Хроники тридцатилетней войны
Шрифт:
– Когда это случится?
– горько спросил Кристиан.
– Через три года. Если мы с тобой не подсуетимся и не сможем помочь Фридриху и обожаемой тобой Элизабет.
– Что я должен делать?
– Пока пойдем в сады. По такой погоде где-то там мы должны повстречать курфюрстину с ее фрейлинами. Думаю, мимо тебя она не пройдет....
Сады в "английском стиле" были разбиты с десяток лет назад восточнее левого крыла замка, на той же горной террасе, занимая не менее 10 гектаров. В самой дальней части садов был устроен кольцевой лабиринт, а рядом с ним росло множество нарочито хаотичных куп высоких кустарников, за которыми было
– Ба, так это милый Кристиан к нам в компанию пожаловал, - чуть насмешливо отреагировала Дама.
– Но по дороге сюда Вы, видимо, лишились языка и способны лишь буравить меня глазами?
– Простите меня, Ваша светлость, - еще более смутился Кристиан, но подпихнутый изнутри попаданцем, продолжил: - "Глаза - зеркало души" - сказал кто-то из мудрецов прошлого. А Ваша душа столь прекрасна, что я готов неотрывно смотреть в глубину Ваших глаз - ощущая при этом, что таю, таю и таю как лед под весенним солнцем....
– Вы что же, влюблены в меня, Кристиан? Это любовь сделала Вас таким красноречивым?
– Если Вы гневаетесь, я тотчас замолчу и удалюсь с Ваших глаз....
– И будете в этом удалении плакать? Пожалуй, еще постойте здесь и тайте дальше. Впрочем, дайте мне лучше Ваши руки: по своему опыту я знаю, что пожатья рук больше способны рассказать о чувствах мужчины. О-о! Да они у Вас просто пылают! А теперь и моя кровь всколыхнулась и резво побежала по всему телу! Бедный мальчик! Как мне Вас жаль: иметь такой пыл и не иметь возможности его утолить.... Или Вы готовы овладеть мной на седьмом месяце беременности? Не сверкайте так глазами, я пошутила....
– Я не смею думать о плотской любви с Вами.... Вы алтарь, на который я молюсь....
– Сейчас мы проверим, как Ваши мысли сочетаются с Вашим пылом. Сюзан!! Девушки, позовите сюда Сюзанну!
Наконец из-за кустарниковых куп показалась Сюзанна в окружении двух подруг и Кристиан (вместе с Алексеем Михайловичем) оторопел: она за эти дни чудо как похорошела, забыв, видимо, свои горькие дни и впустив в жизнь радости бытия. Впрочем, при виде Кристиана ее оживленное лицо внезапно сильно покраснело, а резвые движения стали вдруг скованными. Потупив глаза, она приблизилась к курфюрстине и сделала книксен.
– Что глазки опустила, резвушка?
– спросила с доброй усмешкой Дама.
– Это Кристиан тебя так напугал? Подай мне твои руки.... В меру горячие. А теперь соедини свои руки с руками Кристиана. Постойте так, а я посмотрю.... Что я вижу: вы стали похожи на две распускающиеся красные-красные розы! Теперь что угодно мне говорите, но Вы явно друг к другу неравнодушны. Идите пока, Сюзан и вы, девушки....
Оставшись с фон Бернбургом вновь наедине, Элизабет сказала:
– Что ж, Кристиан, я рада, что смогла найти себе замену в Вашем сердце.
– Это не так, Ваша светлость....
– заикнулся все еще пунцовый молодец, но Дама его перебила:
– Этот вопрос мы с Вами закрыли. Предоставьте мне идти предначертанным путем и лучше подумайте о своем будущем. Вам уже двадцать лет, кровь в Ваших жилах, как я убедилась, бурлит и не дело продолжать лишать себя радостей любви. Почему бы Вам
– Обещаю, Ваша светлость,- вяловато сказал Кристиан.
– Я добавлю, что спокойного времени у нас осталось очень немного. Это секрет, но Вам я его доверю: в октябре весь наш двор отправится в Прагу, так как мой Фридрих практически согласился стать королем Богемии. Если в эти дни Вы будете искать встреч с Сюзанной, то я не стану чинить Вам препятствий. Ну а в Праге на всех нас навалится слишком много дел. На этом пока прощайте, пылкий юноша, - хохотнула Элизабет и махнула рукой в сторону замка.
На обратной дороге Кристиан и Алексей Михайлович вступили во внутричерепную дискуссию.
– Как она меня отбрила!
– посетовал фон Бернбург.
– И правильно сделала, - проворчал профессор.
– Упорствовать дальше в этой дури миннезингерской смешно. О земных радостях надо думать, а не фимиамами на алтаре себя охмурять.
– Сердцу не прикажешь!
– упорствовал Кристиан.
– А ты попробуй! Разве Дама была неправа, когда подметила обоюдное волнение во время соединения рук с Сюзанной?
– Это от нее исходил сильный ток крови!
– И он тотчас породил волну чувств в крови твоей! Не спорь, я сам это ощутил....
– Не хочу даже спорить. Постойте, Вы ведь очень многое о моей жизни знаете.... Скажите, когда я женюсь и на ком?
– Дай бог памяти.... Году, пожалуй, в 1625, сосватают тебе дочь герцога Шлезвиг-Гольштейна, которая родит очень много детей. Но! Большинство из них будут иметь слабое здоровье и поумирают. В живых останется не более пяти, из поздненьких.
– Вы это не сейчас придумали?
– Лгать близкому человеку можно только в крайних случаях. А ближе тебя у меня никого нет и не будет.
– Ладно, прошу прощения. А эта Сюзанна.... Она кажется очень здоровенькой....
– Мне тоже так показалось. А еще кажется, она в тебя уже влюблена.
– Вот влюбчивая какая: то риттера этого привечала, а теперь ко мне оборотилась....
– Все по законам природы: будучи под гнетом этого гада, потянулась к приличному молодому человеку; узнав, что на суде от смерти спас ее ты, воспылала признательностью к тебе. А то, что ты оказался еще симпатичным и знатным, превратило эту признательность в любовь. Так что, отвергнем Сюзанну в угоду женитьбе через 6 лет на худосочной герцогине? Или угодим будущей королеве Богемии, приняв сейчас из ее рук в жены богатую и здоровехонькую графиню?