Хрупкость
Шрифт:
Когда она четвёртый раз повторила "хорошо, что гномы не любят собак", Зои отставила ступку. Отряхивая руки от травяной пыли и тяжело хромая на покалеченную ногу, обошла стол и нависла над сгорбившейся грозой разбойного люда.
– Ты говорила про ведьму, - напомнила она без раздражения, но Амалия всё равно поёжилась, словно на допросе.
– Что там с ней?
– Ничего, - буркнула Амалия. Дешёвые, пахнущие горелой тиной листы взяли из её рук без малейшего сопротивления. Сев на край стола, Зои убрала
То, что в ступке захрустели рассыпающиеся сами собой соцветия сонных звёздочек, она и не заметила.
– Эржи Нор Ри - и шпионка?
– произнесла Зои несколько минут спустя, скептически заламывая брови и поднимая взгляд на Амалию.
– Право слово, я больше поверю в то, что она стала честной женой, варит на праздники приворотные зелья и обзавелась выводком кучерявых девок.
– Может, и нет, - ниже и глуше прозвучало от печки.
– Мы не знаем, но должны узнать. Ничего особого, её же не обвиняют. Сначала нужно доказать, что она виновна.
– Или невиновна, не так ли?
– Несомненно.
– Голос Амалии неприятно дрогнул, словно стражницу стукнули промеж лопаток, и вновь ушёл вниз.
– Уж ты-то лучше многих должна понимать, что я не из тех, кто жжёт ведьм. Я... я...
"Я - меч. Я могу сломаться, но если нет времени перековать себя - не имею права. Не. Имею. Права".
Она поперхнулась воздухом и резким движением обхватила себя за плечо, другой рукой обтирая лицо. Зои отстранилась. Да, такое случалось и прежде, но никогда на пустом месте и не сидя посреди собственной кухни. Это не беспокойный рассудок, а что-то совсем иное.
Опуститься на колени было больно, но лекарка сделала это, сдавив взмокшую ладонь в своих. Собрав в уголках глаз морщинки, поцеловала запястье, медленно выдохнув через нос.
– Я никогда не скажу о тебе дурного, - пообещала Зои, уверенно разглаживая складки на костяшках мелко дрожащих пальцев, прежде чем касаться их губами.
– Даже если тебе придётся отдать под суд одну из моего племени. Потому что я верю тебе и верю в то, что "справедливость" для тебя больше, чем слово.
"Держись. Посмотри на неё. Ей хватило боли и без тебя, так не заставляй отдуваться за двоих. Даже если ты жалкая - переступи, понадобится - так через себя".
– Давай-ка пойдём в кровать, я закончу с мазью и тоже лягу. Послушаем, как снежинки падают, выпьем чаю, - улыбнулась Зои, почти мурлыкая и водя плашмя ногтём по тыльной стороне ладони.
– Тебе полезно отдыхать. А там, уже после, ты разберёшься и с Эржи Нор Ри, и со шпионом.
Стражница дёргано мотнула головой, вновь подбираясь, и Зои потянула её на себя. На счастье, тащить волоком хлюпающее носом тело не пришлось, но ковыляли они вдвоём довольно жалко. Усадив Амалию на так и не заправленную с утра кровать, лекарка,
– Подыши, - велела она, хромая прочь из комнаты.
– Разденься и забирайся под одеяло.
Не оборачиваться, когда позади плачет женщина, славящаяся опасным для жизни бесстрашием, сложно. В прихожей, пропахшей сушёными яблоками и белой мятой, Зои остановилась, для вида прислонившись к стене и несколько раз шаркнув ногой.
"Нечестно, - подумала она, прислушиваясь и к неровному дыханию за поворотом, и к стуку посуды в кухне.
– Будто я усомнюсь в её храбрости, если она хоть раз расскажет правду. Бестолковая девчонка".
***
Когда Зои вернулась, заместительница начальника городской стражи не сдвинулась с места. Расплетённые волосы тёмным медовым потоком растеклись по плечам и безвольно разъехавшимся в стороны коленям: всё, на что хватило её сил. В комнате стало ощутимо холодно.
Поставив резной поднос на стул, Зои молча подошла к Амалии и стала расстёгивать пуговицы сначала на жилете, а затем и на рубашке. Порядком замёрзшая грудь любовницы лекарку позабавила, но то безволие, с которым она упала на спину, позволяя вытряхнуть себя из штанов, показалось совсем уж дурным знаком.
Укладывать спать серьёзную, ответственную, но совершенно не умеющую пить Амалию ей приходилось не впервой: на сей раз она хоть не лягалась, желая задремать прямо на полу. Только подложив вторую подушку и укутав молодую женщину до подбородка, Зои взяла одну из принесённых кружек и села рядом.
– Снимет возможное воспаление, укрепит силы. А там, - кивнула она на вторую, - успокоительный настой. Выспишься без сновидений.
– Я спокойна, - сипло возразила Амалия, и Зои вздохнула: вот опять...
– Просто позволь мне побыть одной. Я устала за последние недели. Так, знаешь ли, бывает. Это не травки день за днём перетирать. И, к слову, о травках: они меня раздражают. Я чешусь.
Глядя на этот отёкший нос и веки, можно было бы и поверить в её слова. Зои повела плечом, поставив кружку в складки пухового одеяла и от нечего делать складывая влажную от пота рубашку.
– Вернусь в старую комнату, - продолжала тем временем Амалия, глядя в потолок.
– Пожалуй, сегодня же. Не расстраивайся, - почти убедительно фыркнула она, - это не ссора. Просто так надо, пока мне не станет лучше. Зато ты сможешь водить своих ведьмовских подруг и делать все те непотребства, что вам положены по рангу.
Зои, складывая скромный форменный жилет, нежно оберегаемый Амалией, кивала в нужные моменты и размышляла, как за столько лет не попыталась любовницу отравить. Свыше госпоже Л'Неш даровали умение гладко врать и до колик запугивать неугодных одним только взглядом, но совершенно позабыли о гибкости. Что вошло в эту длиннокосую голову, то не выйдет вовек.