Хроники железных драконов
Шрифт:
— Я прошу прощения за своих родственников, госпожа. Я вижу, что ваше участие в этом фарсе непреднамеренно.
— Не будь таким занудой, — сказала Инколоре. — Джена, сними кофточку, покажи моему брату, какая у тебя красивая грудь.
Джейн залилась краской. Но Горец только сказал:
— Не оскорбляй эту девушку, Лесия. Ты не заставишь нас полюбить друг друга такими дешевыми приемами.
Лесия Инколоре с упрямой улыбкой сложила руки на груди. Длинные черные ногти неприятно вонзились в кожу.
— Очень досадно, — сказала она, — когда расстраивают твои планы.
Горец чуть улыбнулся:
— По определению.
— Помолчи. Вот ты. Здесь все напоминает тебе о смерти и смертной природе. Вот Джена. Только что она своими глазами убедилась, какой ты верный и надежный. Вы двое сберегли бы мне массу усилий и труда, если бы немедленно и безумно возжелали друг друга.
Не обращая внимания на сестру. Горец подошел к гробу и положил руку на крышку. Постояв так немного, он повернулся.
— С твоего разрешения, — сказал он, — я уйду тем путем, каким вы пришли. — Он пошарил рукой в воздухе. Что-то щелкнуло, и открылась дверь и тени за ней. — Фата Джена! — Он твердо посмотрел ей в глаза. — Неизменно пребываю вашим покорным слугой.
— У него ляжки пятнистые, — сказала Инколоре. — Как у оленя.
Он выскочил в дверь так стремительно, что пронесся легкий ветерок.
Инколоре вздохнула:
— Верность тех, которых предали и предают! Есть ли что грустнее на белом свете?
— Есть, и немало. — Джейн заложила маргаритку за ухо. Поправила растрепанную прядь. — Какого дьявола вы это затеяли?
Фата Инколоре с досадой махнула рукой:
— Да просто попробовала вмешаться не в свое дело, только и всего! Я решила, что у вас двоих все задатки до чрезвычайности усложнить друг другу жизнь. Меня бы это развлекло.
— Развлекло? Что за вздор! Вы могущественная эльфа! Неужели вам нечем больше заняться?
— Для меня важно влезать в эфемерные события ваших мелких жизней, чтобы убедить себя, что они имеют значение. Чтобы ухватиться, удержаться… — Она внезапно замолчала. — Чтобы… — По ее телу прошла судорога. Одна рука непроизвольно затряслась.
Она издала вопль. Ее глаза загорелись, изо рта вырвался сноп света. Словно какое-то божество, схватив ее за волосы, заставило вырваться наружу ядерные пожары, бушующие внутри. Отшатнувшись, заслоняясь рукой, Джейн закричала:
— Что это? Что мне сделать?
— Там… Пилюли… — Инколоре задыхалась. — Там… В доме Инко… — Она замолчала, плотно сжала рот и глаза. Когда она их открыла, огни исчезли, и лицо уже казалось нормальным. Но это было другое лицо.
— Гвен?
Гвен с улыбкой приложила к губам палец и подмигнула. Джейн хотела спросить у подруги, как она пережила жертвоприношение на футбольном поле, как возродилась в Инколоре. Но тут лицо Гвен вытянулось и потемнело. На лбу выросли рога. Джейн схватила ее за плечи, но та с шипением потянулась к ее шее острыми, как иглы, зубами.
Джейн отскочила:
— Перестань!
Существо покачнулось, выпрямилось, похудело, выросло. На мгновение Джейн показалось, что оно хочет превратиться в змею. Но тут перед ней возникло явно мужское лицо.
— Ну что за безобразие! — проворчал благородный господин Корво. — Скажите Инколоре, что если она настолько не владеет собой, то пусть… — Он осекся, запрокинулся и изменил обличье.
Джейн шарила рукой в воздухе, ища ручку двери, ведущей в дом Инколоре. Но у нее не получалось. Значит, она не сможет вернуть Инколоре домой.
А с Инколоре произошло последнее превращение. Она зацепила пальцем подбородок Джейн и заставила посмотреть себе в глаза. Джейн в ужасе вздрогнула, увидев знакомые, сияющие острым умом глаза.
— Ну и ну! — расхохоталась Джуиссанте. — Вот это возможность!
Она поднесла тонкий пальчик к красивым губам.
— Так, с чего начнем? Может, для начала отрежем у тебя что-нибудь лишнее, киска, как ты думаешь? — Джейн в отчаянном испуге сделала шаг назад.
— Ба! Не будем растрачивать такую бесценную возможность на пустяки. Надо сделать что-нибудь замечательное, чтобы надолго запомнилось.
Неожиданным движением фата Джуиссанте открыла дверь, которая вела в тень. Схватив Джейн за руку, она втащила ее в дом Инколоре.
Джуиссанте, проведя Джейн через тени, тащила ее наверх по бесконечно длинной винтовой лестнице.
— Мы все — пузыри земли, — сказала она, — ты знаешь это?
— Пустите! — Про себя Джейн отчаянно звала Меланхтона. Дракон не отзывался. Она добралась до самых тайных, глубинных ущелий мозга, где он обычно таился в молчаливом, настороженном ожидании. Его там не было. Он снова покинул ее в беде.
— Ты ведь алхимик и понимаешь, что все состоит из одной и той же материи. Разница между деревом и дриадой не в составе, а в структуре. — К лестнице льнули холодные клочья тумана. Изредка попадались жаровни с углями. Они слабо серебрились в густой дымке, от них пахло гарью. Отсыревшие угольки еле тлели. — Если бы дерево осознало себя, оно портило бы воздух и ело мясо.
— Зачем вы мне это говорите?
— Неужели непонятно? — Лестница все не кончалась. — Ты не задумывалась, почему мы так подвержены гневу, страсти, зависти? Почему у нас так много семейной вражды, мимолетных романов, сплетен? Они нужны нам. Наше понимание мира и самих себя так велико, что граница между миром и нами размывается. Нам постоянно угрожает опасность раствориться. А Инколоре, бесспорно, — среди нас одна из самых великих. Ходят даже слухи… Ну, неважно. Наши мелкие недостатки — это трение, которое позволяет нам не соскользнуть с поверхности жизни.
Оторвав Джейн от земли, Джуиссанте тащила ее под мышкой, как тряпичную куклу, с той разницей, что Джейн отчаянно вырывалась. Джуиссанте на минутку остановилась на лестничной площадке, и Джейн встала на ноги. Они понеслись дальше. Каблучки Джуиссанте высекали из ступенек искры.
— Но если… Если вы на самом деле не вы… — Когда тебя тащат за руку, трудно ясно думать. — Если вы на самом деле фата Инколоре, почему вы ведете себя как…
— Ты что, плохо соображаешь? Или не слушаешь, что я тебе говорю? Индивидуальность — это иллюзия. Думаю, даже ты можешь это понять. И фата Инколоре, и фата Джуиссанте — всего лишь игры материи. Я не больше Лесия Инколоре, чем ты.