Хрупкие плечи
Шрифт:
– Ты мне, помнится, вчера полный лимит выдал,- рассмеялась Лида, взбираясь на уже довольно высокий стог по лестнице, придерживаемой Сагиром, и напомнив ему, как он примчался к ней среди ночи с просьбой «угомонить» сестричку, разбушевавшуюся на гулянке.
– Давай сюда, рядныну,- протянула она руку со стога.
– Лови!
– Сагир с радостью закинул свою ношу Лиде и тут же начал отплевываться от попавшей в рот соломы.
– Вчера не считается, я был пьяным!
– Ничего не знаю, ты ж помнишь все, что говорил!
– Нет, не помню! А что вчера вообще было?
– Вилы подай, склеротик! – отмахнулась Лида, высыпая солому и принимаясь укладывать ее вилами по периметру сформированного
– О, Сагир, ты уже склеротик?- хмыкнула Наташка, услышав их разговор, пока выносила помои курам.
– Да я вообще слепо-глухо-немой инвалид!
– Да ради Бога, с этим всем - к Наташке, а мне главное, чтоб солому носил,- хмыкнула Лида.
– Жуть… У тебя и мертвые будут пахать без выходного пособия,- закатил глаза Сагир, - вот уж наградил тебя бог сестричкой, Наташа!
– Вот потому они ее и обходят стороной!- кивнула Наташка, вспомнив, как недавно, поздно вечером идя с сестрой с автобуса, проходили мимо кладбища, и им уступила дорогу какая-то нечисть. Нет, может это, конечно, просто кто-то по пьяни бродил или шпана баловалась, или просто глюки (очень хотелось верить, но получалось с трудом), но она явственно тогда ощутила, как у нее волосы на затылке зашевелились.
Лунная ночь с бешено бегущими по небу облаками, ветер, то гудящий, то шуршащий в листве деревьев, ни одного фонаря, дырявый асфальт под ногами, того и смотри шею свернешь, если неаккуратно ступишь (ремонт дороги в селе был очень давно и ближайшее время явно не планировался) неясные тени вокруг, и эта - уступившая им дорогу, на самом «колдобистом» участке. Нет, издалека, поначалу, это была на вид просто очень густая и неудачно расположенная тень на дороге, но вот когда она, при их приближении, вежливо убралась, словно змея уползая в кусты, открывая неожиданно вынырнувшей из облаков луне возможность тщательно осветить все колдобины … Наташка, в тот момент думала, у нее глаза уползут на затылок да там и останутся, а ноги, мимо ее воли, так ускорились, что из-под каблуков кроме камней искры вылетали. Лиде же хоть бы хны – провела удивленным взглядом тень, помахала ей ручкой со славами – «какие вежливые нынче тени пошли…» и пошла дальше прямо! Нет, сестра у нее определенно в каких-то странных отношениях с потусторонним миром… То гадалки перед ней чуть ли не с хлебом-солью бегают, то тени с дороги уходят…
– Кто? – отвлек от воспоминаний Наташку Сагир.
– Мертвые.
– Тю, а я думал мужики. С таким то рвением припахивать.- хохотнул Сагир.
– А зачем мне мужик, который сбегает от работы? – пожала плечами Лида.
– Ну… От мужчины и другая польза бывает. – иронично протянула Наташка.
– Нет уж спасибо, мне в первую очередь помощник нужен, а не «другая польза» - отмахнулась Лида.
– М-да, с таким настроем долго ты мужика будешь искать – веселился вовсю Сагир.
– Лучше так, чем не пойми кого в дом пускать, а потом ломать голову как выставить. А не дай Бог оно еще на дочек решит засмотреться…
– А-ха-ха, тогда он точно труп, обходящий тебя стороной. Да у тебя ж на лбу написано, что за детей не моргнув глазом закопаешь на месте, и скажешь, что тут и лежал - уже громко ржал Сагир.
– Ага, и справочку с дурдома всем недовольным предъявишь,- поддержала его уходящая Наташка.
– Да ну вас… Сагир, не филонь. Я уже отсюда вижу, что Руслана обе рядныны насыпала!- отмахнулась от них Лида.
