Хрупкая душа
Шрифт:
— Я ничем не могу заниматься, — ответила ты. — Ты только взгляни на меня!
Это верно: твою ногу целиком покрывала шина. Но я все равно не видел причин, чтобы не развеселить тебя каким-нибудь нестандартным способом. Обернув одеялами, я отнес тебя в машину и умостил на заднем сиденье так, чтобы загипсованная нога покоилась вдоль него. Так ты даже могла пристегнуться. Когда ты начала замечать за окном знакомые места и догадалась, что мы едем к океану, настроение у тебя значительно улучшилось.
В
— Папа, а почему нельзя кататься на коньках по океану?
— Ну, где-нибудь в Арктике, наверное, можно. Но чаще всего вода слишком соленая, чтобы замерзнуть.
— А если бы она замерзала, правда было бы здорово, чтобы волны все равно оставались? Вроде как ледяные скульптуры.
— Да, здорово бы было, — согласился я. Я оторвал голову от валика на сидении и посмотрел на тебя. — Уиллс, ты в порядке?
— Нога больше не болит.
— Я не о твоей ноге. Я о том, что сегодня происходит.
— Утром было много телекамер.
— Ага.
— У меня от камер болит живот.
Обогнув водительское кресло, я взял тебя за руку.
— Ты же знаешь: я не позволю этим репортерам к тебе приставать.
— Мама могла бы для них что-нибудь испечь. Если бы им понравились ее брауни и ириски, они бы просто сказали «спасибо» и ушли.
— Может, мама могла бы добавить в тесто чуть-чуть мышьяка… — замечтался я.
— Что?
— Ничего. Мама тебя тоже очень любит. Ты ведь знаешь об этом, верно?
Атлантический океан за окнами автомобиля достиг крещендо.
— По-моему, есть два океана: тот, что играет с тобой летом, и тот, что злится зимой. Сложно вспомнить, как выглядит второй.
Я открыл уже было рот, чтобы повторить свой вопрос, но тут же понял, что ты прекрасно его расслышала.
Шарлотта
Гай Букер был из тех мужчин, над которыми мы с Пайпер раньше смеялись в голос, когда встречали их в магазине. Такие, знаете, раздувшиеся от собственной важности адвокаты, которые вешают на свои зеленые «форды» именные номера типа «крутой».
— Значит, дело все-таки в деньгах? — начал он.
— Нет. Но деньги помогут мне обеспечить надлежащий уход за дочерью.
— Уиллоу же получает финансовую помощь от спонсоров, не так ли?
— Да, но ее не хватает даже на медицинские расходы, не говоря уж о повседневных. К примеру, ребенку в кокситной повязке нужно специальное сидение. А лечение зубов, которое неизбежно
— А если бы ваша дочь родилась талантливой пианисткой, вы бы просили денег на рояль?
Марин предупреждала, что Букер попытается меня разозлить, чтобы я утратила расположение присяжных. Я сделала глубокий вдохни сосчитала до пяти.
— Нельзя сравнивать такие вещи, мистер Букер. Мы говорим не об учебе в консерватории, а о жизни моей дочери.
Букер отошел к скамье присяжных. Я с трудом сдержалась, чтобы не проверить, остается ли за ним дорожка машинного масла.
— Миссис О’Киф, вы ведь разошлись с мужем во взглядах на этот иск, я не ошибаюсь?
— Не ошибаетесь.
— Вы согласны с утверждением, что основной причиной вашего развода стало нежелание Шона поддерживать вас в ходе разбирательств?
— Да, — тихо ответила я.
— Он не считает рождение Уиллоу ошибочным, я прав?
— Протестую! — выкрикнула Марин. — Нельзя спрашивать у нее, что он о чем-либо думает.
— Поддерживаю.
Букер скрестил руки на груди.
— И тем не менее вы не отказались от своих притязаний, хотя это, скорее всего, приведет к распаду вашей семьи.
Я представила Шона в пиджаке и при галстуке, как сегодня утром, когда я на одно мгновение поверила, что он перешел на мою сторону.
— Я все равно считаю, что поступила правильно.
— Вы обсуждали этот вопрос с Уиллоу?
— Да. Она знает, что я делаю это из любви к ней.
— Думаете, она это понимает?
Я замялась.
— Ей всего шесть лет. Едва ли ей доступны все юридические тонкости этого дела.
— А когда она вырастет? Уиллоу небось уже запросто управляется с компьютером.
— Конечно.
— Вы не пробовали представить, как через несколько лет Уиллоу введет свое имя в «Гугл» и попадет на статью об этом суде?
— Господь свидетель, я с ужасом жду этого момента. Но я надеюсь, что смогу объяснить ей, почему это было необходимо… И что достойная жизнь, которой она живет, является прямым следствием.
— Господь свидетель… — повторил Букер. — Интересно вы подбираете слова. Вы ведь убежденная католичка, не так ли?
— Да.
— И как католичка вы должны бы знать, что аборт — это смертный грех?
Я сглотнула ком в горле.
— Да, я это знаю.
— И тем не менее ваш иск базируется на предположении, что если бы вы узнали о болезни Уиллоу заранее, то прервали бы беременность.
Я почувствовала, что взгляды всех присяжных обращены на меня. Я понимала, что в какой-то момент меня положат под увеличительное стекло, сделают из меня цирковое животное… Вот он и настал.