Хруп Узбоевич
Шрифт:
Но увы! Я бродила по берегу, забиралась осторожно в чащу, обыскивала около каждого кустика, но не встретила ни малейшего признака четвероногих творений. Не помню, сколько времени я странствовала в этой научной экскурсии, но только что-то очень долго. Почувствовав приступы голода и страдая от жары, я разыскала свою тропу и вернулась в хижину туземца.
Он еще не приходил, и я без помехи закусила и напилась из его запаса, после чего, выбрав уголок потемнее, прикорнула вздремнуть под куском старой брошенной камышевой настилки. Я была разбужена приходом хозяина.
Войдя внутрь, этот человек подошел к хуржуну и что-то из него вытащил. На лице его я прочла
Гораздо более он был огорчен, увидя опрокинутый сосуд с водой. Вытерев горлышко, он напился и тщательно закупорил вновь сосуд тряпкой, после чего подвесил его высоко на какой-то крюк. Покончив с едой и питьем, он взял сухой плод, в котором я тоже услышала бульканье воды, и что-то зажег около верхнего его отверстия. После этого он вставил в рот трубку от сосуда и начал пускать клубы синеватого дыма.
Очевидно, это было ничто иное, как курение, которым занимались многие из виденных мной людей; они только не пользовались для этого таким удивительным сосудом. Курение доставляло туземцу, по-видимому, больше удовольствия, чем еда и питье. Наконец, это занятие тоже окончилось, и туземец разлегся на подстилке у самого входа в жилище. Это мне было неприятно, так как он преграждал мне выход, и я была некоторым образом взаперти. Впрочем, я и сама не рассчитывала повторять своей прогулки ранее захода солнца.
Вскоре, однако, туземец так засопел своим носом, что я не сомневалась в его крепком сне.
Я тоже последовала его примеру и сладко заснула…
Проснувшись, я услышала все тот же богатырский храп. Я тихонько выбралась вон, пробежав мимо ног и сухой, мускулистой руки туземца.
На землю спустилась уже ночь, а на небе выплывала крупная и яркая луна.
Я отправилась по прежней тропинке к озеру, лизнув предварительно несколько капель воды с того мета, где стоял прежде сосуд и где каким-то образом сохранилась маленькая лужица; впрочем, она была защищена днем от палящих лучей солнца тенью от навеса у входа. Мое первое вступление на тропу сопровождалось легким испугом: через дорогу стрелой пронеслось какое-то длинное существо, имевшее полное сходство со змеей. Меня удивила только необычайная тонкость тела сравнительно с длиной. Впоследствии я узнала, что это была действительно змея, которую туземцы звали «ок-илян», а люди, говорившие на понятном мне языке, — стрелой-змеей. Я даже раз видела, как такая змея охотилась, и очень удачно, за маленькими ящерками и насекомыми.
Встретив впервые такое быстрое пресмыкающееся, я было раздумала идти далее, но потом любознательность взяла верх над страхом, и я осторожно пустилась в дальнейший путь и вскоре вышла к озеру.
Птичья жизнь на нем не только не прерывалась, но я даже увидела новых пришельцев. Это были высокие длинноногие птицы. Их здесь было, впрочем, меньше, чем других. Пока я смотрела на тех, которые бродили по озеру, погрузив чуть не до колена свои ноги, на озеро село еще несколько этих удивительных птиц. Они винтообразно спускались сверху и, садясь, словно отряхивались. Некоторые, побродив, останавливались и, как-то удивительно изогнув свою шею, запрятывали голову на спину под крыло. Тогда они становились настоящими истуканами. Те, которые опускались, на лету издавали не то карканье, не то гусиное гоготанье, но, усевшись, издавали эти звуки уже гораздо реже.
Пока
— Вот и прекрасно, — прохрюкал передний на языке, мне знакомом еще по скотному двору.
— Расположимся здесь, а потом опять в камыши, он погрузился еще глубже в грязь.
Странно, что птичье населенье нисколько свиней не испугалось, и только некоторые птицы уступили им свое место, отлетев немного в сторону. Такую доверчивость одних животных к другим, не причиняющим им никакого зла, я замечала и раньше в своем лесу и в степи, но меня удивило, что птицы не испугались даже того шума и треска, которые предшествовали появлению кабанов. Впрочем, я должна прибавить, что одна из длинноногих птиц, стоявшая на одном месте с поднятой головой, прислушиваясь к этому шуму, издала негромко звук «крак». Я даже заключила из этого, что птица исполняла обязанности сторожа и, вероятно, в эту минуту этот крик ее значил:
— Ничего опасного! Оставайтесь на месте…
Но воображаю, как всполошились бы все эти пернатые господа, если бы появился какой-нибудь крылатый хищник или большая кошка, вроде тех, которых я видела в зверинце!
Около озера я провела с час, но так как за это время ничего не изменилось в мирной жизни гостей озера, то я решила продолжать свою экскурсию далее. Следуя открытым местом, лежавшим около озера, я заметила, что общий характер местности напоминал собой положительно степную речку, только… без воды. Озеро являлось точно лужей от скрывшейся куда-то речки. А что она была, об этом я сужу по берегам: один был обрывистый и невысокий, другой, противоположный — пологий.
Обрывчики, когда-то подмытые водой, если судить по виду, и полоса растительности тянулись вдаль, сохраняя определенное направление. Вдоль таких обрывчиков я и пошла, держась на опушке окаймлявших исчезнувшую речку камышей и кустов. В кустах и зарослях слышался сдержанный шум, в котором мое ухо отличало не один только шелест ветра. Из этого я заключила, что и здесь царит таинственная ночная жизнь. Страх потерять свой путь для обратной дороги не позволял мне углубляться в чащу, да она и страшила меня непредвиденными опасностями.
Пробираясь таким образом вдоль берега, я вышла на ровное место с песчаными пологими берегами, которое меня удивило. Оно было покрыто сильным белым налетом, среди которого я увидела во множестве какие-то белые сверкающие, правильно обитые кусочки. Мое удивление стало еще сильнее, когда, лизнув один из них, я убедилась, что они напоминали вкусом чистейшую соль кладовой моей родины. В этом месте былая река становилась значительно шире. Пробежав это удивительное место, в котором тоже было несколько широких луж, но уже менее топких у берегов, так как они были преимущественно песчаные, я вновь пробралась в камышовые заросли с топким болотцем. Здесь я опять встретила птиц, среди которых заметила знакомые мне фигуры обыкновенных цапель и уток. В одном месте камыши прерывались, и я увидела песчаные барханы, подступавшие вплоть к берегам. Эти барханы однако были лишены растительности. Уже не опасаясь заблудиться, так как с этих холмов я легко могла видеть болотце с цаплями по отблеску луны и звезд, я пустилась вверх по песчаным склонам.