Хроники Тамула

Эддингс Дэвид

– Мы со Стрейдженом плели для Валаша очередную небылицу, – отвечал мальчик. – Огераджин как раз только что прибыл из Верела и сидел себе в кресле, а мозги его потихоньку догнивали. Стрейджен говорил Валашу о якобы подслушанном разговоре – кто-то, мол, говорил другому, что Скарпа ждет приказа Кирги. Стрейджен хотел что-нибудь выудить из Валаша и так, невзначай, спросил, какой дорогой можно добраться до Кирги. Тут и вмешался Огераджин. Он начал лопотать об Источнике Вигая, Соляных Равнинах и прочих местах с такими названиями, словно они взяты прямиком из книжки. Я решил было,

что он попросту бредит, но Валаш не на шутку взволновался и все пытался его утихомирить. Это и заставило меня внимательней прислушаться к лопоту этого чокнутого. У меня было такое ощущение, что он дает Стрейджену довольно точные наставления, как добраться до Кирги, только их затуманили все эти книжные названия. Теперь, когда я услышал об Источнике Вигая, я поневоле задумался – а в самом ли деле наставления Огераджина столь туманны и путанны, как мне показалось вначале?

– Каковы были точные его слова, юный Телэн? – спросила Ксанетия.

– Он сказал: «Путь проходит близ Источника Вигая». Тут Валаш попытался заткнуть ему рот, но он продолжал. Он объявил, что, дескать, желает наставить Стрейджена, дабы тот мог прийти в Киргу и поклониться Киргону. Огераджин велел ему от Источника Вигая идти на северо-запад к Запретным Горам.

Спархок сверился с картой.

– В Центральной Кинезге и в самом деле есть несколько горных массивов, и именно эти места указала нам Афраэль на острове. Что еще он говорил, Телэн?

– Он все время перепрыгивал от одного места к другому. Он говорил о Запретных Горах и Столпах Киргона, потом вернулся назад и принялся толковать о Соляных Равнинах. Судя по тому, что он сказал Стрейджену, с этих равнин можно увидеть Запретные Горы. Потом было что-то о «пламенно-белых столпах» и Равнине Костей. Он сказал что это кости «безымянных рабов, что трудятся до смерти своей на избранный на род Киргона». Видимо, когда в Кирге умирает раб, его попросту выбрасывают в пустыню.

– Тогда этот могильник должен быть совсем недалеко от города, – задумчиво проговорил Келтэн.

– Знаешь, Спархок, а ведь все сходится, – серьезно сказал Бевьер. – Сами кинезганцы большей частью кочевники, а потому не нуждаются в большом количестве рабов. Огераджин говорил об «избранном народе Киргона». Это наверняка киргаи, они-то, по всей видимости, и скупают рабов.

– А это значит, что невольничий караван, который мы видели, вполне может идти в Киргу! – возбужденно добавил Телэн.

– И они двигались на северо-запад, – сказала Миртаи, – именно в том направлении, о котором лопотал Огераджин.

Спархок отошел к седельным сумкам и вынул свою карту. Усевшись, он расправил ее на коленях и придержал уголки, которые тотчас принялся трепать ветер пустыни.

– Мы знаем, что Кирга где-то в горах Центральной Кинезги, – сказал он, – стало быть, мы так или иначе будем идти в том же направлении. Если Огераджин просто бредил и его наставления – полная бессмыслица, мы все равно не свернем с нужного направления, если последуем им.

– И это куда лучше, чем сидеть здесь сиднем, дожидаясь Берита и Халэда, – нетерпеливо добавил Келтэн. – Я просто должен заняться хоть чем-то – пусть даже ездить кругами по пустыне!

Спархок, не говоря ни слова, утешающе положил руку на плечо друга. Он и сам изнывал от смертельной тревоги не меньше Келтэна, но понимал, что должен отстраниться от этого чувства, задвинуть его поглубже. Отчаявшись, человек начинает ошибаться, а одна лишь его ошибка подвергнет Элану еще большей опасности. Чувства кричали и бились в нем, но он мрачно и неумолимо затолкал их в дальний угол своего сознания и накрепко запер за ними дверь.

***

– Анакха будет рад, если мы сделаем это, – говорил Улаф, обращаясь к гигантским силуэтам Троллей-Богов.

Гхворг, бог убийства, отозвался зловещим ворчанием.

– Мысль Анакхи как ветер, – пожаловался он. – Один раз он говорит нам: «Идите в место, которое люди зовут Тамульские горы, убивать детей Киргона». Другой раз он говорит: «Идите в место, которое люди зовут Джубай, убивать детей Киргона». Разве он не может решить, которых детей Киргона мы должны убивать?

– Такова дорога нашей охоты, Гхворг, – пояснил Тиниен. – Дети Киргона не как благородные олени, которые пасутся всегда в одном месте. Дети Киргона как северные олени, которые кочуют с одного места на другое в поисках лучшей еды. Сначала они шли кормиться в место, которое зовется Тамульские горы, а сейчас они идут кормиться в место, которое зовется Джубай. Если мы будем охотиться в Тамульских горах, мы не найдем там добычи.

– Он говорит хорошо, – проворчал Гхномб, бог еды. – Это не мысль Анакхи как ветер – это тропа тех, за кем мы охотимся, как ветер. Путь охоты говорит нам, что мы должны пойти туда, где они кормятся, если хотим найти их, убить и съесть.

– Эта охота становится все не-проще и не-проще, – проворчал Гхворг.

– Это потому, что олени простые, а люди не-простые, – отозвался Кхвай, бог огня. – Мысль Тиниена-из-Дэйры хорошая. Кто охотится там, где нет дичи, не добудет еды.

Гхворг задумался.

– Мы должны следовать путем охоты, – наконец решил он. – Мы доставим наших детей в место, что зовется Джубай, чтобы охотиться там на детей Киргона. Когда они придут туда кормиться, наши дети убьют их и съедят.

– Мы будем рады, если вы сделаете это, – вежливо отозвался Тиниен.

– Я помещу наших детей во Время-Которое-Не-Движется, – вставил Гхномб. – Они будут в месте, что зовется Джубай, прежде детей Киргона.

Шлии, бог льда, запустил свои громадные пальцы в раскисшую почву. Земля чуть заметно содрогнулась, видоизменяясь в миниатюрное подобие континента.

– Улаф-из-Талесии, – сказал Шлии, – покажи нам, где Джубай.

Улаф прошелся вдоль юго-западного края крохотных Атанских гор, внимательно всматриваясь в землю. Затем он остановился, нагнулся и ткнул пальцем в точку в северной оконечности пустыни Кинезга.

– Это здесь, Шлии, – сказал он. Гхворг, бог огня, поднялся.

– Мы доставим туда наших детей, – объявил он. – Пусть Анакха будет доволен.

***

– Они следят за нами, Вэнион, – тихо сказала Сефрения.