– Вот пусть бы сама и несла, оперативная коза,- пробормотал Сагир, подхватывая пустую тряпку, запущенную в него Лидой, и возвращаясь к работе под злорадно-веселыми взглядами Наташки. То, что ее мужчина, хоть и регулярно подкалывает, но почему-то больше уважает Лиду, чем саму Наташку, все-таки немного раздражало..
Лида
Раннее июньское солнышко золотило листья молоденьких ростков кукурузы, растущей бесконечно длинными рядами вдоль посадки, сонную природу и тарахтящий старенький запорожец, скачущий по ухабистой дороге вдоль поля. Наконец, упершись в естественный тупик, там, где дорога просто исчезала в высокой траве, машинка остановилась и из нее с хохотом и веселыми комментариями выгрузились Лида с дочками. Побитый жизнью транспорт Яны, «соседки по паю», примяв траву, развернулся и поехал обратно, оставив своих пассажиров.
Нагруженная тяпками, сумками с водой, покрывалами и обедом, маленькая женская бригада оптимистично потопала по высокой траве к своему полю. Лида скользнула взглядом по дочкам. Руслана, откровенно любующаяся рассветной природой. Вероника, досадливо сморщившая носик. Да, девочки явно не в восторге от перспективы прополоть три гектара поля, но не возмущаются. Привыкли. Привыкли к самым неожиданным нагрузкам, к этому страшному слову «надо»…
А вокруг, и правда, правила балом ее величество Природа во всей красе. Пол пятого утра, тонущая в утренней росе, мягко переливающейся всеми цветами радуги в лучах едва проснувшегося солнца, степь. Каждый листик, стебелек, цветочек, ветвь, дерево были украшены многочисленными капельками влаги, что создавало удивительно красивый вид равномерно посеребренного пейзажа, словно собранного из сплошных драгоценных камней. Наверное, ни одна сокровищница мира, полная бриллиантов, не выглядит красивей, чем июньская степь на рассвете.
Бескрайний простор, ограничиваемый только туманной дымкой да размытыми силуэтами посадок на горизонте. Первозданная тишина, нарушаемая лишь пением птиц, легкий серебристый туман, осторожно ползущий со стороны находящихся недалеко колхозных ставков… На десять километров вокруг никого, кроме них и привезшей их девушки… Да и Яна, вернувшись к своему паю, оказалась на расстоянии двух километров- еле видно.
– Нет, я, конечно, понимаю, что роса полезна, но не в таком же количестве! – возмутилась Руслана, выскочив из травы на участок поля с небольшими, сантиметров десять в высоту, всходами кукурузы и выкручивая подол юбки. Вся красота быстро отступила у нее на второй план перед не самыми приятными ощущениями – зябко и мокро. Прохладные капли моментально измочили как ноги (обувь все предусмотрительно сняли), так и низ одежды. И уже едва заметный ветерок не казался таким безобидным, а заставлял девочек покрываться мурашками.
– Ничего, кожа будет нежная и шелковистая,- успокоила женщина дочку. – можешь еще и умыться. Говорят, от умывания росой веснушки исчезают.
– Ну, тогда это тебе нужно, у меня их и так нет,- гордо вздернула нос дочка.
– Ага, ага, но красивая кожа на лице никому еще не мешала…
– Так вот ради чего мы здесь в эту несусветную рань! А я-то думала, чтоб бороться с бурьянами, которые покушаются на нашу несчастную кукурузу,- рассмеялась дочка.
– Б-р-р, как вы еще веселиться умудряетесь,- возмутилась Вероника и, забрав у Лиды сумку с покрывалом и обедом, поскакала в край поля устраиваться и досматривать сладкие сны.
– Ты ж только в посадку пока не иди – там же тоже мокро,- крикнула ей вдогонку Лида, понимая, что именно туда дочка и рванула.
– И комары! Они будут рады бесплатному завтраку!
– добавила злорадно Руслана,- Вот везучая, мордочка,- проводила она сестру завистливым взглядом. Ей самой сон до ночи никак «не светил».
– Ничего, зато мы сейчас согреемся,- подбодрила дочку Лида.- раздевайся!
– Холодно же!
– Самое время загорать.
– Загорать, а не копытиться от холода!