Хрупкий мир
Шрифт:
— Мог бы меня спросить, — заметил Кай, я давно почувствовал, — и что мы теперь будем с этой штуковиной делать?
— Ничего не будем, — ответил я, — понаблюдаем. Посмотрим, чем он тут так занят. Если понадобится — проследим, куда он ходит через ледник.
— Добро, — кивнул Кай, — это если у нас кислорода хватит.
— Посмотрим, — ответил я.
В этот момент автомат закончил шагать вдоль берега, с гудением развернулся, и начал спускаться к воде.
Только теперь я заметил, что вдоль всего берега, на самой кромке воды, стоят какие-то едва приметные штырьки, к которым крепилось что-то похожее на чёрную верёвку или леску. Штырьки были расположены неравномерно; в их рядах были промежутки, некоторые стояли без «лесок», а некоторые были сломаны.
Тот, к которому подошёл автомат, был целым. Робот склонился над ним. Опустил один из верхних манипуляторов, из которого выдвинулась конструкция, очень похожая на лебёдку. Как выяснилось через секунду — это лебёдка и была. Автомат подцепил «леску», внутри лебёдки с надсадным гудением заработал мотор.
На «леске» были подвешены дискообразные решетчатые ячейки, которые медленно поднимались из волн. На некоторых из ячеек кое-что было. Я сначала не разглядел, что именно. Робот равнодушно «проматывал» пустые ячейки даже не замедляя скорость вращения лебёдки. А когда подошла первая, с какой-то полупрозрачной аморфной массой наверху, гудение мотора стихло. Наверху у робота поднялась овальная крышка. Удерживая одним манипулятором диск, вторым автомат ловко схватил нечто, лежащее на нём, и отправил его в открывшееся на верхнем торце отверстие.
То, что автомат выловил из моря, отдалённо напоминало медузу. Такое же желеобразное полупрозрачное тело. Только это тело были разделено на тонкие ветвящиеся сегменты, очень похожие на стёганное одеяло.
— Старый рыбак у моря… — пробормотал Кай, и зачем-то осенил себя знамением Секиры.
— Ты чего? — спросил я.
— Да так… — всё так же тихо ответил Кай, — зря ты так и не прочитал Книгу Ветра и Крови. Там есть одна легенда, про рыбака. Его Арес приговорил к вечной жизни за то, что тот не спас детей с вражеского корабля, который разбился на скалах. Народ рыбака враждовал с ним многие столетия, постоянно совершенствуя формы и методы войны. И вот у врагов случилось несчастье: их остров, с которого они совершали набеги, поглотил пробудившийся в море вулкан. Они пытались спасти на последних кораблях самое дорогое, что у них есть — детей. Но они нарвались на скалы в штормовую ночь… рыбак мог спасти хотя бы некоторых из них. Они тянули к нему из воды свои руки, но он отвёл лодку в сторону, не решившись пожертвовать богатым дневным уловом. Эти дети были последними в своём роду. Племя вымерло. Враждовать стало не с кем. И всего за одно поколение народ рыбака погряз в праздности и разврате…
— Ясно, — кивнул я после долгой паузы.
— Как думаешь, они добрались? У них всё в порядке? — он посмотрел на меня широко отрытыми чёрными глазами, влажно блестевшими на солнце.
— Да, Кай, — серьезно кивнул я, — конечно, они добрались. У них всё в порядке. Возможно, когда-то мы об этом узнаем.
Кай вздохнул. Посмотрел на робота, и серьёзно кивнул.
— Понятно, что он собирает органику, — сказал он, ещё раз оглядев робота, — но кому и для чего?
— Вот давай и выясним, — предложил я.
3
У ровера был режим, расширяющий опорную поверхность колёс почти до нормы шин низкого давления. Очень удобно для езды по снежному насту.
Мы ехали за роботом уже четыре часа. Сначала догоняли — он успел уйти вперёд, пока мы возвращались к челноку, готовили ровер и припасы. А потом тащились рядом со скоростью пешехода. И, надо сказать, такое путешествие было очень уж утомительным: кругом ничего, кроме бесконечной белой равнины. Такое однообразие подавляло психологически. Что-то похожее, должно быть, испытывают полярники на антарктических станциях. Но там всё равно гораздо легче: когда знаешь, что где-то за горизонтом есть нормальный мир, с городами, морями, лесами и пустынями. Здесь же почти вся планета всё ещё представляла из себя один большой снежок, лишь кое-где разбавленный чёрными пятнами пробудившихся вулканов.
— Знаешь, я до сих пор плохо читаю на марсианском, — признался я, что бы начать разговор.
— Сейчас уже и нет смысла его учить, — вздохнул Кай, — наверное. Даже если у детей всё было хорошо — кто знает, во что они превратились сейчас?
— Неправда, — возразил я, — любой язык развивает мышление. Учит думать по-разному. Человек, который знает много языков, всегда имеет преимущество.
— Может, ты и прав, — согласился Кай.
— Я хочу прочитать Книгу Ветра и Крови, — сказал я, — может, даже переведу её на русский. И выложу в сети. Тогда у нас останется очень важная часть твоего мира.
— Ты… правда сможешь это сделать? — Кай как-то по особенно взглянул на меня.
— Конечно, — кивнул я, — почему нет? Вот только для этого надо, что мой мир выжил.
— Скоро стемнеет, — заметил Кай, поглядев на Солнце, начавшее клониться к закату, — будем ехать дальше?
— Поедем, — ответил я.
— Придётся включить фары, — заметил Кай, — представляешь, как приметно они будут выглядеть в ледяном царстве ночи?
— Представляю. Ты, кстати, вроде бы видишь лучше обычного человека, нет? Может, без фар поедем?
— Только не в этих льдах, — Кай покачал головой, — сам робот немного светится, но недостаточно, чтобы вести ровер. Надо было брать более сложный, с инерциальной системой и автопилотом.
— Кто ж думал, что мы такое встретим, — резонно заметил я, — ладно. Фары так фары. Мы всё равно всегда рискуем, когда вываливаемся в обычное время. Челнок сложно не заметить, знаешь ли.
— Согласен, — кивнул Кай.
На закате мы добрались к подножью старого кряжа, который, видимо, только недавно поднялся над ледяной поверхностью.
— Там что-то есть, — Кай указал рукой в ту сторону, куда топал автомат, — не видишь?
Я посмотрел туда же, но не разглядел ничего, кроме чёрных скал.
— Нет, — я покачал головой, — ты уверен?
— Абсолютно, — кивнул Кай, — какая-то штуковина. Сферическая. Тёмная. Размером с половину нашего челнока.
— Ого!
— Будет обидно, если это окажется банальный рыбный склад, — с улыбкой заметил Кай.
Когда мы увидели объект, мы прибавили скорость, и обогнали робота, который продолжал размеренно шлёпать по снежному плато далеко у нас за спинами.
Это был не рыбный склад. Больше всего это было похоже на спускаемую орбитальную капсулу, без двигателей и баков — только гротескно огромную, метров десяти в диаметре. Однако, для орбитальной капсулы у неё была слишком тонкая обшивка из листового металла, который кое-где прогнил насквозь. В сумеречном свете внутренности было не разглядеть, и я, поколебавшись секунду, включил фонарик.
— Гриша! — позвал Кай; он обследовал объект с другой стороны, — похоже, тут вход!
— Иду! — ответил я, посветив фонариком в одну из прорех. Внутри — нагромождение какой-то бесформенной ржавчины, да обрывки проводов со шлангами. О назначении помещения оставалось только гадать.