Хроники железных драконов
Шрифт:
Ты должна хотеть его отчаянно, страстно, чтобы сила твоего желания была видна ему. Ты должна отбросить всякий стыд, должна делать вещи, на которые не считала себя способной, и наслаждаться ими. Ты должна изумить и потрясти своего возлюбленного. Ты должна измучить его, лишить сил, чтобы, когда ты оторвешься от него при первых проблесках утра, он не смог бы даже пошевелить рукой, удерживая тебя, хотя и хотел бы удержать.
Все время, пока вы вместе, он будет смотреть в твои глаза, хотя маска не даст ему запомнить их цвет, и видеть там пылающую и яростную
Он спросит, кто ты, — молчи. Он спросит, любишь ли ты его, — улыбайся и отворачивайся. Он будет изучать цвет и форму твоих сосков, узнает, легко ли охватить твою грудь его руке, его губам. Он запомнит твои вздохи и стоны, он будет щекотать тебя, чтобы послушать музыку твоего смеха. Он сохранит в своем сердце запах и вкус каждого уголка твоего тела, нежную ямочку на шее, теплые местечки в складках бедер. Запомнит, как меняется запах и вкус самого твоего сокровенного места по мере того, как растет твое возбуждение.
Желание узнать, кто же она, та, что так любит его, — естественно. И на первых порах он испытывает только обыкновенное любопытство. Может быть, у него есть какие-то догадки о том, кто ты. Он начинает искать тебя — сначала лениво, между делом.
Конечно, узнать тебя наверняка можно только во время любви. Ты не должна быть одной из тех, многих, кого он укладывает в свою постель. Ты будешь мучительно ревновать к ним ко всем, но напрасно. Потому что в постели он будет вдыхать их пот, пробовать его на язык под коленями и за ухом и думать: нет, это опять не она.
Лесия повесила маску на стену. Ее руки двигались грациозно, как бабочки.
— Сначала им движет простое любопытство. Но потом он теряет власть над собой. Проходят месяцы. Он одержим. Соперницы, которых ты когда-то с полным основанием опасалась, одна за другой уходят, оскорбленные, — какая женщина не поймет, что тот, кто лежит с ней, думает о другой? А ты по-прежнему неуловима. Твой возлюбленный начинает безумствовать. Теперь им движут только любовь и желание. И тут ты делаешь свой ход…
Было поздно. Если она хотела вернуть расположение Коринда, следовало утром явиться бодрой и полной сил. Она хотела уйти, но Инколоре, на которую продолжали действовать возбуждающие таблетки, задержала ее еще на целый час. Они обсудили перипетии личной жизни благородного господина Корво и шансы фаты Джуиссанте на сенаторскую мантию. Поговорили о военных новостях, обсудили преимущества горностаевых потрохов как катализаторов в амулетах для увлажнения кожи, а также проблему компенсации дополнительных капиталовложений повышением производительности труда.
Наконец Джейн собралась уходить. У двери она остановилась и, словно это только что пришло ей в голову, сказала:
— Кстати, не дадите ли вы мне на время эту маску?
— Моя милая! А зачем, по-твоему, я ее тебе показала?
Джейн собиралась идти домой. Но вместо Термаганты ноги сами привели ее к Кэр-Ариан. «Нет, я туда не пойду, — думала
Она постучала. Маску фаты Инколоре она всю дорогу держала в руке. Сейчас она нетерпеливо сунула ее в сумочку.
Горец открыл дверь.
— Джена, — сказал он тихо.
— Можно войти?
Глава 22
Проснулась Джейн на рассвете. Осторожно распутала простыни, выбралась из объятий Горца.
Потом быстро оделась, сунув бельишко в сумку. Маску Инколоре, которая так и не пригодилась, взяла тоже. Горец легонько похрапывал. Джейн посмотрела на него, спящего. Рот у него приоткрылся, вид был глуповатый, родной. Она бы его поцеловала, да боялась разбудить. Ей нужно было уходить.
На улицах почти никого не было. Воздух, свежий и прохладный, омывал Город светом раннего утра. Джейн шла быстро, почти бежала, для тепла размахивая руками. Она стала напевать старую песенку:
Что, скучал? Целуй скорей. Не гляди, что я избита…
Молоденькая девушка-сокол прислушалась к ее пению, засмеялась, взлетела и пропала в золотом блеске зари, пляшущем в миллионах оконных стекол. Джейн тряхнула головой и запела громче:
Обними и сок мой пей, Я, как гроздь…
Ее голос звенел, отражаясь от каменных стен. Она была счастлива.
Какое дивное, чудесное утро! Хорошее настроение держалось у нее до самой Термаганты.
Черный дым валил из окон верхних этажей. Стены покрывала копоть. Жильцы Термаганты, спасаясь от огня, толпились на улице. Русалки, ореады и теги-юристы возбужденно топтались на тротуаре. Манекенщицы, мымры и лешие ожесточенно спорили, яростно жестикулируя и показывая наверх. Трое наркодеров притащили большой колокол и медленно, ритмично били в набат.
Она застыла на месте. В высоте что-то вспыхнуло, рвануло, словно гром загремел. Джейн показалось, что ее ударили в живот. Вся радость ушла. Все было кончено.
Подъехал верховой полицейский, тесня толпу металлической конской грудью.
— Отойдите! — приказал он Джейн.
— Но мне надо туда!
— Туда нельзя. У нас приказ.
Он поднял копье, и ей пришлось отойти. Появились еще полицейские, начали оцеплять здание.
Что-то шевельнулось у нее в голове, там, где был раньше дракон. Меланхтон вернулся, молчаливо и тяжело угнездился в мозгу. Джейн охватило тревожное желание немедленно войти в дом. Надо как-то обойти полицейских. Она достала маску Инколоре и внимательно осмотрела изнанку. Джейн примерно представляла себе, как эта маска работает, и не сомневалась, что может добавить к ней заговор на невидимость. Все, что ей было нужно, — немного аммиачной соли, красная тинктура и лист бузины. Конечно, через пять минут маска сгорит, но пяти минут хватит.