Хроники Тамула
Шрифт:
– Твой отец понял бы, – ответил Спархок, – а я убежден, что он обучил Халэда всем нашим тайным знакам.
– И все-таки я считаю, что надо написать «стриженный», – не сдавался Келтэн.
– Бевьер! – позвал Спархок.
Сириникиец с вопросительным видом подошел к импровизированной могиле.
– Эти двое спорят о том, как надо писать «стриженый», – пояснил Спархок. – Ты у нас человек ученый, разреши этот спор.
– Я говорю, что он написал неверно, – настойчиво повторил Келтэн. – Здесь должно быть два «н», верно?
– Э-э, – уклончиво пробормотал Бевьер, – на сей счет существуют разные мнения…
– Почему
– Ни в коем случае, – вполголоса предостерег он.
– Что именно хотел бы ты запретить мне, Анакха? – с невинным видом спросила она.
– Не смейся. Даже не улыбайся. Будет только хуже.
Прошло три недели, а может быть, и нет. Патриарх Бергстен давно уже отчаялся определить, сколько на самом деле проходит времени. Вместо этого он, раздраженный теологическими сложностями, угрюмо взирал на глинобитные стены Кинестры и на отвратительно молодую и хорошо сложенную фигурку, которая приближалась к нему. Бергстен любил, чтобы все было так как должно, и всякое нарушение привычных правил раздражало его безмерно.
Женщина была высока, с золотисто-смуглой кожей и черными волосами, хороша собой и на редкость мускулиста. Она появилась из ворот Кинестры под белым флагом и легко побежала им навстречу. Она остановилась неподалеку от первых рядов рыцарей, и Бергстен, сэр Гельдэн, Даийя и Неран, тамулец, служивший им переводчиком, выехали ей навстречу. Женщина заговорила с Нераном.
– Смотри куда следует, Гельдэн, – едва слышно пробормотал Бергстен.
– Но я только…
– Знаю, что «ты только». Прекрати. – Бергстен помолчал. – Не понимаю, почему они послали женщину.
Вернулся Неран, худощавый тамулец, которого отправил с ними посол Фонтэн.
– Это атана Марис, – сказал он, – командир атанского гарнизона Кинестры.
– Женщина?! – поразился Бергстен.
– У атанов такое в порядке вещей, ваша светлость. Она ждала нас. Министр иностранных дел Оскайн предупредил ее о нашем приближении.
– Что творится в городе? – спросил Гельдэн.
– В последнее время король Джалуах без лишнего шума стягивает в Кинестру войска, – ответил Неран. – В гарнизоне атаны Марис тысяча атанов, и кинезганцы пытались ограничить их передвижения. Ей это все уже безмерно надоело. Она еще неделю назад двинула бы своих атанов на королевский дворец, но Оскайн приказал ей дождаться нашего прибытия.
– Как же она выбралась из города? – пробасил Гельдэн.
– Я ее об этом не спрашивал, сэр Гельдэн. Я бы не хотел оскорбить ее.
– Я имел в виду – разве ее никто не пытался задержать?
– Если и пытался, то он уже мертв.
– Но она ведь женщина! – возразил Бергстен.
– Вам не доводилось встречаться с атанами, ваше преподобие? – осведомился Даийя.
– Я много слыхал о них, друг Даийя. На мой взгляд, все эти россказни сильно преувеличены.
– Нет, ваше преподобие, – твердо сказал Даийя, – нисколько. Мне известна репутация этой девушки. Она самый молодой командир гарнизона во всей атанской армии и никогда не достигла бы этого положения, если бы была женственной и милой. Судя по тому, что я о ней слышал, она сущая дикарка.
– Но она такая красивая! – протестующе отозвался Гельдэн.
– Сэр Гельдэн, – серьезно сказал Неран, – любуясь ее красотой, обрати внимание на то, как развиты мускулы ее плеч и рук. Она сильна, как бык, и, если ты чем-нибудь оскорбишь ее, она может запросто разорвать тебя на куски. Она едва не прикончила Итайна – во всяком случае, такие ходят слухи.
– Брата министра иностранных дел? – спросил Бергстен.
Неран кивнул.
– Он был в Кинестре по делу и решил, что нужно ввести в городе военное положение. Для этого ему нужна была помощь атаны Марис, и он соблазнил ее. Она откликнулась на это со всем пылом сердца – и всей мощью мускулов. Будьте очень осторожны с ней, господа. Иметь ее другом почти так же опасно, как и врагом. Она просила меня передать вам ее указания.
– Указания?! – вспыхнул Бергстен. – Я не стану принимать приказа от женщины!
– Ваша светлость, – сказал Неран, – Кинестра все еще формально на военном положении, а значит, командует здесь атана Марис. Ей велено было передать вам город, но она хочет, чтобы вы подождали за стенами, покуда она не сломит сопротивление внутри Кинестры. Она желает преподнести вам город на блюде – чистенький, опрятный и перевязанный розовой ленточкой. Прошу вас, не надо портить ей это удовольствие. Улыбнитесь ей, вежливо ее поблагодарите и подождите здесь, покуда она не очистит улицы. Когда она сложит все трупы в аккуратные поленицы, то пригласит вас войти и вручит вам город – скорее всего, вместе с головой короля Джалуаха. Я понимаю, что такое положение дел кажется вам неестественным, но, ради Бога, постарайтесь ничем не задеть ее. Она вступит в бой с вами так же запросто, как с кем-нибудь еще.
– Но она такая красивая! – простонал Гельдэн.
Берит и Халэд спешились и в поводу провели коней к оазису, чтобы напоить их. Теоретически они вполне могли так быстро добраться до Вигайо.
– Ты можешь определить, здесь ли уже посланец? – шепотом спросил Халэд. Берит покачал головой.
– Кажется мне, это значит, что он не стирик. Придется нам подождать, покуда он сам к нам явится. – Он оглянулся на горстку белых домиков, теснившихся в тени низких пальм. – Найдется там какой-нибудь постоялый двор?
– Это вряд ли. По ту сторону оазиса видно множество шатров. Я, конечно, поспрашиваю, но не слишком-то надейся.
Берит пожал плечами.
– Ну что ж, мы и прежде жили в шатрах. Узнай, где нам можно будет разбить лагерь.
Само селение Вигайо теснилось с восточной стороны оазиса, а временный лагерь кочевников и торговцев тянулся вдоль западного берега довольно крупного водоема. Берит и Халэд привязали коней, поставили шатер у воды и уселись в тени, приготовившись ждать.
– Как по-твоему, Спархок здесь поблизости? – спросил Халэд.
Берит покачал головой.
– Возможно, он был здесь, но уже ушел. Или наблюдает за селением с окрестных холмов. Вполне вероятно, что он не хочет никому попадаться на глаза.
Миновал примерно час после заката, и сумерки опускались на оазис, когда к шатру подошел кинезганец в просторном полосатом одеянии.
– Мне надо знать, кого из вас я могу назвать Спархоком, – сказал он с легким акцентом. Берит поднялся.
– Можешь звать Спархоком меня, приятель.
– Могу?
– Но ведь ты именно так спросил. У тебя есть письмо для меня? Давай его сюда и проваливай. Нам ведь больше не о чем говорить, верно?