Хроники Тамула. Трилогия

Эддингс Дэвид

– Ты послал кого-нибудь в погоню за ними? – спросил Вэнион.

– Мне бы следовало это сделать, но я был слишком занят тем, чтобы выманить киргаев через кинезганскую границу. – Кринг улыбнулся Сефрении. – Это стирикское проклятье, леди, ничуть не потеряло своей силы за минувшие десять тысяч лет. Три полка киргаев полегли, как свежескошенная трава, стоило им ступить шаг за границу. – Кринг мгновение помолчал. – Похоже, эти киргаи не слишком-то сообразительны?

– Киргаи? Да, не слишком. Это противоречит их религии.

– Сдается

мне, что кое-кто из них все же сообразил, что творится что-то неладное, – но они все равно продолжали бежать через границу и валились замертво.

– У киргаев не в почете независимое мышление. Они приучены повиноваться приказам – даже бессмысленным.

Кринг поглядел на мост через Сарну.

– Ты будешь действовать отсюда, друг Вэнион? – спросил он.

– Я поставлю часть войска по ту сторону моста, – ответил Вэнион, – но главные наши силы останутся здесь. Эта река, кажется, отмечает границу между Тамулом и Кинезгой?

– Формально, – пожал плечами доми. – Впрочем, линия стирикского проклятия проходит несколькими милями западнее.

– За эти тысячелетия граница несколько раз перемещалась, – пояснила Сефрения.

– Тикуме решил, что мне надо бы с тобой посоветоваться, друг Вэнион, – продолжал Кринг. – Мы не хотим помешать Спархоку, а потому до сих пор не заходили далеко вглубь Кинезги, однако сейчас нам уже не за кем охотиться.

– Насколько вы углублялись в пределы Кинезги? – спросил Вэнион.

– Лиг на шесть-семь, – ответил Кринг. – На ночь мы возвращаемся в Самар, хотя сейчас в этом нет особой необходимости. Не думаю, что Самару по-прежнему угрожает осада.

– И я так не думаю, – согласился Вэнион. – Мы так распылили их силы, что теперь у них вряд ли найдется возможность вплотную заняться Самаром. – Он развернул карту и несколько мгновений, хмурясь, разглядывал ее, затем опустился на колено и расстелил карту на побуревшей от мороза траве. – Встань-ка на этот угол, любовь моя, – обратился он к Сефрении. – Мне бы не хотелось сызнова гоняться за ней по всей пустыне.

Кринг удивленно взглянул на него.

– Домашняя шутка, – пояснила Сефрения, наступая маленькой ножкой на уголок карты. – Вэнион обожает карты, а два дня назад случайный ветерок превратил его любимицу в воздушный змей.

Вэнион сделал вид, что не расслышал этого.

– Я согласен с тобой, доми, что нам не следует мешать Спархоку, но, кажется мне, нам бы не мешало возвести вот здесь, в пустыне, укрепленные позиции. Они послужат нам плацдармом, когда придет время двинуться на Киргу.

– Я подумал о том же, друг Вэнион.

– Стало быть, будем укрепляться по ту сторону границы, – решил Вэнион. – Я передам Бетуане, чтобы она сделала то же самое.

– И насколько же мы можем продвинуться вглубь Кинезги? – спросил Кринг.

Вэнион взглянул на Сефрению.

– Десять лиг, пожалуй? – вопросительно произнес он. – Так мы не будем наступать на пятки Спархоку, но в то же время у нас будет достаточно места для маневра, а у тебя – для этого твоего заклинания.

– Друг Вэнион, – сказал с некоторым сомнением Кринг, – это, конечно, была неплохая мысль – использовать заклинание, но ведь так ты намеренно притягиваешь лучшие силы наших врагов к себе – и леди Сефрении. Так ли это тебе нужно? Не хочу оскорбить тебя, но битва с солдатами Клааля изрядно сократила твое войско.

– Это еще одна причина возвести укрепления, доми, – мрачно ответил Вэнион. – Если случится наихудшее, мне, по крайней мере, будет куда отступать. К тому же я всегда могу рассчитывать на то, что наши друзья с флангов успеют прийти мне на помощь.

– Неплохо сказано, – пробормотала Сефрения.

***

– Стой! – резко бросил Халэд, осадив коня, когда они были уже милях в пяти от Вигайо.

– В чем дело? – напряженно спросил Берит.

– Здесь скончался кое-кто по прозвищу Стриженый Барашек, – сказал Халэд. – Думаю, что нам следует остановиться и почтить память покойного.

Берит вгляделся в могильный холмик у дороги.

– Я его не заметил, – сознался он. – Извини, Халэд.

– Будь внимательнее, мой лорд.

– Кажется, ты это уже говорил. Они спешились и подошли к наспех сооруженной «могиле».

– Умно придумано, – прошептал Берит. Понижать голос было не так уж и необходимо, но это уже вошло у них в привычку.

– Скорее всего, это идея Телэна, – сказал Халэд, когда они опустились на колени перед холмиком. – Для Спархока это чересчур тонко.

– А разве не надо писать «стриженный»? – спросил Берит, показывая на выцветшую дощечку, на которой было вырезано: «Стриженый Барашек».

– Это ведь ты у нас образованный, мой лорд. Не трогай эти камешки.

– Какие камешки?

– Желтые. Мы перемешаем их после того, как я их прочту.

– Ты читаешь по камням? Так же, как по поведению чаек?

– Не совсем. Это послание от Спархока. Он и мой отец придумали этот способ много лет назад. – Халэд изогнулся так, затем этак, прищурился, разглядывая могилу. – Ну разумеется, – сказал он наконец, обреченно вздохнув, поднялся и пошел к изголовью могильного холмика.

– В чем дело?

– Спархок положил камни вверх ногами. Теперь я могу их прочесть. – Халэд помолчал, разглядывая желтые камешки, разбросанные, на первый взгляд, в совершенном беспорядке по бурому могильному холмику.

– Молись, Берит, – сказал он наконец. – Вознеси молитву за душу покойного нашего собрата по прозвищу Стриженый Барашек.

– Что ты плетешь, Халэд?

– За нами могут наблюдать. Молись. – Молодой оруженосец взял поводья коней и отвел их на несколько ярдов от едва различимого в песке караванного пути. Там он наклонился, взял обеими руками левую переднюю ногу Фарэна и внимательно осмотрел копыто.