Хронос Изгоев

Бочаров Анатолий Юрьевич

Кеган отбил несколько обращённых к нему ударов и подался вперёд сам, атакуя. Движения неожиданно сделались проще, руки обрели незнакомую раньше ловкость. Меч с лязгом скользнул по броне, оставляя глубокую царапину. Опустился снова, сбивая неприятеля с ног и опрокидывая оземь. Аматрис сделал новый выпад, разбивая оптические сенсоры.

Нина рванулась, обрушивая на противников меч и отбивая вражеские выпады быстрыми взмахами ножа. Кеган оказался рядом, прикрывая её сбоку. На короткое мгновение ему показалось, будто в воздухе промелькнул проблеск огня. Выставленный Аматрисом

клинок столкнулся с саблей, приваренной к многосуставчатой верхней конечности автоматона, и отбросил её в сторону.

Нина обрушила меч на роботария, выводя его из строя. Стремительно развернулась и пробила ножом блок питания другому противнику. Последнего остававшегося на ходу автоматона подстрелил Эммерих, разнеся ему корпус. Выведенная из строя машина с грохотом повалилась на пол, затрещали доносящиеся из динамиков помехи.

— Вы не победили, — снова раздался механический голос, — но продлили своё функционирование. Однажды мы уничтожим вас всех, — затем роботарий затих.

— Вроде разобрались, — выдохнул странник, вытирая рукавом пот со лба, и двинулся к выходу. — Пойдём отсюда. Если здесь ещё пачка таких, пусть ждут других идиотов.

Несмотря на то, что исследование станции не принесло особой добычи, Нина была рада, что никто серьёзно не пострадал. Выбравшись в овраг, она оглянулась на Аматриса и спросила:

— Эй, ты как?

— Вроде порядок, — он перевёл дыхание.

— Да я вижу, — недоверчиво произнесла Нина, коснувшись разорванной одежды. Стоило её пальцам задеть один из порезов, как мужчина зашипел. — Надо обработать.

Она усадила Кегана на камень и достала из рюкзака флакон спирта да апейрон.

— Я даже не заметил, как меня зацепили, — неохотно признался Аматрис, снимая пальто. — Похоже, адреналин вскружил мне голову.

— Бывает, — с пониманием откликнулся Эммерих и подошёл к распахнутой гермодвери, после чего навалился на неё и прикрыл как мог. — В общем, не хочу говорить за всех, но скажу за всех — [к лиру] такое покорение космоса.

— Согласен, — Кеган устало вздохнул и кивнул Нине, когда она закончила с его ранами. — Спасибо. Тебя саму не ранили?

— Обошлось, — сказала она, глянув на гермодверь, — но лучше бы нам сейчас убраться отсюда подальше.

Эпизод двадцать шестой

Нулевая Высота

пункт на карте не отмечен

9-25/999

Вскоре после того, как путники миновали орбитальную станцию, признаки жизни снова начали покидать окрестные земли. Деревья попадались исключительно омертвевшие, напоминая торчащие из земли огромные кости. Затем они и вовсе поредели, сменившись одиночно стоящими растрескавшимися пнями.

Началась пустынная равнина, изрезанная многочисленными ложбинами — руслами высохших рек. По дну некоторых ещё текла чёрная как дёготь вода, с маслянистой плёнкой на ней. Следствие химикатов, разлившихся после аварий на промышленных производствах, расположенных неподалёку.

Когда воспалились первые очаги Воздействия, пришла элегия и распространила во все стороны Нулевую Высоту, вместе с тем остановив химические комбинаты и заводы с производственными цехами. Их многоэтажные корпуса и поныне виднелись у горизонта, окружённые наполовину обрушившимися кирпичными заборами. Вылившаяся из пробитых цистерн нефть пятнала низины, образуя угольные озёра.

Хотя Эммерих старался выбирать дорогу подальше от очагов Воздействия, дозиметр почти не смолкал. Иногда налетал ветер, несущий клочья белёсого пепла. Респираторы приходилось держать надетыми почти постоянно, через каждые несколько часов — чистить одежду и снаряжение.

Тянулись километры руин — остатки покинутых городов и посёлков. Некоторые выглядели совсем старыми, хотя жители ушли из них хорошо если лет пятнадцать или двадцать назад. Элегия, приносимая Вьюгами, быстро разъедала следы прежней жизни. От некоторых многоквартирных домов уцелели лишь один или два этажа, от других и вовсе только фундаменты.

Укрытия путники находили под немногими сохранившимися крышами или в пересохших канализационных стоках, чтобы уберечься от выпадающего из свинцовых туч пепла. Хотя стоял только сентябрь, ночью порой холодало, как в декабре. Аматрис разводил костёр пожарче, подкидывая в него собранные по пути ветки. Эммерих оставался дежурить на большую часть ночи — на случай, если появятся мародёры или погоня. Сам он ложился ближе к утру, расталкивая вместо себя Аматриса или, реже, Нину.

Нойр спала, тесно прижавшись к Кегану, завернувшись с ним в один спальник. Впервые это случилось на третий день после того, как они оставили позади орбитальную станцию:

— Ну и холодрыга, — стуча зубами, пожаловалась Нина. Обняв себя за плечи, она с мольбой посмотрела на Ландони. — Слушай, у тебя не осталось солода?

— Ты ж его не пьёшь, — припомнил тот, но потянулся за флягой и тут же остановился. — А, не, слушай, греться с помощью алкашки — каличная идея. Ты так можешь упустить момент критического переохлаждения.

— Можем спать вместе, — затем предложил ей Кеган. — Я сам мёрзну, а вдвоём будет теплее.

— Вдвоём? — Нина бросила на него изумлённый взгляд. Однако вместо того, чтобы начать отпираться, она застегнула куртку до подбородка и шмыгнула к нему в спальник. — Тогда подвинься — на эти ночи я твой репейник.

Слово отдалось внутри странным теплом. Репейник, повторил Кеган про себя.

— Хорошо, — Аматрис кивнул и приник к ней, обнимая со спины. Просунул под локоть руку — Нина положила щеку на его ладонь, устраиваясь поудобнее.

В полудрёме Кеган чувствовал её горячее тело, которое осторожно, но уверенно прижимал к себе, зарывшись лицом в девичьи волосы. При близости Нины он испытывал волнение, компрометирующее его при столь малой дистанции. Однако сама девушка, пребывая в глубоком сне, этого не ощутила — как вдруг она перестала сопеть и, заскрежетав зубами, что-то неразборчиво замычала. Тогда Кеган погладил её по голове, и она потихоньку успокоилась. Довольно скоро мужчина и сам заснул.

Утром он спросил Нину, когда Эммерих отошёл осмотреться: