Хрущев. Творцы террора
Шрифт:
Дела будут оформляться упрощенным процессом. После операции контроль будет затруднен:».
Надеюсь, все понимают, что это такое? По сути, Миронов извещает своих орлов, что они могут убивать, кого хотят. Желают - по «агентурным разработкам», нет разработок или лень возиться - брать кого попало из соответствующих групп населения и ставить к стенке. Никто не оспорит и никто не проверит. Нет, если бы эту операцию проводили гитлеровцы на оккупированной территории, то оно самое то - подумаешь, тыщей «унтерменшей» больше, тыщей меньше, было бы о чем говорить. Но вы можете вообразить себе, чтобы такую операцию спецслужбы государства проводили не на оккупированной территории,
И снова о секретности: «Чем должен быть занят начальник оперсектора, когда он приедет на место? Найти место, где будут приводиться приговоры в исполнение, и место, где закапывать трупы. Если это будет в лесу, нужно, чтобы заранее был срезан дерн и потом этим дерном покрыть это место, с тем чтобы всячески конспирировать место, где приведен приговор в исполнение, потому что все эти места могут стать для контриков, для церковников местом религиозного фанатизма. Аппарат никоим образом не должен знать ни место приведения приговоров, ни количество, над которым приведены приговоры в исполнение, ничего не должен знать абсолютно потому, что наш собственный аппарат может стать распространителем этих сведений:»
Ага, конечно, именно религиозного фанатизма они и боялись! Тогда вопрос: чего именно боялись? Того, что, узнав о массовых расстрелах, население попросту взбунтуется? Или цели были какими-то иными?
О приказе № 00447 советский режим хранил молчание до тех пор, пока существовал. В 1939 году, уже при Берии, появился приказ № 00515, которым предписывалось на запросы членов семей расстрелянных давать ответ, что они осуждены на те самые, многократно упоминаемые в литературе «десять лет ИТЛ без права переписки». В 1945 году им сообщили, что их родственники умерли в заключении. Лишь после краха социализма правда о приказе № 00447 постепенно, медленно и неохотно выплыла наружу. При этом основной книгой, посвященной этому приказу, кажется, до сих пор остается труд немецких исследователей Юнге и Биннера. Наши, по старой хрущевской инерции, предпочитают пережевывать горестную судьбу репрессированных ученых, писателей и партийцев.
Едва приказ был отдан, как закрутилась машина террора. Как вы думаете, как повели себя чекисты при упрощенном порядке рассмотрения дел и затрудненном контроле после операции? Правильно: гребли всех, до кого могли дотянуться. Более добросовестные составляли протоколы, выбивая признания кулаком по ребрам. Менее добросовестные поступали проще. Как? Ну это же так просто! Поскольку этих дел никто не проверял, то что могло помешать следователю просто-напросто написать признание и подмахнуть подпись допрашиваемого? Да ничто! Менее добросовестные учили более добросовестных «передовым методам»:
Тот факт, что в состав «троек» входили партийные секретари и прокуроры, ни на что не влиял. Вот как проходили их заседания (цитирую Юнге и Биннера):
«Кроме трех "судей", присутствовали секретарь, ведущий протокол, и представитель органа, проводившего следствие: После краткого сообщения докладчика и на основании письменного описания дела, где предлагалось отнесение к категории 1 или 2, тройка выносила свой приговор. В протоколах порой: даже не указывался соответствующий приговору параграф уголовного кодекса: И такое конвейерное правосудие за одно заседание приговаривало сотни "антисоветчиков".
Тройки выносили свои приговоры за закрытыми дверями, ни разу не увидев и не услышав обвиняемого, не давая ему ни малейшей возможности для защиты, лишь на основании подготовленных следователями документов и их доклада. Пересмотр их решения, не требовавшего, в
Темпы работы были феноменальны. Татарская «тройка» на заседании 28 октября 1937 года подписала 256 смертных приговоров; Ленинградская 9 октября 1937 года - 658; Карельская 25 ноября - 629. «Черными стахановцами» стали «тройка» Краснодарского края, которая 20 ноября рассмотрела 1252 дела; Омская - 10 октября рассмотрено 1301 дело, из них 937 человек получили высшую меру. При 10-часовом рабочем дне, если не есть, не курить и в туалет не ходить, это получается 120 дел в час, или два дела в минуту. И абсолютным рекордсменом стала «тройка» в Виннице - в декабре 1937 года был такой день, когда она вынесла приговоры более 1560 обвиняемым. По два дела в минуту! Как раз, чтобы судьям успеть поставить подпись - больше времени ни на что не оставалось.
В декабре 1937 года заканчивался срок операции, однако и в 1938 году полномочия «троек» были продолжены, установлены новые лимиты, и все покатилось дальше, с устранением по ходу дела выявленных недостатков. Каких?
В феврале 1938 года прошла инспекторская проверка на Украине. Ее отчет цитирует О. Мазохин:
«Процветала вредная погоня за голыми количественными показателями выполнения и перевыполнения "лимитов": Осталась не полностью ликвидированной значительная антисоветская и шпионская база в пограничных районах: Очень слабо проводились операции в областных центрах и городах, в промышленности и на транспорте: Крупнейшим недочетом работы по массовым операциям на Украине был низкий уровень следствия. В результате репрессированные кулаки, националисты, шпионы либо осуждались несознавшимися (по отдельным областям количество сознавшихся едва достигало 20 - 40%), либо, в лучшем случае, давшими показания только о своей личной подрывной деятельности:»
Надо объяснять, что все это значит? Или так понятно?
Приказано было провести новый учет тех, кто подлежал репрессиям, с использованием всех оперативных возможностей, с упором на проведение операций в городах. Трудно не связать эту проверку и сделанные выводы с назначением нового первого секретаря, тем более что в том же 1938 году он горько жаловался Сталину: «Украина ежемесячно посылает 17-18 тысяч репрессированных, а Москва утверждает не более 2-3 тысяч» и просит принять срочные меры. Имя этого нового «хозяина» региона мы все знаем, и весь мир его знает. Никита Сергеевич Хрущев.
«Национальные» операции проводились аналогично. Арестовывали по-простому: по данным паспортных столов. Председатель «особой тройки» НКВД по Московской области показывал на следствии: «во время проведения массовых операций 1937-1938 гг. по изъятию поляков, латышей, немцев и др. национальностей аресты проводились без наличия компрометирующих материалов:(Кроме «немецкого» и «польского» приказов были еще приказы «финский», «харбинский», «греческий» и др., а также расстрелы заключенных в лагерях.) Арестовывали и расстреливали целыми семьями, в числе которых шли совершенно неграмотные женщины, несовершеннолетние, даже беременные, и всех, как шпионов, подводили под расстрел без всяких материалов, только потому, что они - националы».