведомился Платим.
– Прошедшей ночью в городе я видел Нэйвин. Она работает на улицах.
– Нэйвин? Что за чушь! Она и о деньгах-то не всегда вспоминает.
– Я сказал ей примерно то же самое. Она поссорилась с Шандой и торчала на углу улицы неподалеку от восточных ворот. Я отправил ее в гостиницу, чтобы не мокла под дождем. Можем мы для нее что-нибудь сделать?
– Я посмотрю, что удастся сделать, – пообещал Платим.
Элана еще не успела выйти из залы, а Спархок иногда забывал, какой у нее острый слух.
– Кто такая Нэйвин? – осведомилась она с порога голосом, лишь самую малость более резким, чем обычно.
– Шлюха, – пожал плечами Платим, – близкая приятельница Спархока.
– Платим! – выдохнул Спархок.
– А что, разве нет?
– Ну, в общем-то да, но когда ты говоришь это таким тоном… – Спархок замялся, подыскивая нужные слова.
– А-а. Я совсем не это имел в виду, Элана. Насколько я знаю, твой муж тебе абсолютно верен. Нэйвин – шлюха. Это ее занятие, хотя оно не имеет ничего общего с ее дружбой… не то чтобы она ему не предлагала, но ведь она всем предлагает. Нэйвин – весьма щедрая девица.
– Пожалуйста, Платим, – простонал Спархок, – не защищай меня больше, хорошо?
– Нэйвин славная девушка, – продолжал объяснять Элане Платим. – Она трудится не покладая рук, заботится о своих клиентах и исправно платит налоги.
– Налоги? – воскликнула Элана. – Ты хочешь сказать, что мое правительство поощряет подобные занятия? И узаконивает их тем, что берет налоги?
– Где ты живешь, Элана – на луне? Конечно же, Нэйвин платит налоги. Мы все платим налоги – уж об этом-то Лэнда заботится. Нэйвин как-то помогла Спархоку, когда ты была больна. Он разыскивал известного тебе Крегера, и Нэйвин ему подсобила. Как я уже сказал, она предлагала Спархоку и другие услуги, но он осадил ее – весьма вежливо. Нэйвин это всегда немного разочаровывало.
– Нам с тобой предстоит очень долгий разговор, Спархок, – зловеще предупредила Элана.
– Как пожелает ваше величество, – вздохнул он вслед холодно удалявшейся королеве.
– Она плохо знакома с настоящей жизнью, а, Спархок?
– Это все ее затворническое воспитание.
– Я думал, что ее воспитывал ты.
– Верно.
– Ну, тогда тебе остается винить только самого себя. Я загляну к Нэйвин и все ей объясню.
– Ты что, спятил?
Телэн приехал из Дэмоса на следующий день – он въехал во внутренний двор бок о бок с сэром Беритом. Спархок и Халэд встречали их у дверей конюшни. Принц-консорт изо всех сил старался не попадаться на глаза королеве, покуда не ослабнет ее любопытство насчет Нэйвин. Телэн шмыгал покрасневшим носом, глаза у него припухли.